— Послушай-ка, Сигелла, я не знаю, о чем тут идет речь и мне плевать на это, но если ты думаешь, что я позволю твоей банде меня обыскивать, то ты ошибаешься. Попробуй еще какой-нибудь трюк, и я учиню здесь такой тарарам, что придется вызывать пожарных. Если ты раскроешь карты, то я готов тебя слушать, но предупреждаю, что меня не разжалобят твои сладкие речи. Понял?
— Я понял, Лемми, — ответил Сигелла и повернулся к Маласу, который встал на ноги с совершенно ошеломленным видом, потирая свой затылок. Потом он добавил:
— Но тем не менее, не кажется ли тебе, что ты начал немного слишком сильно?
— Нет, вы только подумайте, — начал я. — Мы же не в Толидо, и не в Чикаго, и даже не в Нью-Йорке. Мы в Лондоне, и если ты воображаешь, что можешь устроить здесь, в этом городе, корриду, значит ты гораздо глупее, чем я думал.
Сигелла снова повернулся к Маласу.
— У него есть пистолет?
Малас отрицательно покачал головой.
— Это хорошо, — сказал Сигелла, улыбнувшись краешками губ. — Теперь я тебе кое-что скажу, Лемми. Ты будешь работать на меня, понимаешь? Нужно будет действовать честно, и первое, что ты должен зарубить себе на носу, это то, что если я говорю, что Йонни должен обыскать тебя, ты будешь обыскан! И чтобы ты всегда об этом помнил, мои друзья устроят тебе здесь небольшое упражнение и не позднее, чем сейчас, а когда ты очнешься, мы поговорим.
Сигелла сделал знак Скуттерби и Шульцу, и они приблизились ко мне, но я резко выкинул вперед руку, схватил Йонни Маласа за шею и сделал ему японский ключ.
Я держал его перед собой, как щит, на тот случай, если Сигелле захочется стрелять. Тогда Малас получит первую пулю, и он это, кажется, понял, потому что сразу стал усиленно вырываться.
— Послушай, Сигелла, — сказал я, — доставь мне удовольствие, отзови своих чертей, пока я не сделал с этой калошей бог знает что. И если у кого-нибудь появится желание меня измордовать, даю слово, что сломаю ему шею, и это так же верно, как то, что ты просто помешанный.
Сигелла позеленел, но отдал себе отчет в том, что так действовать пока не стоит. Он опустил руки, и его сообщники сели на свои места. Я решил сделать то, что политики называют "жестом": толкнул изо всех сил Йонни к стене, где он съежился и съехал на пол.
Вот теперь-то ситуация стала действительно напряженной. Могло произойти все, что угодно. Герман Шульц сунул уже руку в карман за револьвером, а Вилли и Джинто Кармаччи встали, готовые наброситься на меня, но тут заговорила эта девица. Учтите, в ней есть что-то притягательное. И стоит она, конечно, немало. У нее есть класс. Она высокого роста, грациозная, с бархатным голосом с легкой хрипотцой. Я знаю немало парней, которые отдали бы ради нее все, что имеют.
— Послушайте, мальчики, — сказала она. — Вы где находитесь, как полагаете? В кабаке на Западе? Я чувствую, что кое-кому из присутствующих здесь необходимо провести хороший срок в психушке. Я доставляю себе беспокойство, отправляюсь за Лемми, чтобы привезти его сюда, чтобы вы могли с ним договориться, а вы не находите ничего лучшего, чем все испортить, как будто вы все решили окончить сезон сегодня в местном морге.
— Послушай, Ферди, — обратилась она к Сигелле. — Убери свою артиллерию и будь благоразумным. Ты должен знать, что Лемми не такой тип, который позволит успокоить себя тем, что под нос ему суют петарду. Йонни получил только то, что заслужил… Теперь довольно глупостей, возьмем по стакану и будем разговаривать, как нормальные люди.
Это меня совершенно устраивало, но я не подал вида и направился к той стене, держась за которую Малас пытался встать.
Я подхватил его за воротник пиджака, встряхнул и поставил на ноги.
— Поверь, Йонни, я даже немного сожалею, — сказал я ему, — что вынужден был сделать тебе нокаут, старина.
Он заставил себя улыбнуться, и вид у него был такой же нежный, как у клубка гадюк, доведенных до бешенства.
— Это ничего, паренек, — проговорил он, наконец, — я не сержусь, и не будем больше говорить об этом.
Сигелла спрятал свой пистолет.
— В сущности, я думаю, что Конни права, — сказал он. — Драка здесь не приведет ни к чему хорошему. Пусть кто-нибудь нальет Лемми виски, и мы поговорим.
Я уселся в глубокое кресло, а Конни приготовила мне виски с содовой и при этом очень приветливо на меня смотрела.
И я подумал, что было бы чрезвычайно приятно позабавиться с девчонкой Сигеллы, когда у меня к этому появится возможность. Она смотрела на меня так, будто собиралась уже в меня влюбиться. Я улыбнулся Сигелле и сделал хороший глоток.
— Итак, поговорим, — сказал я.
Он держал свой стакан на свету и рассматривал его, и глаза у него действительно были змеиные.
— Так вот, Лемми, — начал он неторопливо, — мне кажется, что ты можешь быть нам полезен. Потому что лучше тебе идти вместе с нами, иначе с тобой будет покончено. Ты знаешь, что всех, кто становится у меня на пути, я уничтожаю. Мне известно, почему ты оказался в этой стране. И я полагаю, что ты заинтересован в том же деле, что и мы, а? Ты появился здесь ради Миранды ван Зелден, а? Верно я угадал или нет?
— Возможно, да, возможно, нет, — ответил я.
— Отлично. Теперь я скажу тебе, что давно планирую похищение Миранды. Но я не настолько полоумный, чтобы проделать это в США. Страна эта окажется недостаточно большой для того, кто похитит дочку старого ван Зелдена, так что пока я довольствовался тем, что устроил за ней слежку. Мы знали, что рано или поздно она отправится в Европу, и все приготовили, чтобы последовать за ней. Все мои ребята обзавелись самыми настоящими паспортами, и все они находятся в деловых поездках. Все мы считаемся крупными коммерсантами, вот так!
— Согласись, что идея неплохая. Миранда будет похищена в Англии, а старику мы об этом сообщим по трансатлантическому кабелю, и он не будет даже знать, где находится его дочь. Может быть, мы ему скажем, что держим ее спрятанной во Франции или Германии, или Италии… Другими словами, он так обезумеет от того, что не будет даже знать, где она, что многое отдаст только за одну надежду увидеть ее снова.
Мы его заставим внести сумму в Голландский банк в Роттердаме. Он должен будет сделать взнос в три миллиона долларов, а когда мы получим деньги, то, может быть, выпустим малютку, а может быть, и не выпустим.
Я покачал головой.
— Это будет неосторожно: выпустить ее после того, как будут получены деньги, а она все расскажет, разве нет? Мне кажется, что тебе, Сигелла, рано или поздно захочется вернуться на родину?
Он засмеялся.
— Я думаю, что мы вряд ли ее отпустим. Может быть, мы иначе распорядимся ею, а после этого… устроим все так, будто произошел несчастный случай. Да, ребята?
Он оглядел окружающих. Если бы вы только могли видеть эту банду! Они ухмылялись.
Он продолжал:
— Очень хорошо. Теперь я скажу, что наблюдал за тобой в Толидо, Лемми, и сомневаюсь, что ты только ради удовольствия таскался за Мирандой ван Зелден, а когда она появилась здесь, а ты следом за ней, надо быть очень глупым, чтобы не понять, что у тебя относительно нее имеются определенные намерения. Ты согласен?
— Предположим, — ответил я. — Это правда, у меня есть план. Понимаешь, я сказал себе, что девочка может заинтересоваться вашим покорным слугой, я говорил с ней два или три раза, и мне показалось, что я ей понравился. И мне пришла в голову мысль последовать за ней сюда и попробовать на ней жениться. Я рассчитывал, что когда старик узнает, что его дочь вышла замуж за гангстера, он дорого заплатит за то, чтобы она могла развестись с ним.
Сигелла согласился со мной, кивнув головой.
— Неглупо, но гораздо сложнее того, что придумал я. Ван Зелден, может быть, и выбросит кое-какие деньги ради развода, но это будет не столько, сколько он дал бы за то, чтобы снова увидеть Миранду. Я хочу три миллиона, и я их получу!
Сигелла встал и направился ко мне. Он взял у меня из рук пустой стакан и приготовил мне другую порцию виски с содовой.
— Хорошенько слушай меня, Лемми, — продолжал он. — Я все о тебе знаю, все проверено точно. Ты угробил в Оклахоме двух полицейских четыре года назад, заработал пятьдесят лет в большом доме и умудрился сбежать через полтора года. Это была хорошая работа. Как-нибудь ты расскажешь мне об этом. Дальше. Ты тогда стал называть себя Прайс Фремер. Некоторое время ты болтался в одной банде в Канзасе и был вынужден оттуда сбежать, так как, если не ошибаюсь, ты застрелил еще одного типа. И с тех пор ты берешься за любое дело, которое может тебе что-нибудь принести. Ты как раз такой тип, который мне нужен, потому что у тебя слишком перегруженное досье, чтобы обманывать нас, да и к тому же ты знаешь, что я не считаюсь ни с чем. Работай со мной, и твоя работа будет оплачена, но берегись: как только ты выйдешь за дверь, за тобой будут следить. И если ты немного отступишь от намеченного мной плана, ты пропал. Я сведу с тобой счеты, будь ты в Англии или в Германии, во Франции или в Исландии, и это так же верно, как то, что меня зовут Сигелла.
