Данила обернулся на выкрик. У палатки стояла Дашуня, всё одеяние которой состояло из короткой футболки, спущенной с одного плеча. Он заморгал в удивлении, когда полураздетая и босая девица прошла в полуметре от костра.
— Не спится? — Собственный голос показался чужим.
Громова держалась неестественно прямо и даже не повернула головы. Она целеустремленно ломилась через кусты, по всей видимости, намереваясь свалиться с обрыва.
— Ты куда без фонарика? — озадачился он. — Спуск правее.
Никакого ответа, только оглушительный треск сломленных веток.
— Даша, стой! — раздалось позади него.
Алиса держалась за растяжку, торопливо влезая ногами в шлепанцы.
Из соседней палатки выскочил сонный Эдик с битой в руках.
— Что?! — поправляя очки, хрипло выкрикнул он. — Нападают?
Данила подхватил большой фонарь и осветил спину уходящей девицы. Казалось, её совсем не волновал тот бедлам, который она оставила позади себя. Мгновенье, и листва сомкнулась за спиной Даши.
— Куда пошла? — удивился Эдик.
— На озеро, — ответила Алиса. — Зачем-то.
Она выхватила фонарь у Данилы и побежала за подругой.
— Зачем на озеро? Свидание? — растерянно бормотал младший Громов, штурмуя склон в неположенном месте. — Что попало!
Луч фонаря метался из стороны в сторону, беспорядочно выхватывая фрагменты кустов, волны примятой травы и россыпи камней у берега. Наконец, свет упал на виновницу переполоха. Словно автоматически заведённая, Громова целеустремленно шла к воде.
Алиса задохнулась от ужаса.
— Стой! — хрипло выкрикнула она.
— Дашка, чёрт тебя подери! — раздался вопль брата.
Он точно слон с диким рёвом ломился через ивняк. В какой-то момент слон не удержался и покатился кубарем по склону. Лишь у самого подножья Данила сумел перехватить падающего Эдика.
А тем временем Даша вошла по щиколотку в воду, приостановилась и как будто к чему-то прислушалась. После короткого замешательства она, точно сомнамбула, вытянула перед собой руки и продолжила леденящий душу поход.
Ситуация напоминала ночной кошмар: жёлтый свет полной луны, белесая дымка над водой и безмолвная девушка, с каждым шагом погружающаяся в воду. Размахивая фонарём, Алиса металась по берегу, когда внезапно заметила, что на пальце у подруги блеснул перстень-найденыш.
— Кольцо на руке! — Сунула фонарь Эдику. — Свети! — Ускользнув из рук Данилы, она с разбега влетела в воду.
— Лиза! — выкрикнула она. — Елизавета Алексеевна!
Уже, будучи по пояс в воде, Даша медленно разворачивалась в сторону оклика. Упоминание Елизаветы Алексеевны явно заинтересовало потенциальную утопленницу. Думать было некогда, да и опасно. Задыхаясь от страха, Алиса протянула дрожащую руку и сорвала перстень с тоненького Дашиного пальца. Отчаянно размахнувшись, она забросила страшный трофей подальше от берега. Кинув прощальный блик, перстень с едва слышным всплеском погрузился в воду.
— Бери обратно! — выкрикнула Алиса, и обмерла от ужаса: на её руке чуть пониже плеча сомкнулись ледяные трясущиеся пальцы.
— Ш-шуйская, — спросила Громова, явственно выстукивая зубами, — м-мы ч-чего т-тут?
Рядом с ними объявились новые персонажи. Эдик вцепился в сестру, а Данила потянул из воды Алису.
— Что за… — пробовала воспротивиться Громова и заработала тычок в спину.
— Иди уже, лунатик! — разорялся Эдик, выталкивая упирающуюся сестру.
Спотыкаясь и поскальзываясь на камнях, хватаясь друг за друга, все четверо с ругательствами, вопросами и плеском выбрались на берег.
— Ч-что это было, а?
— Продолжение дневного кошмара, — ответила Алиса и присела на корточки. — Больше не могу. Жуть какая! Я точно поседела.
— Ты б-блондинка. Один х-хрен.
— Угу. Блондинка, — обиделась блондинка. — Елизавета Алексеевна, не холодно в одной футболочке?
— Прости господи! — выкрикнула Елизавета Алексеевна, обозревая мокрую задравшуюся футболку. — В т-трусах, слава богу!
— Разве? — засомневалась Алиса. — А со спины и не скажешь?
Громова вцепилась в подол, стремясь натянуть футболку на бедра.
— Пошли к костру, — предложил Данила. — Традиционно переоденемся и поговорим.
Эдик рухнул на колени рядом с Алисой. Опасность миновала, однако приближалась фаза истерики.
— Сокровища, блин! — разорялся студент. — Жизни уже не рад. Ни спать толком не могу, ни есть!
Он в запале мотал фонарем, распугивая затаившуюся водную живность.
— Не кричи, — попросила его Алиса и обратилась к подружке. — Ты говорила, что карту «крутой чел подогнал». Откуда он взялся? И почему именно тебе предложил?
Даша в этот момент боролась с дрожью. Она расслабилась, задержала вдох и, в результате, громко икнула.
— Ик! Какой чел? Ик! Какую карту? — Она проговорила быстро на выдохе. — Слушайте, мне это все не снится? Я, что, ик, п-плавала? Правда?
Ей никак не удавалось совладать с речью и мыслями. Борьба утомляла.
— Правда! — разорялся брат. — И нас с собой прихватила. Это чтоб не утопнуть в одиночестве. Ха-ха ха!
Девицы одновременно накинулись на бушующего юнца.
— Эдик! — призвала к спокойствию Алиса.
— Не ори! — осадила сестрица. — Ик! В табло дам.
— Сама не ори! — не сдавался тот. — Я тоже по шее могу дать. Сейчас барахло перетряхиваем, манатки собираем и с раннего утречка — ту-ту, на автобус, самолет и домой.
Двое из четырёх вздохнули в унисон и переглянулись. Как же! Собирать вещи, когда глаза сами закрываются. И что потом? Сидеть на рюкзаках в ожидании рассвета? Какой-то неумолимый рок преследует их каждую ночь. Теперь уже в облике истеричного Эдика.
— Нет, — высказалась за присутствующих Алиса. — Все устали за день, а потому будем спать. Утром на свежую голову решим, что делать.
— Я дежурю до двух, — напомнил Данила, забирая у Эдика фонарь. — С двух до четырёх можешь перетряхивать…манатки, только не мешай спать другим.
Утро следующего дня наступило ближе к полудню. В палатке стало душно, и это вынудило сонных обитательниц откинуть один полог. Алиса ползала внутри на четвереньках и наводила некое подобие порядка. Сортируя вещи по рюкзакам, она раздумывала об отъезде. Мокрые штаны и футболки, которые десять минут назад валялись комом, были разложены ею на брезентовых крыльях и просыхали буквально на глазах.
— Фигня какая-то. Я — не лунатик, — высказалась Дашуня.
Нахмурив лоб, она полусидела в спальном мешке, вертела в руках зажигалку и рассматривала царапину на плече.
— Конечно, не лунатик. Ты была дочерью кузнеца.
— Купца.
— Разве?
— Говорю тебе, купца! — разозлилась Громова. — Мне лучше знать, чем зарабатывал на жизнь мой папаша. Слушай, такой угар в душе, — утопиться хочется.
— Из-за чего?
Даша зажмурилась и сжала двумя пальцами виски.
— Чья-то внезапная смерть. Да, не помню я! С трудом отошла от Елизаветы.
Алиса с жалостью смотрела на подружку. Та была сама не своя.
— Данила рассказывал, что янтарь может превратить нового хозяина в подобие старого. Похоже, что хозяйка янтаря утонула или утопилась, а перстень теперь…
— Что теперь? — встрепенулась Громова. — Соединился с призраком купчихи и благополучно утоп. Аллес капут! Но я-то хороша! На палец меченую вещицу нацепила и спать улеглась. Ох, и лохушка!
Её душевные терзания были оборваны гулким постукиванием по крылу палатки. Даша выронила зажигалку и приготовилась к обороне.
— Тук-тук, — объявил Эдик, заглядывая внутрь.
— Залезай уже, — сварливо пригласила сестрица.
— Слышу голоса. Думаю, проснулись девчонки…
Голос Эдика звучал нарочито бодро, а в глазах плескалось беспокойство. Улыбка выглядела вымученной. Под глазами у младшего Громова залегли серые тени.
— Дашунь, ты как?
— Трындец! — возмутилась сестрица. — Нормально я! Крыша на месте.
Алиса присела рядом с подругой. В руках она держала большой блокнот в кожаной обложке.
— Садись, — пригласила Эдика и постучала рядом с собой.
