Брэзил распахнул дверь. Волоча на себе Конроя, Робсон вышел вон.
Брэзил захлопнул дверь, прислонился к ней спиной и с притворным смирением развел руками.
Луиза Фишер положила пистолет Робсона на стол и встала.
– Извините меня, – сказала она серьезно. – Я не хотела впутывать вас в такую...
– Все в порядке, – небрежно перебил он ее. В улыбке его чувствовалась горечь, но тон оставался беспечным. – Я вечно во что-то впутываюсь. Черт с ним! Мне срочно нужно выпить.
Луиза быстро повернулась к столу и начала наполнять бокалы.
Брэзил задумчиво оглядел ее с ног до головы, отхлебнул и спросил:
– Вы так и вышли из дома, в одном платье?
Она глянула на свое платье и кивнула.
Его это, похоже, позабавило.
– И что вы собираетесь делать?
– Когда приеду в город? Я продам вот это, – она продемонстрировала кольца на пальцах, – а потом... Не знаю.
– Вы хотите сказать, что у вас совсем нет денег? – требовательно спросил Брэзил.
– Вот именно, – холодно ответила она.
– Даже на билет?
Луиза покачала головой, чуть приподняв брови. Ее спокойствие выглядело почти вызывающим:
– Такую мелочь вы, конечно же, сможете мне одолжить.
– Конечно, – сказал он и рассмеялся. – Но это высший пилотаж!
Она, похоже, его не поняла.
Брэзил отхлебнул еще глоток и склонился к женщине:
– Послушайте, вы будете странно выглядеть в поезде в таком одеянии. Может, мне довезти вас до города? Я заброшу вас к своим друзьям, а там уж раздобудете какую-нибудь одежду.
Прежде чем ответить, она внимательно изучила его лицо:
– Если вас это не очень затруднит.
– Значит, решено, – сказал он. – Хотите соснуть перед дорожкой?
Он допил виски и подошел к входной двери. Отворил ее и тут же захлопнул.
Вернувшись к креслу, он успел поймать на себе взгляд Луизы, хотя она поспешно перестала хмуриться. На лице у него появилась кривая виноватая усмешка:
– Ничего не могу с собой поделать. Мне пришлось посидеть взаперти – я имею в виду, в тюряге, – и с тех пор мозги у меня немного набекрень. Я все время хочу убедиться, что дверь не заперта. – Усмешка скривилась еще больше. – У моей болезни есть даже ученое название – клаустрофобия, – но от этого не легче.
– Извините, – сказала Луиза. – Это было... давно?
– Посадили меня довольно давно, – сказал он сухо, – а выпустили всего несколько недель назад. Поэтому я здесь и поселился. Хотел пожить немного один, понять, на каком я свете, и решить, что делать дальше.
– Ну и? – мягко спросила она.
– Что «ну и»? Понял ли я, на каком я свете и что хочу делать дальше? Не знаю. – Он стоял перед женщиной, сунув руки в карманы и сверля ее взглядом. – Наверное, я просто ждал чего-то, какого-то знака, чтобы сдвинуться с мертвой точки. А дождался вас. Что ж, это тоже неплохо. Значит, пойду дальше с вами.
Он вынул руки из карманов, нагнулся, рывком поднял Луизу с кресла и яростно поцеловал.
Она замерла на мгновение. Потом вырвалась из его рук и впилась ему в лицо ногтями. Лицо ее побелело от гнева.
Брэзил схватил ее руку, небрежно опустил вниз и рявкнул:
– Перестаньте! Не хотите играть в эти игры – так и скажите, нечего руки распускать.
– Вот именно, нечего! – разгневанно выпалила она.
– Я понял.
Ни в его лице, ни в голосе ничего не изменилось. Чуть погодя Луиза сказала:
– Тот человек, отец вашей маленькой подружки, назвал меня проституткой. Здесь много обо мне болтают?
– Ну, вы же знаете, как это бывает, – примирительно проговорил он. – Робсоны тут главные землевладельцы, местная знать, вот уже много поколений. Что бы они ни делали – они всегда в центре внимания. Все окрестные жители в курсе их делишек, так что...
– И что говорят окрестные жители обо мне?
– Самое худшее, разумеется, – усмехнулся Брэзил – А вы чего ожидали? Все знают, что он за фрукт.
– А что вы думаете?
– О вас?
Она кивнула, не спуская с него пристального взгляда.
– Вообще-то не в моих привычках злословить о ближних, – сказал он, – только я в толк не возьму, зачем вы с ним связались. С первого взгляда видно, что это за сволочь.
– С первого я не увидела, – просто сказала она – Я оказалась на мели в маленькой швейцарской деревушке.
– Актриса?
– Певица, – кивнула она.
Зазвонил телефон.
Брэзил поспешно устремился в спальню. Луиза услышала его бесстрастный голос: «Алло! Да, Эвелин Да. – Последовала долгая пауза. – Да, хорошо. И спасибо».
Брэзил вернулся в комнату так же стремительно, как и вышел, но, увидев его, Луиза Фишер привстала из-за стола. Лицо у него было опрокинутое, желтое, на лбу и висках блестела испарина, а из сломанной сигареты, стиснутой в пальцах, сыпались табачные крошки.
– Это была Эвелин. Ее отец – местный страж порядка. У Конроя проломлен череп, он умирает. Робсон только что звонил и требовал моего ареста. Черт бы побрал этот камин. Я не смогу снова жить в камере!
Глава 2
Полиция наступает на пятки
Луиза подошла к нему, протянув вперед руки:
– Но вы не виноваты! Они не могут...
– Вы не понимаете, – монотонно прервал ее Брэзил. Он отвернулся и машинально приблизился к двери. – Точно так же я залетел в прошлый раз. Пьяная куча мала в придорожном кабачке, в ход пошли бутылки, и один парень умер. Я даже не могу сказать, что меня обвинили напрасно. – Он отворил дверь, машинально захлопнул ее и вернулся к Луизе. – В тот раз я сидел за непредумышленное убийство. Если Конрой умрет, мне пришьют умышленное. Понимаете? На мне клеймо убийцы. – Он провел рукой по горлу. – А это означает петлю.
– Нет, нет! – Луиза встала рядом и взяла его руку в свои. – Он случайно ударился головой о камин. Я могу это подтвердить. Я расскажу им, с чего все началось. Они не могут...
Брэзил горько рассмеялся и процитировал Гранта:
– «Проститутка подтверждает слова преступника».
Луиза поморщилась.
– Нет, со мной все ясно, – сказал Брэзил, уже не так монотонно. – Если он умрет, мне крышка. Если нет – меня будут держать, не выпуская под залог, пока не выяснится, что именно мне можно предъявить: нанесение тяжких телесных повреждений или убийство. Разве они вам поверят? Разве поверят, что любовница Робсона бросила его и прибежала ко мне? Правда только ухудшит мое положение. Нет, я влип, – голос его зазвенел, – но я не смогу снова жить в камере! – Он мельком взглянул на дверь и вскинул голову, издав гортанный хриплый звук, который мог быть смешком. – Давайте слиняем отсюда! Я свихнусь сегодня вечером, если останусь в четырех стенах.
– Конечно! – с жаром откликнулась Луиза, положив руку ему на плечо и вглядываясь в его лицо с жалостью и страхом. – Мы уедем отсюда.
– Вам нужно пальто. – Он пошел в спальню.
Луиза нашла свои лодочки, правую надела, а левую протянула Брэзилу, когда он вернулся:
– Вы не могли бы сломать каблук?
Брэзил накинул на нее грубое коричневое пальто, взял лодочку и одним движением кисти отломал каблук. К тому времени когда Луиза надела лодочку, он уже был у двери.
Женщина быстро окинула взглядом комнату и последовала за ним...
* * *
Она открыла глаза и увидела солнечный свет. Дождь перестал стучать в окна машины, дворники замерли на ветровом стекле. Луиза, не двигаясь, взглянула на Брэзила. Он сидел, уютно развалясь на соседнем сиденье. Одна рука придерживала руль, другая, с сигаретой, лежала на колене. Бледное лицо его было спокойно и не выглядело усталым. Глаза смотрели вперед, на дорогу.
– Долго я спала? – спросила Луиза.
– На сей раз около часа, – улыбнулся он. – Ну, как вам? Полегчало?
– Да. – Она потянулась и зевнула. – Долго еще ехать?
– Час, не больше. – Он залез в карман и предложил ей сигареты.
Луиза взяла одну и нагнулась к электрозажигалке на приборном щитке.
– Что вы собираетесь делать? – спросила она, раскурив сигарету.
– Залягу на дно, пока не выяснится, что к чему.
Она искоса взглянула на его безмятежное лицо:
– Вам, как видно, тоже полегчало.
Он смущенно усмехнулся:
– Вчера я малость потерял голову, это верно.
Луиза нежно погладила его по руке, и они немного помолчали. Потом она спросила:
– Мы едем к вашим друзьям, о которых вы говорили?
– Да.
По встречной полосе промчался черный двухместный автомобиль с двумя полицейскими в форме. Женщина бросила на Брэзила внимательный взгляд. Лицо его было бесстрастно.
Она снова одобрительно погладила его по руке.
– Под открытым небом я в порядке, – пояснил он. – Это стены доводят меня до ручки.
Луиза повернула голову и посмотрела назад. Полицейская машина скрылась из виду.
– Они просто ехали по своим делам. – Брэзил опустил со своей стороны окошко и выкинул окурок. В кабину ворвался свежий сырой ветерок. – Хотите, остановимся и выпьем кофе?
– Может, лучше не надо?
Их обогнал черный седан, прижал к обочине и промчался мимо со скоростью больше шестидесяти пяти миль в час. В машине сидело четверо мужчин. Один из них оглянулся и посмотрел на автомобиль Брэзила.
