Ознакомительная версия.
– Ну, если очень захотеть… – нахмурился Лукомор.
Не хотел он лезть в тюремную кухню, да и выхода у него на нее особого не было, но, в принципе, возможно все – было бы желание.
– Надо убить Одинцова, – как о чем-то будничном сказала Даша.
– Почему именно Одинцова? – удивленно глянул на нее Лукомор.
– Ну, во-первых, он у тебя в печенках сидит.
– Если его убрать, на меня первого и подумают.
– Он и подумает. Если убрать кого-то другого… Он всю нашу подставу нюхом вынюхает. А не будет Одинцова, никто ни до чего и не докопается. И Фраер сядет.
– У него есть претензии к Фраеру?
– Претензии, может, и есть, но насколько они серьезны? Если что-то есть, можно обострить. Что-нибудь придумаем.
– Чем тебе Одинцов не угодил?
– Тем, что ты меня к нему ревнуешь, – не задумываясь, ответила Даша.
– А может, ты с ним уже спала?
Она возмущенно встрепенулась, но ничего не сказала. Какое-то время напряженно смотрела на него, только тогда с осуждением выдала:
– Ревность лишает тебя разума, это меня и пугает.
– А тебя? Чтобы оправдаться, ты готова убить мента, – мрачно усмехнулся он.
– Значит, мы стоим друг друга. Значит, нам нужно быть вместе. Или нет? Я все-таки подумаю над твоим предложением…
Даша вдруг собралась уходить, но Лукомор поймал ее за руку, вернул на место. Эта женщина возбуждала его своей сильной хищной энергетикой. Он хотел эту опасную пантеру в образе белой и пушистой кошки. Так хотел, что готов был расписаться с ней прямо сейчас, лишь бы она осталась…
Но Даша уступила ему без всяких условий. Но сделала это как будто для того, чтобы посмеяться над ним. Не так уж много прошло времени после первой встряски, а он замахнулся на вторую. А сил не хватило…
Она исправила положение, долгими и умелыми стараниями оживив соки в старом дереве. И сделала это с хорошо скрытой, но все же заметной насмешкой. И с намеком на будущее. Старый он, Лукомор, и нечего ему думать о юных красотках. Если он кому-то и нужен, то лишь ей одной…
Если она и хотела внушить ему эту мысль, то это ей удалось. И такой восторг охватил его, когда он снова взлетел на самую вершину… И всегда будет хорошо. Только вот Одинцова он убивать не станет. С ментами лучше не связываться…
Две бессонные ночи подряд вымотали до предела. Люба надела короткую прозрачную комбинацию, кошкой, соблазнительно выгибая спину, забралась в постель, Максим протянул к ней руку и… заснул. И хотел он Любу, но сон оказался сильней плотских желаний. Вырубило его.
Проснулся он от того, что кто-то звонил в дверь, Люба уже включила ночник.
– Кого там принесло? – спросила она с раздражением неудовлетворенной женщины.
Одинцов глянул на часы. Половина первого ночи – не самое лучшее время для визита.
– Когда они оставят уже тебя в покое? – надевая халат, буркнула Люба.
Судя по звучанию ее голоса, она имела в виду и себя. Когда и ее оставят в покое?
– Кто, они? – Максим поднялся в кровати. – Мои по телефону звонят, если что…
– Кто вы? Что вам нужно? – донеслось из прихожей.
Это Люба разговаривала с ночными визитерами через домофон с видеокамерой.
– Старший лейтенант полиции Пышкин! – услышал Максим.
– Ну вот, а я что говорила? – глянув на него, хмыкнула Люба.
Он недоуменно пожал плечами. Не было у них никакого Пышкина.
Он глянул на экран домофона. На лестничной площадке стоял высокий худощавый парень в теплой куртке, а к нему, нервно кусая губы, подходила молодая женщина, которую он узнал. Вид у нее был зареванный.
Максим бы мог потребовать удостоверение, но делать этого не стал. Он просто открыл дверь и вышел на лестничную площадку. Карцева удивленно захлопала глазами, глядя на него.
– Что-то случилось, Елена Юрьевна?
Максим пробивал Карцева на причастность к покушению на Батыгина, для этого ему и пришлось познакомиться с его женой.
– Случилось!.. – Карцева собиралась добавить, но парень предупредительно тронул ее за плечо, и она замолчала.
– А вы не знаете, что случилось? – пристально глядя на него, спросил Пышкин.
– Удостоверение, – коротко потребовал Максим.
Парень слегка смутился, полез за корочками, представился еще раз. Оказывается, он служил в уголовном розыске УВД соседнего района. Если, конечно, ему можно было верить.
– У меня к вам несколько вопросов! – строгим официальным голосом сказал Пышкин.
Максим поднял указательный палец в знак тишины. Он взял телефон, набрал номер майора Касторжина, тот ответил практически сразу.
– Игнат Андреевич? Капитан Одинцов беспокоит. Я тебя не разбудил?
– Ну, вообще-то, да…
– И меня разбудили. Некто старший лейтенант Пышкин. Есть у тебя такой?
– Э-э… Ну, вообще-то, он к вам в Бочаров поехал… Он что, за помощью к вам обратился?
– Да нет, он обратился ко мне с претензиями… Ладно, буду выяснять.
Максим сунул телефон в карман и выразительно посмотрел на Пышкина.
– Капитан Одинцов – это вы? – в замешательстве спросил он.
Карцева кивнула, подтверждая это, но старлей на нее не смотрел.
– Может, все-таки скажешь, что случилось, лейтенант?
– Так это, покойник у нас обнаружился… Стали выяснять личность, вот… – Пышкин перевел взгляд на женщину, которая, всхлипнув, закрыла лицо руками.
– Карцев? – похолодел Максим.
В кармане у старлея зазвонил телефон, он взял трубку.
– Да, товарищ майор! Ну, тут сказали, что у покойного конфликт был с любовником его любовницы. Вот я и пришел, а это Одинцов… Да, разберусь…
– Был у меня конфликт с вашим мужем, – кивнул Максим, обращаясь к женщине. – Но вы откуда знаете?
– Так вы ж ему палец сломали!
– Вы знали, что это я сломал ему палец?
– Ну, про вас он ничего не сказал. Но я поняла, что это сделал любовник этой! – Она метнула взгляд на квартиру.
– Старлей, ты освободился? – спросил Максим, глянув на телефон в руке у Пышкина.
Тот кивнул, возвращая трубку в карман.
– Что там с Карцевым?
– Убили его.
– Как, где?
– Ну, это еще вчера случилось… А сегодня утром обнаружили…
– Давай без «ну»! Что случилось? Как его убили?
– Ножом, в шею… Там весь багажник в кровибыла…
– Багажник?
– Машина ночью ехала, ее ДПС остановить пыталась, а водитель не остановился. Ну, патруль за ним, он в лес, а там тупик. Только пешком и можно было уйти. Ну, он его ножом в шею, и бежать…
– Кто он?
– Ну, преступник…
– Так и говори, что преступник… Почему не догнали?.. Почему «Перехват» не объявили? Почему соседи ничего не знают?..
– Ну, тут такое дело… – Пышкин отвел в сторону глаза. – Ребята думали, что его не догнать, повернули назад, а преступник этого не понял, думал, что все… А утром машину нашли, смотрят, а там труп, ну, все и завертелось…
– Машина чья?
– Отсюда машина, из Бочарова. Хозяин еще сегодня утром ее в угон подал.
– Кто хозяин?
– Котов его фамилия. Алиби у него железное…
– А родственники? Может, кто-то из них взял?.. Что за машина?
– Ну, «десятка», угнать ее не проблема…
– Я бы смог ее угнать, ты это хотел сказать? – усмехнулся Максим.
Пышкин выразительно поджал губы. Да, возникла у него такая мысль.
– Ты еще про алиби спроси. Вчера, ночью, говоришь?
Максим озадаченно поскреб затылок. А вот с алиби у него проблема. Вчерашнюю ночь он провел в засаде. Бытовая драка была, один мужик другого ножом пырнул по пьяной лавочке. До летального исхода, к счастью, не дошло, но за преступником пришлось побегать. Максим установил адреса, по которым он мог появиться, сам он занялся одним, Кустарев – другим, Ожогин третьим… Как заехал вечером на территорию дачного поселка, так всю ночь там и провел. С операми по телефону только и общался. А телефон мобильный, он мог звонить с него откуда угодно… Тем более что преступник на этот адрес так и не вышел. Его взял Ожогин, сегодня утром. Тогда и поступила команда «отбой»…
– Ну, да, вчера ночью…
– В засаде я был.
– Где? С кем? – Пышкин задал вопросы с такой резвостью, от которой самому стало неловко.
– А машину когда угнали?
– Ну, хозяин ее только утром хватился. Она у него с торца дома стояла, окна туда не выходят. В пять вечера еще была на месте…
– Разберемся. Обязательно разберемся… А Карцева я не трогал…
– А палец ему зачем сломали?
Максим посмотрел на Карцеву. В ступоре женщина – стоит бледная как смерть, тупо смотрит куда-то в пустоту. Не место ей здесь…
– Елена Юрьевна, вы детей с кем оставили? – спросил Максим.
– Какое вам дело до моих детей? – не глядя на него, монотонным голосом спросила она.
И говорила она сквозь зубы, как будто у нее свело челюсть.
– С мамой дети, под присмотром, – сказал Пышкин, с тревогой глядя на женщину.
Не в себе она, как бы это обмороком не закончилось. А еще мог случиться приступ буйного помешательства.
– Елена Юрьевна, может, вам лучше домой? – спросил Одинцов.
Ознакомительная версия.
