Джон Макдональд - Расставание в голубом

– Да.

– И еще, милый, не беспокойся о выпивке. Папаша уже погрузил на яхту несколько ящиков.

Вернулась моя Лоис. Пронизывающий взгляд, прилипшая к ногам белая юбочка и крохотные бисеринки пота над верхней губой и на лбу.

Я взял ее за руки и закружил по палубе:

– Ты прелесть, просто прелесть.

– Что с тобой?

– Ничего! Просто мне нравятся прелестные женщины, а ты действуешь на меня как солнечный свет.

– Пусти, мне жарко, и я вся липкая.

– И богатая?

– Я отправила чек в банк.

Я смотрел на нее с сияющей улыбкой. Она снова спросила меня:

– Что происходит?

– Наверное, меня потрясли контрасты жизни. И мне стало хорошо. Оттого, что ты можешь плакать, сама не зная почему. И еще оттого, что я огляделся по сторонам и увидел твою зубную щетку и не успевшие высохнуть прозрачные капельки воды на стенах в нашем душе. И оттого, что у тебя дивные бедра, и в минуту страсти каждое твое движение передает то, чем полно твое сердце. Но пойми меня правильно: я вовсе не собираюсь говорить тебе пошлости. Нет!

– Ты что, выпил?

– Я совершенно пьян! Мститель Макги снова наносит удар. Джуниор Аллен – жалкий мошенник, и Макги собирается отстранить его от дел.

Она встрепенулась:

– Дорогой, он страшный человек!

– В гневе я еще страшнее! А уж в пылу страсти! Кстати, как это было?

– Запомнилось.

– Не оставляй волос в раковине.

Она посмотрела на меня по-совиному и осведомилась:

– Так мы уже помолвлены?

– Спросишь меня об этом, когда разберем этого хитрого придурка по винтикам и разложим по коробочкам.

Она замерла:

– Мы?

– Мне потребуется твоя помощь. Но ты должна полностью доверять мне.

– А разве я тебе не доверяю?

– Доверяешь, но не совсем.

– Тебе будет грозить опасность?

– Да нет, я же все про него знаю. Лоис, он не настолько страшен. Злой человек, но не всесильный злодей. Хитрец, но не провидец. Настанет день, и он оступится, сорвется с каната и очень сильно расшибется. А уж закон сметет веничком с него все, что на нем висело, в одну кучку.

Лоис сидела напротив меня бледная и задумчивая.

– Тревис, – наконец выдохнула она, – что я должна делать?

В просторном кубрике «Плэй Пен» мы сидим втроем, вальяжно развалившись в креслах. Даже в сгущающихся сумерках хорошо видны мощные челюсти и окруженные сетью морщин глаза старого доброго Папаши Аллена, сияющие безупречной белизной белков. Почти утонувшая в мягких подушках умиротворенная Дилин, затолкавшая свои телеса в коротенькие шорты, которые держатся на бедрах лишь благодаря тоненькой тесемочке. И бесстрашный Макги в бледно-голубых бриджах и выцветшей от времени тенниске со старым белым шелковым платочком в кармане, на уголке которого можно различить четкое изображение птичьей головы. Стоял чудовищно душный вечер.

– В любом случае Пэтти отправится с нами, – зевнув, сказала Дилин. Она лениво почесала живот ногтями, и от этих возбуждающих звуков у Папаши мурашки побежали по коже. – Любимый, а что, если мы возьмем и Трева?

– Да я и сам-то еще не решил, – вставил я.

– Он хочет поближе познакомиться с нашей Пэтти, – хихикнула Ди.

– А мы его еще не пригласили? – осклабился Джуниор Аллен.

– Вот я прямо сейчас и приглашаю! – отозвалась Ди. – И подарите мне одно из этих... ведер со стеклами, хочу любоваться кораллами и рыбками, а еще я хочу походить по магазинам в Нассау. Милый, ты ведь дашь мне денег?

– Сколько пожелаешь, – радостно пообещал он и осветил ночь своей белозубой улыбкой.

В черной воде канала отражались огни, и звуки двух разных голосов растворялись в мягкой тишине ночи.

– Дорогой, я думаю, можно трогаться в путь, как только подойдет Пэтти.

– А как она сюда доберется? – поинтересовался я.

– На попутке, наверное.

Ди подняла руки и наклонила бокал, но кусочек льда все-таки проскользнул мимо ее губ. Ее бокал был пуст, мой тоже, а Джуниор Аллен вел себя куда глупее, чем обычный полудурок. Я встал, взял наши бокалы и спросил:

– Смешать пару коктейлей?

– Действуй! – кивнул он мне.

Я спустился вниз. На камбузе горел свет. Сам камбуз сиял ослепительной белизной, как и положено на аккуратном и благополучном судне. Я вскрыл все ампулы и вылил их содержимое в ее бокал, потом наполнил его ликером. Ликер перебьет вкус снадобья, подумал я, перемешивая это пойло. Да, барбитураты сильная вещь, особенно в сочетании с алкоголем. Ди была крепкой, как молодая кобыла, и я не сомневался, что не причиню ей никакого вреда. Просто, выпив этот коктейль, она – не пройдет и пятнадцати минут – заснет как убитая. Часов через пятнадцать она проснется, но еще два дня будет находиться в состоянии сонного дурмана. Я не без иронии думал о том, как собирался поступить с ней сам Джуниор Аллен. Может быть, я просто немного опередил события? Или он отвел ей роль соучастницы?

Я налил ликера в свой стакан. Когда, вернувшись в кубрик, я подал Ди напиток, она промурлыкала в ответ:

– Спасибо.

Да, она пила именно так, как я и предполагал. Один глоток за раз, минута между глотками, и так до дна. Ее нисколько не смутил странный привкус.

Яхта слегка покачивалась на волнах.

– Пэтти вот-вот подойдет, – сказала Ди. – А если нет, черт с ней, кому она нужна, милый?

– Она придет, – заметил Аллен.

– А мы можем развлекаться и втроем. Зачем она нам?

Ди зевнула:

– К тому же она все равно будет плакать из-за Пита.

А сумерки все сгущались, я увидел звезды и огоньки двух самолетов и услышал звуки музыки, сливающиеся с пением цикад.

– Дорогой, глаза слипаются, можно, я пока чуть-чуть посплю? – спросила Ди, откровенно зевнув. Она с трудом встала, послала Аллену воздушный поцелуй и, проходя мимо моего кресла, лениво потрепала меня пальчиками по щеке. Глядя на то, кате она шла, покачиваясь из стороны в сторону, можно было подумать, что «Плэй Пен» находится в бурном море. Она медленно опустилась на койку и улеглась поудобнее. Узкая полоска света с камбуза освещала лишь часть ее спины, глубокий изгиб талии и выпуклость излишне округлого бедра. Милая девочка, тебе снятся сладкие сны. Но, стремясь воплотить их в жизнь, ты встала на скользкий путь, который приведет тебя прямиком к падению. Даже если тебе удастся выпутаться из этой грязной истории.

Я болтал с Джуниором Алленом. А он даже ничего не подозревал. Притаился в чаще и насторожился, готовый броситься на свою добычу. Сгорал от желания вонзить зубы в молоденькую козочку и терпеливо ждал, когда по горной дорожке простучат копытца. Я начал потихоньку понимать, почему меня сюда пригласили. Тут Аллен резко поднялся, хлопнул дверью, ловко перепрыгнул на причал, зажег там свет, отладил кранец и вернулся на борт, оставаясь все таким же беспокойным.

Вдруг на палубе появился человек в какой-то безвкусной рубахе, мятых штанах и ярко-красной рыбацкой шляпе.

– Есть тут мистер Аллен? – спросил он мягко.

– Это я.

Мужчина достал из кармана рубашки записку и прочел:

– Такси Алекс. Мистер Аллен, позвоните леди по этому телефону.

Джуниор Аллен выхватил записку и взглянул на нее:

– Что за леди? Это она вам дала?

– Нет, сэр, я услышал это по радио и записал. Просили найти вас и передать вам это сообщение. – Он выпрямился, на секунду замялся, а потом вышел так же незаметно, как вошел.

– Наверное, от Пэтти, – предположил я.

Аллен замешкался, и я почувствовал, что он обдумывает, как бы высадить меня на берег и где-нибудь запереть, а Ди оставить на лодке, тоже под замком.

Я поудобнее устроился в шезлонге и сказал:

– Если это вдруг не от нее, а она придет в тот момент, когда вы будете звонить с пристани, я скажу, что вы вот-вот вернетесь.

– Хорошо, – кивнул он и быстро вышел.

Я смотрел, как он удаляется своей пружинистой энергичной походкой. Затем я сосчитал до десяти, нашел выключатель и зажег свет. Я метался по яхте как сумасшедший и искал, искал, но понимал, что нужно прочесать судно более тщательно. И как только я, суетясь, что-то ронял или сбрасывал на пол, я слышал голос: «Милый, все идет как надо. Веди его, он на крючке».

Мы даже придумали заранее, что можно наговорить этому монстру. Несмотря на устроенный мною шум, Дилин даже не пошевельнулась.

Я старательно выбрал освещенное место, куда сразу вполне естественно упадет его взгляд, и положил туда сапфировый страз: именно так он и мог выпасть в спешке из руки вора. Пятидесятидолларовую банкноту я бросил в кубрике на пол, на самом виду, под яркую лампу. Потом выскочил на пристань, выключил свет и быстро забрался наверх, в закуток между каютами, где облюбовал наблюдательный пункт. Там я и притаился за резиновой лодкой. Отсюда, держась за поручни и наклонившись вперед, я мог видеть все, что происходит в маленькой передней каюте, а чуть отступив назад, имел возможность следить сквозь небольшое отверстие за тем, что делается в большой каюте.