— Полемизировал, — эхом откликнулись Афтаб и Афзал.
— Это по-каковски? — спросил Джавид.
— Как мы помним, сержант Грант счел нужным вмешаться, чтобы отбить Рамиза, который к тому времени был уже без сознания, и вот тут его убили.
— Пришили, — вставил Джимми.
— Грохнули, — вставил Дин.
— Укокошили, — вставил Даррен.
— И, конечно, если не считать возможных показаний Рамиза, никаких улик против Мики Казинса у нас не было. Прочее, боюсь, я вам рассказать не могу — служебная тайна, поскольку раскрывать наши планы по задержанию было бы контрпродуктивно. Не так ли, Рамиз?
— А чего Рамиз? Чуть что, так Рамиз! — возмутился Рамиз. — Когда поутихло, я собирался выйти из тени. Хотя все меня отговаривали. Да, я не давал до поры показаний, ты это хочешь сказать?
— Да в чем дело? — закричали все. — Давай, старик, колись, тут все свои!
Рамиз оттого и не давал показаний, что дорожил своей шкурой. Но сейчас он-таки рассказал, как все было, — как тогда мне в палате.
Когда закончил, ему тоже аплодировали, но больше из вежливости, не то, что мне. Очень уж на нем было много шрамов. Странная штука — шрамы эти его больше похожим на человека сделали. Был псих ненормальный, а стал вроде ничего. Я, правда, с ним бы полемизировать не захотел — как раз без ушей останешься. Но стал он посмирнее.
Потом пошли по кругу. Джордж рассказал, как с ним все случилось, потом Шэрон, и Джимми, и Дин, какие им были «предупреждения». Мы слушали, каждый свое рассказывал. И теперь уже вся картинка начала выстраиваться.
Правда, когда картинка стала выстраиваться, я уже восемь чашек чая выпил. Виппс-Кросс за наш счет сможет себе новый корпус отгрохать. В общем, больше всего мне сейчас хотелось попить пивка.
— Послушайте, — говорю, — надо нам всем, конечно, придумать план. А сейчас я бы пивка не прочь попить, понимаете, о чем я?
Мои сразу оживились.
— Даешь выпивон! — кричат. — Все в пивную!
Легавые не возражали; в этом ДУРе большинство на службе всегда поддатые. Малый из жилстройкомиссии так и не понял, какого хрена он тут делает. Энди на часы поглядывает: ребятишек, похоже, пора спать укладывать.
Тут Ти-Ти решил, наконец, порадовать собравшихся.
— Ну что ж, — говорит, — первая порция за счет фирмы! Думаю, один круг фонды выдержат, но только один!
Не такой уж он, в сущности, вредный мужик, этот Ти-Ти, понял, что к чему.
Всей толпой погнали в «Альфред Хичкок», уселись там на террасе, расслабились и поглазели сверху на лес.
* * *
— Суки, — Карен Мохаммед впервые за вечер открыла рот; не иначе, пиво ей язык развязало. — Суки позорные, так их и эдак и разэдак.
А ведь вроде такая правильная.
— В сраку их драть, — грохнул кулаком по столу Ти-Ти. Пара скотчей, и его было не узнать. Драть их, гадов, так, чтоб моргалы повылазили, чтоб знали, твари, как с Чингфордом шутки шутить.
Послышались смешки.
— Остынь, — говорит Джордж, — нам всем надо успокоиться, чтобы это дело обдумать. Видит бог, как я не хотел во все это соваться, уж очень все смутно, но надо бы нам подумать, как действовать, чтоб за рамки закона не выходить. Ну, почти не выходить. Чтоб все было по правилам. Как положено. Надо бы только вспомнить, о чем мы условились до того, как начать этот глупый разговор. С чего нам надо начинать?
Он был славный мужик, этот Джордж, надо отдать ему должное. Сумел-таки взять ситуацию под контроль, а то парни совсем было распоясались, и уголовка тоже.
— Мы имеем дело с продуманной интригой. Мы все слышали, что сказал Ники, к каким выводам он пришел на Ямайке. Началось все с Рамиза, когда они решили, что он посягнул на их делянку. Сержант Грант подвернулся им случайно, и они его убили. Убили полицейского, что очень прискорбно.
Потом Ники пресек их попытку ограбить почту, и они подумали, что он сделал это умышленно. Я попал в их список потому, что они, возможно, решили, что это я подсказал ему, где ожидается налет.
К тому времени сложилось впечатление, что все завязано на Ники. Даже потом мы продолжали так думать, потому что все, кто получил «предупреждение», были так или иначе знакомы с Ники. Но сейчас мне представляется, что, как тут и сказал Ники, дело не в нем.
Что действительно важно, это что знакомые его — все сплошь мелкая криминальная сошка.
Вот спасибо, Джордж, вот спасибо, участковый.
— А то, что они все знакомы с Ники Беркеттом, — продолжал невозмутимо Джордж, — это простое совпадение. Надо взглянуть на происходящее по-другому. Кто знает, может, и других тоже «предупредили». Вот только Ники их не знает, а, значит, и нам они не известны. Все, что мы знаем, это что некоторые люди получили предостережение. А поскольку все они известны своими преступными наклонностями, ничего удивительного, что они знакомы с Ники Беркеттом.
Что-то он больно разошелся, этот Джордж. У Норин не было никаких преступных наклонностей, и у ее папаши с мамашей тоже. Да и у моей мамаши этих самых наклонностей и в помине не было. Но я не стал обижаться.
— А ты, Джордж? — спрашиваю. — Ты ведь тоже предупреждением по морде получил.
Даже бровью в мою сторону не повел, уж так ему собственная теория понравилась.
— И Джимми получил предупреждение. А потом и Шэрон, и, возможно, еще куча народу, кроме тех, кто попал в больницу. И они, возможно, решили: все, дело сделано. Пуганули, кого следует. И тут вдруг как нарочно Ники едет на Ямайку. Можно себе представить, какие у них могут быть коммерческие интересы на Ямайке. Что там какой-то случайный заступ на чужую делянку; вот эта поездка стала для них как красная тряпка для быка.
— Как серпом по яйцам, — вставил Дин.
— И они решили, что пора перейти к радикальным мерам. Даже страх, что они тем самым выдадут себя, их больше не удерживал. Возможно, они запаниковали, кто знает. Решили, что разберутся с этим раз и навсегда, покажут, что бывает с теми, кто смеет их ослушаться.
— Разберутся капитально.
— Чтоб другим неповадно было.
— Но случилось так, — пасторским тоном продолжал Джордж, — случилось так, что Ники удалось спастись. — Выразительная пауза. — Это значит, мы должны задаться вопросом: что же дальше?
Раздались поощряющие возгласы.
— А что дальше?
— Скажи нам, Джордж!
— Почему никто из нас ни сном, ни духом не догадывался о том, что происходит? Почему мы даже никогда не слыхали, что у нас в Уолтемстоу творится такое?
Думаю, я могу ответить на этот вопрос. И ответ, я думаю, может быть только один, — снова эффектная пауза, — так получилось потому, что в заговоре участвуют больше людей, чем мы думаем. Те, о которых мы даже не слышали, и не только в самом заговоре, но и в том, чтобы мы о нем не узнали. Думаю, что та информация, которой мы сейчас располагаем — лишь вершина айсберга.
А это значит, что прежде, чем их настигнет официальное наказание со стороны полиции, прежде, чем мы начнем действовать, мы должны выяснить, кто еще в этом участвует, почему мы никогда об этом не слышали, и кто за всем этим стоит.
— Верно, старик!
— Веди нас, Джордж! Укажи нам путь!
Наступила пауза. Мы пили и шевелили мозгами. И когда мы все как следует обмозговали, мы поняли, что он прав.
— Благодарю, — сказал он, и мы поняли, что у нас есть вожак. — Благодарю вас. Я думаю, пришло время разработать план действий.
* * *
— Во-первых, — продолжал он, — чтобы получить более широкую картину, нам надо прибегнуть к негласному наблюдению. У полиции нет для этого должных ресурсов, да там нам никто и не поверит. К тому же наблюдать, возможно, придется и за полицейскими.
Рехнуться можно. Не иначе пивко то было с мухоморами.
— Главное — это соблюдать секретность, хотя половина мелкого криминалитета в районе уже в курсе, потому как все вы здесь. Поэтому я предлагаю использовать следующую неделю — пока об этом не прознали все остальные — на то, чтобы вы, господа уголовнички, и я с вами за компанию, осуществили наблюдение, с тем, чтобы, когда у нас станет больше информации, мы, представители Закона, смогли действовать официально — сверху. С этим все согласны? И ты, Ти-Ти?
Мы были потрясены.
У нас прямо челюсти отвисли.
Да и у этого Ти-Ти едва мозги через жопу не выпали.
Ну, дела. И кто бы мог подумать.
— Джордж! Джордж! — вскричали все.
— С нами Джордж! Веди нас, Джордж!
Во второй раз Джордж уже воспринял эти вопли как должное.
Известно нам было пока немногое. Два обормота и обормотиха поперли на Ямайку. У них должны быть союзники, должна быть пехота, но начинать надо с них, не иначе. Сперва Мики Казинс пужал меня на улице еще до Ямайки и, возможно, это он завалил сержанта Гребаного Гранта. Теперь Аннабель Хиггс из Пробации — эта не только поперлась на Ямайку, но и грозилась вернуть меня в каталажку за то, что я паршивых два раза не отметился. И наконец, этот чиф-суперинтендент Армитедж. Могучий хрен, надо думать, вот как раз он-то и знает, где, когда, почем и сколько.
