Мищенко повернулся к Скибко.
— Ну, что, Иван Николаевич? Оформим возбужденное прокуратурой уголовно дело УВД в качестве поручения. Нужна будет помощь, звони, а то у меня сейчас лекция на «Трикотажнице» — о предотвращении преступлений на бытовой почве. Кто у тебя старший в оперативно-следственной группе?
— Мой заместитель по опер. работе капитан Петруничев.
— А Вы его поздравили уже с майорской звездой?
— А Вы откуда знаете?
— Весь Смоленск уже празднует звезду "крутого опера" из Рудного, только в Рудном в последнюю очередь узнают. Когда гуляем?
— Вот раскрутим дело о "двойном убийстве, "и погуляем, — хмуро ответил Петруничев. Его и в самом деле звезда обрадовала меньше, чем можно было бы предположить. Он даже себе клятву дал: не менять погоны, пока не поймает «жуликов» — тех, кто убил Багучеву и Дормидонтову. А уж тем более — банкет устраивать рано.
— Не возражаю. Не забудьте позвать и прокуратуру.
— Мы про вас никогда не забываем, — закатил кокетливо глазки Ванечка Семенов.
— Ну-ну, — нахмурился Мищенко, — А то я уж было решил, что молодежь в милиции разбаловалась, УПК не соблюдает…
Мищенко развернулся и пешком направился на службу, — надо было захватить в кабинете конспект лекции. Не на машине же ехать, — два-три квартала. Два, если идти направо, и три — если налево.
— Иван Николаевич, — раз уж «дело» за нами, — повернулась Конюхова к Скибко, — я бы обратила Ваше внимание не на сам труп, — им я займусь поподробнее чуть позднее, а на то, что под ним было.
— И что же под трупом? — удивленно спросил Скибко.
Ванечка Семенов перевернул труп и Деркач приподнял веточкой связку из пяти ключей от амбарных и внутренних замков. На том месте, где лежали ключи, отчетливо просматривались три окурка от сигарет «Марлборо».
— Это серьезный след, а? — обратился Скибко к Петруничеву.
Тот промолчал.
— Окурочек то тот же, что и на месте убийства Багучевой.
Петруничев продолжал молча смотреть на три обслюнявленных окурка с характерным прикусом. Впрочем затягивать паузу после вопроса начальства дальше был уже неприлично.
К Петруничеву подошел Гвоздев, что-то прошептал на ухо. Сергей кивнул головой, обернулся к Скибко.
— Да, конечно, Иван Николаевич. В таком деле каждая улика в строку. Однако мой личный опыт показывает: мало улик — плохо, но и много — тоже плохо.
— Ну, ты, опер, перегибаешь. Много улик — всегда хорошо. А, Деркач, что нам следствие говорит, хорошо?
— Так точно, товарищ полковник, хорошо. Потому что улика-это след.
— Глубокая мысль, — ухмыльнулась Конюхова.
— Я в том смысле, что вот, скажем, перед нами неопровержимый факт:
на убитой домашние тапочки, а сама она без чулок, это дает нам основание предположить…
— Что она живет где-то неподалеку, — встрял в разговор Ванечка.
Он прервал Деркача не потому, что не соблюдал субординацию или хотел сверкнуть находчивостью перед начальством. И даже не потому, что ему просто хотелось профессионально раскрыться в ходе следствия по такому редкому для масштаба их города "двойному убийству" с ограблением и изнасилованием.
Престо молодой организм Ванечки Семенова требовал пищи. И желательно не только интеллектуальной. Он не позавтракал, сорвавшись на вызов, не взяв даже "тревожного чемоданчика", в котором всегда бывала предусмотрительно положена пачка печенья «Юбилейное». И сейчас ему ужасно хотелось оказаться в здании УВД, таком пугающем для некоторых и таком родном и уютном для него, молодого стажера. И там, в лучшем случае прорвавшись с всякими балагурствами без очереди в буфет съесть большую порцию пельменей или две порции сосисок с горчицей и тремя кусками белого кирпичиком хлеба из местной, рудненской пекарни с крепкой коричневой корочкой и ноздреватой душистой мякотью. И запить все это пиршество двумя стаканами кофе с молоком, сладкого-сладкого.
Ну, а в худшем случае — оказаться в кабинете, который он делил со следователем, стремительным и честолюбивым Деркачом, быстро вставить в розетку штепсель кипятильника, а пока вскипятится вода и можно будет сделать большую кружку растворимого кофе со сгущенным молоком, жадно вгрызаться молодыми зубами в навороченный именно на такой пожарный случай бутерброд длиной в странницу.
Есть Ванечке хотелось ужасно.
— Умные у тебя сотрудники, — не глядя на Семенова, заметил Скибко.
Петруничев думал, словно не слыша ироничного замечания генерала.
— И главное, товарищ полковник, — встрянул в разговор Деркач, — очень тактичные и воспитанные, не прерывают старших, не лезут в разговор профессионалов со своими скоропалительными предположениями и версиями…
Это точно, — рассмеялся Скибко, и всем стало понятно, что он имеет в виду не только Семенова, но и Деркача.
— Но я ж хотел как лучше. В смысле — быстрее, — обиженно вытянул свою курносую физиономию по вертикали Ванечка.
— Быстрее — не знает лучше, — наконец проговорил Петруничев.
— Ладно, шерлоки холмсы, не мне вас учить. У вас свой учитель, — майор
Петруничев. У него и учитесь, пока его в Москву в МУР не забрали. А я пошел, у меня и другие дела есть. И не только уголовные.
Полковник пожал руку Петруничеву, кивнул остальным, церемонно поклонился Конюховой, и направился пружинистой спортивной походкой к ждавшей его машине.
Петруничев повернулся к Конюховой.
— Сильно занята?
— Для оперативно-следственной группы по "двойному убийству" приказано всегда быть в распоряжении майора Петруничева.
— Витиевато, но красиво. Тогда пойдем.
— Адрес мы знаем? — спросил Деркач.
— Мы — знаем, — со значением бросил Петруничев, как бы ставя на место молодого следователя, который, хотя формально и подчинялся заместителю начальника УВД, но по сути как следователь по делу был самостоятельным процессуальным лицом.
— Тогда пошли, — обрадовался Деркач, ничуть не обидевшись на капитана теперь уже майора, любимца всей городской милиции, в том числе и молодого Деркача, который даже походкой старался подражать старшему товарищу. Конюхова с улыбкой кивнула Семенову, тот повернулся и оба давясь от смеха смотрели, как двинулся к выходу с территории стройки высокий, плечистый Петруничев, мощно двигая тренированными плечами в такт шагам, и как затрусил рядом тощий и сутулый Деркач, чуть приподняв вверх плечи, чтобы придать себе спортивной солидности.
Обе пары на коротком пути от стройки к дому Дормидонтовой перебрасывались короткими фразами, но если Ванечка говорил, щебетал, захлебываясь от наплыва чувств — еще бы, он шагает рядом с первой красавицей города, — то Деркач обменивался с майором исключительно оперативной информацией.
— Совпадение?
— Вряд ли…
— Примерно в одном месте, примерно в одно время…
— И практически одним методом…
— Метод — улика, но не единственная. В Смоленске на «Кристалле» директор музея убит с применением похожей методики. И что-то, извини, все меньше я верю в насильника-маньяка.
— Но убийство, ножевые ранения в области живота, бедер, — типичные приметы…
— Слишком типичные.
— Да и с директором музея не все ясно, запутанная какая-то история. И вообще — там похищены два крупных брильянта. А здесь — одни подозрения…
— Значит, убийство в Смоленске, полагаешь, дело другой банды или другого убийцы и грабителя? А наши два убийства — возможно имеют серийный характер?
— Убежден.
— Значит, один, в том и другом случае, убийца и насильник?
— Да.
— И есть версии по персоналиям? Ты у нас в последнее время стал почти экспертом по насильникам, маньякам…
— Убежден, в нашем городе таких «клиентов» нет. Те, что были, как выяснилось либо сидят, либо… В общем, одних уж нет, а те — далече, как сказал поэт. Проверил я еще одного активиста, что срок отмотал за "взлом мохнатого сейфа", как уголовники изнасилование называют. Но остепенился, женился, дочь имеет, между прочим, обожает ее и жутко боится, что ее кто-нибудь тронет, в детсад и из сада каждый день водит, специально на такую работу устроился, сантехником, чтоб время высвобождать. Есть два клиента, отбывшие по пятнашке за убийство. Но — без изнасилования, обычные бытовики, убийства в пьяных драках. Есть и три гражданин, в разное время проходившие по делам, связанным с разбойными нападениями, ограблениями, был у них особый интерес к «рыжевью», как Вы знаете/тут Деркач вдруг сообразил, что опытнейшему Петруничеву он объясняет элементарные для опера вещи/ — золоту. Я и их проверил.
Нет, это все клиенты не по данному делу.
— Что-то у нас по данному делу никаких наработок. Что ни версия пусто. Что ни розыск-прокол.
— Искать надо, — резюмировал с умным видом Деркач.
— И думать надо, — парировал Петруничев. Я своим операм должен ТЗ сформулировать. А техническое задание, оно, братец ты мой, от следователя по делу должно исходить.
