— Это зависит от характера преступления.
— Покушение на убийство.
Бледсоу нахмурился:
— Очевидно, вы не просто высказываете гипотезу, Вик. Вы считаете, кто-то из членов экипажа пытался совершить убийство? Кто и почему?
Я посмотрела ему прямо в глаза:
— Убить пытались меня. Я хочу выяснить, не находится ли преступник на борту.
Воцарилась тишина — я успела досчитать до десяти. Ни единого звука, кроме ровного гула двигателей. Рулевой смотрел прямо перед собой, но я видела, как напряглась его спина. Бемис сердито выпятил челюсть:
— Придется вам объясниться, мисс Варшавски.
— С удовольствием. В прошлый четверг вечером Мартин Бледсоу пригласил меня на ужин. Машину я оставила на элеваторном дворе. Пока меня не было, кто-то перерезал привод руля и выпустил тормозную жидкость. Лишь чудом я отделалась незначительными травмами. Погиб невинный водитель другой машины, а еще один пассажир останется парализованным на всю жизнь. Здесь вам и убийство, и покушение на убийство, и другие статьи уголовного кодекса.
— Господи, Вик! — воскликнул Бледсоу.
Он попытался сказать что-то еще, но лишь беззвучно зашевелил губами. Я внимательно следила за ним. Изумление изобразить легко, но он выглядел довольно убедительно, хотя кто его знает...
Капитан посмотрел на меня сузившимися глазами:
— Вы говорите об этом как-то очень спокойно.
— А вы бы предпочли, чтобы я каталась по полу и визжала?
Бемис раздраженно махнул рукой.
— Пожалуй, стоит связаться по рации с чикагской полицией и получить подтверждение тому, что вы нам сообщили.
Я кивнула на рацию:
— Валяйте. Лейтенант Роберт Мэллори ответит на все ваши вопросы.
— Не могли бы вы поподробнее рассказать о случившемся? — спросил Бледсоу, обретя наконец голос и начальственные манеры.
Я в подробностях описала аварию.
— С чего вы взяли, что преступник находится на «Люселле»?
— Не так-то много людей, которые могли это сделать. Только несколько человек знали, где я нахожусь. И еще меньше тех, кто видел, на какой машине я приехала.
— Это еще не факт, — вмешался капитан. — В порту полно хулиганов, на мой взгляд, это был просто акт злостного хулиганства.
— Не знаю, капитан, насколько часто вы сталкиваетесь с хулиганами, я же эту публику знаю неплохо. Ни разу не видела хулигана, который разгуливал бы с гаечным ключом и резаком, чтобы вывести из строя случайную машину. Это длительная процедура и к тому же довольно рискованная. А главное — в этом нет никакого смысла. Особенно если для этого нужно отправиться на дальний элеватор.
Бемис насупился:
— И лишь потому, что «Люселла» стояла у того причала, вы думаете, мы имеем к этому какое-нибудь отношение?
— Только ваши люди да еще Клейтон Филлипс знали о моем приезде... Капитан, я уже не сомневаюсь, что моего двоюродного брата столкнули с пирса под корабельный винт. После этого убили еще одного человека, тоже связанного с моим кузеном. Мне представляется, что убийца имеет отношение или к вашему кораблю, или к компании «Юдора Грэйн». К примеру, у вас на корабле большой машинный отсек. Наверняка там найдутся и резаки, и гаечные ключи...
— Нет, черт побери! — взорвался Бемис. — Майк Шеридан не может иметь к этому никакого отношения.
— Как давно вы его знаете?
— Лет двадцать. А то и больше. И уже очень давно плаваем вместе. Этого человека я знаю лучше, чем... собственную жену. Во всяком случае, вижусь с ним гораздо чаще.
— Кроме того, — вставил Бледсоу, — у Майка, как и у всех нас, нет причины желать вашей смерти.
Я устало провела ладонью по лбу.
— Вот именно, поговорим о причине. В этом суть. Если бы я знала, что удалось выяснить Бум-Буму, то сразу вышла бы на след убийцы. Скорее всего это каким-то образом связано с контрактами на транспортировку зерна. Но вы, Мартин, объяснили мне, что в этих контрактах ничего противозаконного нет. Может быть, корни тянутся к тому случаю с вашим трюмом? Вы говорили, что Бум-Бум хотел поговорить с капитаном именно по этому поводу.
— Это так, но, Вик, все мы живем за счет «Люселлы». Зачем бы мы стали выводить корабль из строя?
— Я тоже об этом думала. — Я посмотрела на свои руки, потом на Бледсоу. — Допустим, кто-нибудь вас шантажировал. Сказал что-нибудь вроде: «Откажись от этого груза, иначе я расскажу всем твой секрет».
Бледсоу побледнел:
— Как вы смеете!
— О чем вы? Я, что, не имею права высказать предположения? Или в вашем прошлом что-то не в порядке?
— Не важно! — Он двинул кулаком по столу. — Допустим, у меня в прошлом действительно есть тайна. Кто вам о ней рассказал?
Капитан взглянул на Бледсоу с удивлением:
— О чем ты говоришь, Мартин? У тебя что, в Кливленде жена в сумасшедшем доме или что-то вроде этого?
Бледсоу взял себя в руки.
— Спроси у мисс Варшавски. Она у нас мастер рассказывать всякие истории.
До этого момента я не была уверена, что Грэфалк сказал мне правду. Но реакция Бледсоу меня убедила. Я покачала головой:
— Я всего лишь высказала предположение, капитан. А если в прошлом Мартина и есть что-то, это его личное дело. Вряд ли кому-нибудь через столько лет оно покажется интересным.
— Вот как? — хмыкнул Бледсоу. — Тогда зачем же неизвестный злоумышленник стал бы меня шантажировать?
— О, мне оно не кажется интересным, но вас оно, совершенно очевидно, волнует. Достаточно увидеть вашу реакцию. Я все не могу забыть, как вы раздавили бокал с вином только из-за того, что Грэфалк съехидничал по поводу вашего образования.
— Понятно, — усмехнулся Бледсоу. — Вы все хватаете на лету, верно?
— Иначе в моем деле нельзя... Хотелось бы задать вам один вопрос наедине.
Капитан вежливо поднялся:
— Что ж, мне все равно нужно проверить курс... Кстати говоря, Мартин занял единственную каюту для гостей. Придется поставить вам, мисс Варшавски, койку в моей столовой.
Я поблагодарила Бемиса. Бледсоу выжидательно смотрел на меня, я наклонилась к нему и тихо сказала:
— Я хочу убедиться, что вы не послали Шеридана испортить мой автомобиль, пока мы ужинали. — У Бледсоу задергалась щека. — Честное слово, мне не хочется так о вас думать. Прямо с души воротит. Но я попала в страшную передрягу, и моя вера в человеческую природу дала трещину.
Бледсоу откинулся на спинку стула с такой энергией, что стул чуть не перевернулся.
— Спросите Шеридана сами! Я не желаю больше выслушивать эту чушь!
Он бросился вон с мостика и хлопнул дверью.
Капитан Бемис холодно посмотрел на меня:
— Мисс Варшавски, я тут управляю кораблем, а не играю в мыльной опере.
И тогда я не выдержала и взорвалась:
— Ах, вот как?! Сначала убили моего двоюродного брата, потом попытались убить меня! Я должна убедиться, что ни вы, ни ваши люди не имеют к этому отношения, а до тех пор вам придется участвовать в этой мыльной опере!
Бемис подошел к столу и наклонился ко мне:
— Я понимаю, что вы расстроены. Погиб ваш родственник, вы угодили в аварию. Но это еще не повод, чтобы выдумывать целый всемирный заговор. Я не позволю вам нарушать порядок на моем корабле.
У меня ломило в висках. С огромным усилием я сдержалась и обошлась без дальнейших угроз.
— Хорошо, — процедила я. — Не буду нарушать порядок на вашем корабле. Однако, раз уж я тут, мне хотелось бы поговорить с главным механиком.
Бемис подал знак Винстейну:
— Дайте даме каску, помощник. — Потом обернулся ко мне: — Не возражаю. Поговорите с механиком. Но мне хотелось бы, чтобы разговоры с остальными членами экипажа вы вели в моем присутствии или в присутствии первого помощника. Винстейн, отдайте-ка соответствующее распоряжение второму помощнику.
— Спасибо, — сухо сказала я.
Пока Винстейн ходил за каской, я хмуро смотрела в окно.
Над озером садилось солнце, линия берега казалась пурпурной полоской на горизонте. В воде кое-где еще плавали глыбы льда — в северных водах зима задерживается надолго.
Дела мои шли довольно паршиво. За три недели расследования я ни черта не выяснила — разве что методику погрузки зерна в корабельный трюм. Но нельзя себя жалеть. Моя мама, Габриела, в детстве говорила мне: «Главное, не раскисай, Виктория. Лучше уж бить посуду, чем хныкать и жалеть саму себя». Мама была права. Просто я еще не пришла в себя после аварии. Однако в глазах Габриелы это не оправдание, а всего лишь причина. Раскисать все равно нельзя.
Я взяла себя в руки. Появился первый помощник, готовый сопровождать меня в машинный отсек. Следом за ним я стала спускаться по узкой лестнице вниз. На голове у меня красовалась каска с именем «Винстейн». Помощник объяснил, что это из его запасного комплекта. Я могу пользоваться каской все время, пока буду находиться на борту.
— Если уж вы хотите поговорить с главмехом, то лучше бы подождали обеда. Главмех обедает в капитанской столовой, вы его там и увидите. Все равно, когда работают двигатели, говорить невозможно.
