Картер Браун - Завтра убийство!

– С телохранителем? Опять врешь!

– Мне кажется, мистер Ромейн сделал очень верно, наняв телохранителя при такой-то супруге… Впрочем, не о том речь, можешь справиться у самого Эдди.

С минуту она смотрела на меня таким тупым взглядом, что я начала понимать, почему ей дали такое смешное имя: «пузыри», – видно, ничего другого в ее голове не было. Наконец, она произнесла:

– Возможно, я так и сделаю.

– Мистер Ромейн прислал Эдди мне в помощь, – терпеливо продолжала я. – Но вчера никакой необходимости в этом не было, поэтому Говард пригласил меня пообедать, вот и все.

– Ладно, может быть, я ошиблась, тогда скажи, зачем муж приходил сюда? Зачем ему частный сыщик?

Я передала ей суть дела, но не была уверена, что мисс Ромейн поверила, но она неожиданно заявила:

– Хм, выдумать такую историю у тебя не хватило бы мозгов.

– Естественно, – тепло согласилась я. – Ну, хоть теперь ты понимаешь, что я говорю правду?

– Но… все равно, ты не имела права избивать меня!

– Это случилось непроизвольно. Как только на меня замахиваются, сразу же срабатывает рефлекс самозащиты, тут уж ничего не попишешь.

– Я сама виновата, – внезапно улыбнулась мисс Ромейн. – Извини. – Ее глаза так и метали молнии в мой бюст. – Я действительно весьма сожалею о случившемся, извини, если можешь.

– Нет, не могу, – я тоже широко улыбнулась. – Но постараюсь.

– Почему бы тебе не звать меня Бабло? – она хихикнула. – Мне кажется, мы поладим.

– Ладно, милочка, можешь звать меня Мэйвис, – любезно ответила я.

– Нет, правда, я чувствую, мы становимся друзьями, – торопливо проговорила блондинка. – Теперь, когда я знаю, что ты пытаешься помочь мужу, меня разрывает отчаяние за свою ошибку. Мне просто необходимо искупить свою вину перед тобой, дорогая! Знаешь, что я придумала? Приезжай к нам сразу после программы, все вместе проведем чудненький уикэнд, у нас даже бассейн есть! Вволю поваляемся на солнышке, вообще, ближе познакомимся…

– Но… – начала я нерешительно, – я собиралась…

– Мэйвис, дорогая, я настаиваю! – твердо сказала Бабло. – Собери все необходимое, чтобы не заезжать домой, и как вся эта чепуха на студии закончится – сразу к нам!

– Ну хорошо, если ты так настаиваешь.

– И Эдварда можешь захватить с собой. – Бабло усмехнулась. – Если я правильно поняла, он ведь тоже будет на телевидении?

– А Эдди знает ваш адрес?

– Дорогуша, если он телохранитель моего мужа, то как ты думаешь, знает он наш адрес? – выдавила она сквозь зубы.

При виде камер и микрофонов у меня от страха даже в животе заурчало, когда нас рассадили за столом перед началом передачи.

Эдди Говард заехал за мной на машине и сказал, что со студией все уладил, оттуда за мной автомобиль не пришлют. Потом он поинтересовался, собрала ли я саквояж для уикэнда. Вместо ответа я спросила, что за ведьма такая миссис Ромейн, на что он посоветовал спросить об этом самого Ромейна.

Когда мы подъехали к телестудии, Эдди сказал, что дождется меня и после передачи отвезет к Ромейнам, а когда я попыталась возразить на это, будто сама распоряжаюсь собой и не обязана подчиняться, он только ласково улыбнулся. А затем спокойно заметил, что таково распоряжение миссис Ромейн и ее супруга, а поскольку мы сейчас оба работаем на одного босса и он нам платит, то какого черта спорить?

Сэм Барни сразу затолкнул меня в гримерную, где какая-то тетка в белом халате измазала меня всякой дрянью.

В общем, все происходящее было так ново, что мне не хватило времени пораскинуть мозгами. А от мандража я вся покрылась гусиной кожей и больше всего боялась, что камера покажет телезрителям именно эти пупырышки, и поэтому решила не наклоняться вперед, дабы не демонстрировать свое декольте.

На мне было восхитительное шифоновое платье, и как вы понимаете, сидело оно на моей фигуре великолепно. Когда-то руководитель драмкружка в школе говорил нам, что самое главное – суметь показать зрителю ровно столько, сколько возможно. Сейчас бы он назвал меня, наверняка, самой лучшей своей ученицей.

Словом, я сидела и дрожала перед телекамерами, прямо в глаза светили огромные лампы, грим потихоньку потек, а в животе заурчало еще громче.

– Нервничаете? – ободряюще улыбнулся Сэм Барни.

– Чуточку, – кивнула я. – Вы мне даже не сообщили, что говорить, а передача вот-вот начнется.

– Пусть это волнует вас меньше всего, – успокоил он. – В таком потрясающем платье вам, ей-богу, и говорить-то не нужно! Впрочем, я задам парочку вопросов, и вы отвечайте, что сочтете нужным, все очень просто.

– Надеюсь, что так и будет, – выдавила я растерянно. – А как насчет остальных? Вы нас даже не познакомили.

– Так интересней. Я никогда никого не представляю друг другу заранее, тогда все получается естественней.

В этот момент мужчина в наушниках стал выкрикивать какие-то команды, и не успела я опомниться, как Сэм сказал, глядя в камеру: «Добрый вечер, друзья!»

Я судорожно сглотнула, а он продолжал говорить с камерой, как со старой приятельницей.

– Сегодня, леди и джентльмены, у нас в гостях три прекрасных, и к тому же чрезвычайно интересных, дамы. С одной из них вы уже знакомы, а две другие – впервые в этой студии, и смею заверить, это – самые очаровательные из всех девушек, что бывали у нас в гостях. Не сомневаюсь, что когда вы увидите их через минуту, вы полностью согласитесь со мной. Ну, а теперь мне бы хотелось представить уже знакомую вам даму с твердыми представлениями обо всем на свете! Итак – мисс Пинчет Эбигейл! Хелло, Эбигейл!

Светловолосая женщина лет пятидесяти была облачена в зеленое атласное платье, которое, по-моему, продавалось в насмешку над модой. Мисс Эбигейл выглядела так, как и положено престарелой даме, кости и дряблый жир которой кажутся в атласе мускулами.

– Добрый вечер, мистер Барни, – произнесла она трубным голосом, от которого меня просто передернуло.

– Ну, а теперь познакомьтесь с одной из наших дебютанток, – ведущий вовсю улыбнулся. – Эта девушка представилась мне как Долорес! Ну что ж, Долорес, добро пожаловать на нашу передачу!

Мне, конечно, нелегко это признавать, но Долорес, действительно, была сногсшибательная! Типичная, жгучая латиноамериканка с темными блестящими глазами и великолепной фигурой.

Ее темно-синее креповое платье держалось на таких узеньких бретельках, а вырез уходил столь глубоко, что я все не могла сообразить, как ей удалось спрятать под ним лифчик. Если же ее груди торчали так без всякой поддержки, то она, видно, умудрилась обдурить закон всемирного тяготения! И я бы не удивилась, подтвердись мои догадки, – Барни ведь предупреждал, что на его передачах собираются исключительно одни придурки!

– Мне очень приятно принимать участие в вашей передаче, мистер Барни, – сказала Долорес низким, волнующим голосом.

– Надеюсь, не в последний раз! – радушно оскалился Сэм. – А теперь представлю последнюю гостью сегодняшнего вечера, но это не значит, что она менее восхитительна, чем остальные! – Мэйвис Зейдлитц, первый в нашем городе консультант по конфиденциальным делам! Она буквально на днях открыла свою контору.

– Добрый вечер, Сэм, – сказала я. – Мне смотреть на вас, или в камеру?

– Ха-ха-ха! – очень естественно заржал он. – Мисс Мэйвис, сразу видно, что вы впервые перед телекамерой! Смотрите куда угодно, милочка, это не имеет никакого значения. И скажите, пожалуйста, нашим зрителям, что все-таки значит – консультант по конфиденциальным вопросам?

– Мой офис находится на Сансет-стрит, часы приема с девяти до семнадцати, кроме субботы и воскресенья, – затараторила я. – Если у вас возникнут неразрешимые проблемы – я их решу, только немедленно обращайтесь ко мне, все будет улажено, и, разумеется, останется в тайне, ибо, если вам не требуется конфиденциальность, вы и не обратитесь в мое бюро!

– Ну, все понятно! – с восторгом подхватил Сэм. – Спасибо, мисс Мэйвис, вы здорово все разъяснили. А сейчас мы, пожалуй, перейдем к теме, которую и хотели затронуть в нашей программе сегодня. Она весьма противоречива, но я надеюсь, что каждый выскажет свое мнение. Как вы думаете мисс, допустима ли эвтанзия?

– Гм, – произнесла я многозначительно, – полагаю, оправдана, если, конечно, они женаты.

Похоже, я слишком увлеклась обдумыванием ответа и не заметила, что произошло, пока я отвечала, но вся студия просто покатывалась со смеху.

– Эвтанзия – название легкой смерти. – Сэм сдержанно хихикнул. – А что вы скажете, Эбби?

– Здесь предполагается свобода воли, если я правильно поняла, – глухо проговорила Эбигейл. – Но это же чепуха! Все человеческие существа находятся во власти потусторонних сил, сил иного, неведомого, невидимого мира!

– Иного мира? – переспросил ведущий с любопытством. – Вы имеете в виду другую планету?

– Ничего материального, – хорошо ответила мисс Пинчет. – Я говорю о том сверхъестественном мире, который окружает нас, невидимый и неслышимый нам. Я говорю о силах зла, что ведут нас через всю жизнь могучей своей силой, мощной волей, которой мы не способны противостоять, даже если бы знали, как это сделать!