— Нет. Не может быть. Роск...
— Потому что родственник?
— Нет, он... приемный сын отца по первому браку.
— Однако любовь... была?
— Но... Дип... — Она прижалась к моему плечу. — Это ужасно, но я скажу все. С его стороны были какие-то намеки. Нечто похожее на намеки Беннета, но я почему-то... ненавидела его. Мне было неприятно выслушивать это.
— Я тоже скажу все, дорогая. Роск питал к тебе далеко не родственные чувства и на что-то надеялся. Он знал о наших взаимоотношениях в прошлом и возненавидел меня. Жизнь шла своим чередом, но не так, как того хотел Роск, и ненависть его возрастала, только получила несколько иное направление. А тут еще твое сближение с Беннетом. Он ненавидел не только Беннета и меня, он готов был стереть с лица земли весь клуб. И оправдание имел отличное: борьба, видите ли, с пороком, гангстерами.
— Но, Дип...
— Ненависть стала для него главным стимулом в жизни. Он вертелся возле клуба, присматривался, следил за Беннетом, обдумывая план его убийства.
— Дип!..
— Да, да, дорогая. Именно так. Роск пронюхал даже об арсенале здесь за стенкой и выкрал оттуда револьвер. Правда, он искал там нечто иное секретные бумаги, которые дали бы ему возможность отомстить всей организации. Беннет был убит часов в десять вечера. Это необычное время для убийства вообще. Роск явился к Беннету, поджидавшему Дикси, и ранил его, но Беннет погнался за ним.
— Какой ужас... А Тилли?..
— Не исключено, что она видела убийцу и тем определила свой конец.
— Нет, нет! Это невозможно, Дип!
— После этого он перетащил Беннета в дом и попытался найти секретные бумаги. Кстати, он знал о моей встрече с Тилли и еще каким-то парнем, видевшим в аллее убитого Беннета. Но я не назвал ему имени Педро...
Откуда-то донесся вопль. Теперь стрельба, кажется, шла по всему зданию. Звуки выстрелов, крики и свистки сливались в жуткую какофонию.
— Если Роск и был невменяем, — продолжал я, — или, вернее, почти невменяем, когда стрелял в Беннета, то этого нельзя сказать о последующих его действиях. Он прекрасно сознавал, что делает, убивая Тилли бутылкой, и потом, пытаясь убить той же бутылкой и меня. Он хорошо все понимал, стреляя позднее в Бенни Матика...
— Не слишком ли тебе много известно, Дип? — раздался с порога резкий голос.
Я обернулся. В дверях стоял Роск. В правой руке он держал револьвер.
Правда, мелкокалиберный, но именно этим револьвером были застрелены Беннет и Матик. Теперь очередная пуля предназначалась мне. Именно мне, так как справиться с Элен ему было нетрудно, а потом уже можно было объяснить полиции о своей попытке освободить женщину, попавшую в руки такого бандита, как я.
Стрельба наверху затихла. Слышен был только топот ног и отдельные голоса. Скоро копы найдут дверь, ведущую в подвальное помещение клуба «Рыцарей Совы».
Да, он мог застрелить меня и забить Элен до смерти. Он мог все это проделать и сказать полиции, что пытался выручить ее, но опоздал, и ему оставалось только убить меня, спасая свою жизнь.
Потрясенная Элен, пытаясь как-то прикрыть меня, безнадежно прошептала:
— Все кончено...
Я твердо и решительно отстранил ее от себя, действуя при этом только правой рукой, так как левая была занята. Я сидел вполоборота к двери, держась за рукоятку револьвера.
— Ты мертв, Дип, — продолжал между тем Роск. — Здесь конец троллейбусной линии...
— Может быть, — сказал я и демонстративно пошевелил над столом пальцами правой руки. — Но хотелось бы знать, зачем тебе понадобилось тащить убитого Беннета обратно в дом?
— Это уже старо. Где его документы, Дип?
— Хорошо, начнем сначала, но насчет троллейбуса я тебе уже отвечал.
— Что-то не припомню. Но...
— Ты упустил главное: я мог покинуть троллейбус в любой момент. Вот в чем суть.
Пару секунд он соображали, видимо, что-то понял, так как, издав злобное шипение, ринулся вперед, чтобы выстрелить с близ кого расстояния.
Элен вскрикнула и, не отрывая глаз от дула его револьвера, вновь бросилась закрывать меня. Ее порыв был естествен, но мог очень дорого нам обойтись.
Однако в эти доли секунды произошло то, что на первый взгляд могло бы показаться непонятным. Позади Роска вдруг появилась чья-то фигура. Она настигла его и нанесла удар сзади. И в тот же момент моя тридцативосьмикалиберная пуля, угодив ему в переносицу, продырявила череп.
Однако его пальцы успели нажать курок. Пуля вошла в потолок, а сам убийца, как мешок, свалился на пол.
Он упал, а позади него стоял не кто иной, как добрый, старый Хенни.
Элен закрыла ладонями рот, в глазах ее отразился безумный страх. Она была близка к истерике.
— Я понимаю, ты должен был это сделать! Ты должен был это сделать!..
Голоса слышались где-то рядом. Я вложил револьвер в кобуру и сделал знак Хенни, который все еще топтался возле убитого. Он понял и выскользнул из помещения.
— Элен...
— Ты был должен... Дип. Но все же, зачем?
Ее плечи дрожали.
— Элен, успокойся.
— Почему ты не убил меня, Дип? Было бы легче...
Я пытался остановить ее.
— Не мешай... Это наша последняя минута. Я всегда любила тебя, а теперь... ты стал моей жизнью. Полюбила я тебя давно, еще в те дни... когда я сама была частью этой жизни. Но потом я возненавидела ее. И пыталась даже по-своему бороться с этими отвратительными беннетами, Педлами и Собелами... Но теперь все кончено, Дип. Я буду ждать тебя всю жизнь. Я твоя, ты знаешь это?
Я молча кивнул. Ее глаза блестели от слез.
— Меня не интересует, где ты был так долго и что делал. Я верила, ты вернешься, ведь ты не такой, как они. Я не понимала, как ты можешь с ними... Ты их не любил и они тебя ненавидели. Но я была уверена, что ты все бросишь... и мы будем счастливы.
— Но, послушай...
— Ты все испортил. Говорил, что не собираешься применять оружие, но убил этого подлеца. Ты так подстроил. Пускай это сделали бы те, кто имеет на это право. Если бы ты мог быть... одним из них... Из тех... — Слезы катились из ее глаз и, казалось, она не слышит шагов и приглушенных голосов спускавшихся в подвал людей. — А теперь перед нами только смерть. Ты совершил преступление, Дип. И ты теперь один из тех, кого они убивают там, наверху. А когда тебя убьют, я тоже умру. Вот что ты наделал, Дип, мой дорогой. Лучше бы ты дал ему возможность убить меня... или сам бы это сделал.
Шаги приближались к нашей двери.
— Послушай, наконец, Элен. Я тебя люблю. Очень люблю.
— Я знаю... — Она грустно улыбнулась сквозь слезы. — Но теперь уже поздно.
Дверь распахнулась и на пороге возникли полицейские с револьверами наготове. Они расступились и в помещение вошел сержант Хард. Он мельком взглянул на нас, присмотрелся к убитому и поднял его револьвер. Следом появился еще один полисмен, подталкивая перед собой Хенни, который, впрочем, не оказывал никакого сопротивления. За ними показался и мистер Саливен с револьвером в руке.
— Голову закладываю, — сказал Хард, протягивая ему револьвер Роска, что это тот самый, из которого пришили Беннета. Отличная работа...
Он осекся, так как я выхватил из-за пояса свой револьвер и бросил на стол.
— А этот?
Хард ловко подхватил мой револьвер, профессионально осмотрел его и задумчиво помахал им, держа за дуло. Сорвав внутреннюю подкладку своего бумажника, я положил его перед собой в развернутом виде, прикрывая ладонью.
— Да... — протянул Хард. — И этот тот же самый.
— Я же говорил, — вставил Саливен, продолжая держать меня под прицелом.
— Ничего не скажешь, — продолжал Хард. — Превосходная работа, лейтенант! — С этими словами он подошел и протянул мне оружие. — Даже я остался в дураках!
Мой старый 38-й вновь оказался у меня за поясом. Мистер Саливен ахнул, когда его взгляд упал на стол, с которого я убрал руку, — там сверкал золотом значок офицера полиции. Коп вытянулся и, опустив револьвер, проговорил, как бы отвечая Харду:
— Бывает...
И тут же зачем-то протянул мне револьвер Роска. Я быстро шагнул к двери и схватил Хенни за обе руки.
— Спасибо! От всей души!
Это было так неожиданно, что, если бы его не поддержал коп, Хенни рухнул бы на пол.
Обернувшись, я увидел Элен. Ничего не понимая, она смотрела на Харда, который, вежливо наклонившись, предлагал ей помощь. Ошеломленная, она силилась понять то, что он ей говорит, но только шире раскрывала глаза.
Потом я увидел в них нечто особенное, никем, кроме меня, не замеченное...
