Пока у меня все. Если понадоблюсь — я буду в отеле «Сент-Реджис», в Нью-Йорке.
Р. S.: Вы оказались правы относительно поездки Кастро в США. Он отказался селиться в отеле, в котором не селят негров, а потом отправился в Гарлем и стал произносить там антиамериканские речи. Его поведение в штаб-квартире ООН было и вовсе прискорбным. Я не могу не восхититься вашим предвидением: этот человек вынудил выслать себя из страны.
Вставка: документ
12.05.59.
Записка:
Джон Стэнтон — Кемперу Бойду.
Кемпер,
заместитель директора одобрил кандидатуру Пита Бондюрана. У меня есть кое-какие сомнения, и мне бы хотелось, что перед тем, как мы заключим с ним контракт, ты послал бы его на пробное задание. На твое усмотрение.
ДС
23.
(Чикаго, 18 мая 1959 года)
Хелен намазала маслом кусок поджаренного хлеба.
— Тихая злоба Сьюзен меня уже достала. С тех пор, как она узнала о нас с тобой, мы разговаривали всего раза три или четыре.
Вот-вот должен был позвонить Безумный Сэл. Литтел отодвинул тарелку с завтраком — у него абсолютно не было аппетита.
— Я сам говорил с ней ровно два раза. Иногда мне кажется, что я просто совершил обмен. Я обрел подругу, но потерял дочь.
— Кажется, ты не очень-то огорчен потерей.
— Сьюзен живет негодованием. В этом она похожа на свою мать.
— Клер рассказывала мне, что у Кемпера роман с какой-то богатой женщиной из Нью-Йорка, но в подробности не вдавалась.
Лора Хьюз была наполовину Кеннеди. Внедрение Кемпера в семью происходило уже на двух фронтах.
— Уорд, сегодня утром ты какой-то отстраненный.
— Работа. Никак не могу выкинуть ее из головы.
— Я не уверена.
Было почти девять — значит, в Гардене семь. Сэл был неисправимым игроком, к тому же — ранней пташкой.
Хелен помахала ему салфеткой:
— Йо-хо, Уорд! Ты слушаешь?
— Что ты сказала? Я имею в виду, что ты хотела сказать этим «я не уверена»?
— Я хотела сказать, что беготня за «красными» тебя раздражает, тебе это скучно. Ты всегда говоришь о ней с презрением, а в последнее время презрение это возросло во сто крат.
— И?
— И тебе снятся кошмары, а еще ночами ты что-то бормочешь по-латыни.
— И?
— И ты стал прятаться от меня даже тогда, когда мы находимся в одной комнате. Стал вести себя так, как будто ты только что осознал, что тебе сорок шесть, а мне — двадцать один и что есть вещи, которых я попросту не пойму.
Литтел взял ее руки в свои. Она отдернула руки — да так, что сбила со стола подставку для салфеток.
— Кемпер все рассказывает Клер. Я уж было решила, что ты станешь ему в этом подражать.
— Кемпер — отец Клер. А я тебе не отец.
Хелен встала из-за стола и схватила свою сумочку.
— Я подумаю над твоими словами по пути домой.
— У тебя же занятия в полдесятого — их что, не будет?
— Сегодня суббота, Уорд. Ты так «занят мыслями о работе», что даже не знаешь, какой сегодня день.
Сэл позвонил в 9.35. Голосу него был возбужденный.
Литтел заговорил с ним мягко, чтобы успокоить. Безумный Сэл любил, когда с ним миндальничают.
— Как твоя поездка?
— Да как — обычно все. Гардена — это хорошо, потому что Эл-Эй близко, но этот гребаный Ленни-еврейчик постоянно отлучается, чтобы собрать материал для скандальных статеек «Строго секретно», и вечно опаздывает на представления. Думаете, мне стоит порезать его на куски, как того парня, который…
— Не надо признаваться по телефону, Сэл.
— Простите меня, святой отец, я грешен.
— Прекращай. Ты знаешь, что меня интересует, так что, если у тебя что-нибудь есть, выкладывай.
— О’кей, о’кей. Я был в Вегасе и слышал разговор Хеши Рескинда. Хеш говорил, что парни обеспокоены ситуацией на Кубе. Дескать, мафия заплатила Бороде чертову уйму денег, чтоб тот дал им слово, что гребаные казино будут работать и после того, как он придет к власти. А вот теперь он подался в комми, взял и национализировал все чертовы казино. Хеш сказал, что Борода держит Санто Т. в гаванской тюрьме. Теперь ребята гораздо хуже относятся к Бороде. Хеш вообще сказал, что Борода — как нижний в монгольской групповухе. Ну понимаете — рано или поздно его действительно поимеют.
Литтел спросил:
— И?
— И перед тем, как уехать из Чикаго, я говорил по телефону с Джеком Руби. Джек сейчас на мели, и я подзанял ему, чтобы он сбагрил этот свой стрип-клуб и прикупил себе новый, «Карусель», что ли. Джек всегда исправно возвращает деньги, потому что он сам подрабатывает ростовщичеством в Далласе и…
— Сэл, ты хочешь мне что-то сказать. Так говори же.
— Ну, ну — говорят, копы любят дополнительные подтверждения.
— Сэл…
— Ну, теперь слушайте. Джек подтвердил мне то, что сказал Хеши. Он сказал, что говорил с Карлосом Марчелло и Джонни Росселли, и они оба сказали ему, что Борода обходится мафии в семьдесят пять тысяч долларов в день банковского процента сверх доходов от их казино. Подумайте об этом, падре. Подумайте о том, что сделала бы церковь с семьюдесятью пятью штуками в день.
Литтел вздохнул:
— Куба меня не интересует. Руби говорил тебе что-нибудь о пенсионном фонде?
Безумный Сэл сказал:
— Ну-у-у-у…
— Сэл, черт побери…
— Плохой, плохой падре. А теперь десять раз прочитайте «Богородицу» и послушайте. Джек сказал мне, что как-то он отправил одного типа, нефтяника из Техаса, непосредственно к Сэму Джи, чтобы тот одобрил выдачу ему кредита из пенсионного фонда — это было примерно с год назад. Кстати, я дал вам первосортную наводку и заслужил за это награду, и теперь мне нужны бабки, потому что букмекеров и ростовщиков без надежного банковского тыла, бывает, бьют, и тогда они не могут стучать какому-нибудь дрисливому федеральному ублюдку вроде вас.
В досье программы про Руби сказано: рэкетир и мелкий ростовщик.
— Падре, падре, падре. Простите меня, ибо играл. Простите, ибо…
— Я постараюсь достать для тебя немного денег, Сэл, если смогу найти человека, которого ты представишь Джианкане в качестве потенциального заемщика. Я имею в виду — представишь лично.
— Падре… Господи Иисусе…
— Сэл…
— Падре, вы отымели меня так глубоко, что мне стало больно.
— Я спас тебе жизнь, Сэл. И это единственное условие, при котором ты можешь получить от меня деньги — иначе не получишь ни гроша.
— О’кей, о’кей, о’кей. Простите, святой отец, ибо я получал грязные деньги от бывшего семинариста-федерала, который…
Литтел положил трубку.
В комнате для персонала было тихо, как всегда в уикэнд. Агент, заправлявший телефонами, не обратил на него ни малейшего внимания.
Литтел выпросил у него разрешение воспользоваться телетайпом и послал запрос в далласский офис.
Ответа надо было ждать по меньшей мере минут десять. Литтел позвонил в аэропорт Мидуэй узнать о рейсах — и ему повезло.
Рейс авиакомпании «Пан-Америкэн» в полдень вылетал в Даллас. Обратный рейс доставлял его домой слегка за полночь.
Из телетайпа поползла лента запрошенной информации: Джейкоб Рубенштейн, также известный как Джек Руби, д.р. 25.03.11.
Три раза арестовывался за вымогательство, но ни одно дело до суда так и не дошло: в сорок седьмом, сорок девятом и пятьдесят третьем.
Этого человека подозревали в сводничестве; он являлся информатором далласского полицейского управления.
Этот человек становился в 1956 объектом расследования Ассоциации по защите прав животных: его обвиняли в противоестественных актах с собаками. Так же было известно, что этот человек ссужал деньги бизнесменам и рисковым спекулянтам на нефтяном рынке.
Литтел оборвал телетайпную ленту. Джек Руби стоил поездки.
Гул самолета и три порции виски помогли заснуть. Признания Безумного Сэла вертелись в голове, точно попурри из известных мелодий.
Сэл заставляет мальчика-негритенка умолять его. Сэл вливает жидкость для чистки труб в горло должника по ставкам. Сэл обезглавливает двух мальчишек, которые присвистнули при виде монашки.
Он подтвердил факт всех четырех убийств. Все четыре дела шли под пометкой «Нераскрытое». Все четыре жертвы были изнасилованы в анальное отверстие — посмертно.
Литтел проснулся весь в поту. Стюардесса вручила ему еще порцию спиртного — которую он не заказывал.
Клуб «Карусель» оказался полуподвальным помещением в ряду таких же стрип-клубов. Вывеска изображала пышнотелых красоток в бикини.
Табличка под ней извещала: «Открытие в шесть вечера».
Литтел припарковался у задней стены здания и стал ждать. В салоне взятого им напрокат автомобиля воняло недавним сексом и помадой для волос.
