Я лежал на спине, но тела не чувствовал. Я словно плыл в пространстве.
Вот кто-то начинает говорить, но не словами, а образами. Вот красивая черноволосая женщина. Ее губы двигаются, но ничего не слышно. Вот надо мной склоняются трое мужчин, а женщина треплет меня по щеке. Я знаю их всех. Я улыбаюсь им. Они не такие красивые, как звезды, но гораздо ближе.
Затем один из мужчин — самый крупный — нависает надо мной, и я чувствую жжение на лице. Тут я сразу вспоминаю, кто я такой, и понимаю, что мой странный сон — реальность.
— Очнись, Джек, — сказала Вивиан.
Она на коленях стояла рядом, как медсестра у постели больного.
Я посмотрел на нее, потом на трех мужчин неподалеку. Тот молодой, по всей видимости, мой приятель Ник. Так. Другой накачан анаболиками, это, конечно, Уильямс. Так.
Третьим должен быть полковник. Так.
Девушка — Вивиан. Я оглядел ее. Недурна.
Остаюсь я. Я Джек. Джек Вонс, личный тренер маньяков и шизофреников. Бывший полицейский и убийца полицейского. В перечень моих хобби входит топить яхты, находить трупы и убегать от стражей порядка. Отличный способ поддерживать форму. Куда интереснее, чем йога или тайцзи, точно вам говорю.
Каким-то безумным образом реальность стала принимать знакомые очертания.
Ноги начали слушаться, и я с трудом встал. Вивиан помогала мне. Я огляделся. Глубокая ночь. Мы стояли на берегу ярдах в двадцати от океана рядом с длинным деревянным причалом. Домов поблизости не было, но я догадался, что мы неподалеку от Эйджвотера. Я смахнул песок с одежды и кивнул полковнику. Тот был одет в черный тренировочный костюм и походил на поджарого опрятного пенсионера, вышедшего на утреннюю пробежку. Он улыбнулся в ответ так, словно случайно обнаружил меня валяющимся на пляже.
— Мы уже начали беспокоиться, — сказал он.
В его голосе звучало подлинное сочувствие. Довольно забавно, учитывая тот факт, что Уильямс снова направил на меня ствол.
— Я боялся, что Рудольф переборщил с дозировкой.
— Ага, — понимающе произнес я. — Не дай бог, вышел бы конфликт с законом.
Лицо у меня тоже было в песке, и я стал отряхиваться. Уильямс сделал шаг назад, но он напрасно беспокоился. Голова слишком кружилась, чтобы я смог предпринять хоть что-нибудь героическое.
Ник сделал последнюю затяжку и щелчком выбросил окурок.
— Так и остался дураком, — бросил он.
— Заткнись, — отрезала Вивиан. — Он нас всех спас. Правда, папа?
— Ну вот, — заметил я. — Семейка Партридж снова в сборе.
— Долго еще ждать катера? — спросил Ник. — Я не собираюсь торчать тут всю ночь, слушая, как этот идиот отпускает свои тупые шуточки.
Я посмотрел на Уильямса.
— А слабо без пистолета? — усмехнулся я.
— Тебе хоть так, хоть так слабó, — ответил Уильямс. — Что я и доказал в гостинице.
— Ну, что будем делать? — поинтересовался я. — Могу я идти?
— Мы с детьми пришли к соглашению, — заявил полковник.
— Я под ним еще не подписался, — раздраженно буркнул Ник, глядя в сторону океана.
Я проследил за его взглядом. С запада на хорошей скорости приближалось какое-то судно. Уильямс тоже его заметил. Он бросил взгляд на часы.
— Что за соглашение? — спросил я.
— Моя дочь поедет с нами, а в обмен Уильямс отпустит тебя. Через месяц-другой он присоединится к нам на новом месте, когда убедится, что мы в безопасности.
— И что это за место, Энди? Гавана?
Полковник улыбнулся.
— Джек, я человек бывалый. Один дом не хуже другого — если у тебя есть деньги, чтобы позволить себе приличное жилье. А с тобой все довольно просто. Держи язык за зубами, и все дела. У тебя лежит пятьдесят штук на черный день. Это ли повод для грусти?
— Сделайте одолжение, полковник, — попросил я. — Спросите там у Фиделя, не нужен ли ему личный тренер? По-моему, он немного растолстел.
Ник закатил глаза.
— Я больше не вынесу. Я иду на берег, подожду там.
Гордым шагом он направился к длинным деревянным мосткам. Я проводил его взглядом и увидел огни приближающегося прогулочного катера.
— А если она решит не ехать с вами? — спросил я.
— Я должна, — ответила Вивиан. — Не волнуйся. Когда все устроится, я вернусь, и мы снова сможем быть вместе.
— Жду с нетерпением, — сказал я. — В последнее время мы не скучали вдвоем.
Катер сделал широкий разворот и, выключив двигатели, подошел к пристани. Довольно небольшое судно, но до Кубы доплыть сможет.
Уильямс посмотрел на часы.
— Молодец. Минута в минуту.
В это мгновение на узком въезде на пляж показалась машина. Похоже, здесь ее ждали, поскольку никто не выказал удивления. Это был черный «шевроле-импала-цирка» шестьдесят восьмого года с белыми дисками на шинах, тонированными стеклами и узором на капоте в виде воловьих рогов. Из машины вышли двое. Один был Домингес, шофер полковника, другой — длинноволосый парень лет двадцати в грязной белой майке, приоткрывавшей украшенный татуировками торс. Молодой человек открыл багажник и достал два потрепанных чемодана. Они с Домингесом сжали друг друга в объятиях, после чего младший сел в машину и уехал.
Домингес наблюдал за «импалой», пока она не скрылась за поворотом, затем взял чемоданы и медленно зашагал к нам. Он шел с явным трудом и выглядел еще хуже, чем несколько дней назад.
— Куда собираешься, Рафаэль? — спросил я. — Часом, не в провинцию Сантьяго?
— Много болтаешь, — сказал Уильямс.
Домингес посмотрел на меня грустными больными глазами.
— Прощай, Джек. Не думаю, что мы увидимся когда-нибудь, — сказал он. — Желаю тебе всего наилучшего.
Я поблагодарил. Домингес мрачно кивнул и не спеша направился к катеру, держа в каждой руке по чемодану так, словно ему необходим был балансир. Он ехал домой умирать.
— Пора на борт, полковник, — сказал Уильямс. — Мы и так здесь слишком долго торчим.
— Придержи его, пока мы не отчалим, — велел полковник. — Потом отвези домой.
Уильямс едва заметно улыбнулся.
— Ясное дело, — ответил он. — До порога, как такси.
— А что насчет пятидесяти штук, которые вы мне должны? — спросил я.
— Я дарю тебе жизнь, — высокомерно бросил полковник. — Так что мы в расчете.
Ветер усиливался. Через плечо полковника я видел, как Ник поднимается на катер. Вивиан обняла меня, поцеловала в щеку, но я не ответил. Я не мог выбросить из памяти улыбку Уильямса, когда босс приказал ему отвезти меня домой.
Я внимательно посмотрел Вивиан в глаза, стараясь понять, знает ли она что-нибудь о моей дальнейшей судьбе, но ничего не увидел. Может, она подозревает о том, что случится, а может, нет. Она вдруг заплакала.
— Нам надо идти, дорогая, — тихо произнес полковник.
Вивиан вытерла глаза тыльной стороной ладони и подошла к отцу. Он обнял ее за плечи, и они направились к пристани. Пройдя несколько шагов, Вивиан вырвалась и подбежала ко мне. Обвив мою шею руками, она крепко поцеловала меня в губы. Уильямс бесстрастно наблюдал.
— Я люблю тебя, — сказала она. — Ты ведь знаешь это, правда?
— Конечно, — ответил я. — Ну давай иди. Позвони, как сможешь. Со мной все будет отлично. Может, мы даже выпьем по паре кружечек пива. Правда, Уильямс?
Вивиан оглянулась на него.
— Обязательно.
На этот раз Уильямс не улыбнулся. Голубые глаза смотрели жестко, как два алмазных сверла.
Вивиан вернулась ко мне. Она дотронулась пальцем до шрама на моей щеке и провела по нему. Знакомый жест. Я вспомнил, как она впервые сделала это — когда я рассказал ей о перестрелке в Нью-Йорке. Этим движением она всегда хотела сказать, что понимает мои угрызения совести и то, почему я не удалил этот шрам и никогда не удалю. Я заявил тогда, что некоторые шрамы стоит сохранять.
Я посмотрел на пристань. Силуэт ее отца походил на тень, почти неразличимую на фоне катера. По борту судна едва заметно вырисовывались очертания удочек для глубокого лова.
— Пока, малыш. — Я постарался улыбнуться.
Вивиан в последний раз взглянула на меня с отчаянием, затем повернулась и побежала к катеру. Через несколько секунд она тоже стала тенью. Глухо взревев двигателями, судно описало широкий круг и направилось в открытое море. Я смотрел, как катер уменьшается в размерах на фоне ночного неба.
Уильямс и не думал провожать взглядом катер, он пристально наблюдал за мной.
— Так что, пойдем возьмем по пиву? — спросил я. — Не знаю, как тебя, а меня мучает жажда.
— Неплохая мысль.
Уильямс сделал короткое движение револьвером.
— Давай только прогуляемся вон к тем дюнам.
— А почему не застрелить меня прямо здесь? — спросил я.
Он улыбнулся.
— Кто сказал, что я хочу тебя застрелить? Шагай давай.
До дюн было ярдов пятьдесят. Покрывавшие их стебли овса колебались на ветру, как волосы русалок. Под ногами хрустел плотный песок. Пока мы шли, Уильямс держался позади.
