Я показала ему свой набросок, развернула коричневую упаковку и показала ткань. Он с минуту изучал рисунок, потом воззрился на меня:
– Нет проблем. Никаких проблем.
– А могу я получить заказ к... понедельнику?
– К понедельнику? Юная леди торопится? – Он махнул рукой на горы ткани. – Посмотрите на все эти заказы. Их сделали заранее. Они принесли свою ткань за несколько недель до вас. Понедельник, моя дорогая леди!
Я уселась на стул и стала торговаться. Наконец он согласился выполнить заказ за двойную цену, уплаченную вперед:
– Сорок долларов. И не пенни меньше.
Я напустила на себя недоверчивый вид, будто сомневалась, не обманывают ли меня. Но я-то знала, что только ткань стоила в два раза больше. Наконец я вытащила из бумажника две двадцатки. Он велел заехать в понедельник в обед.
– Но в следующий раз не торопитесь, – напутствовал он меня.
Мюррей оставил под стеклом записку, что он поехал в центр на такси и я должна ему шестнадцать долларов. Я выбросила записку и поехала в сторону Скоки.
В тот день дядю Стефана перевели в обычную палату. Это означало, что мне не надо проходить нудную процедуру с медсестрами и Метцингером, чтобы встретиться с ним. Но убрали и полицейскую охрану – если его нападающие были обычными грабителями, то, по мнению полиции, опасаться ему нечего. Я закусила губу. Вот и попалась в сети собственной лжи. Пока я не расскажу все о фальшивых акциях и мафии, мне не удастся убедить полицию, что дяде Стефану нужна охрана.
Старик был рад меня видеть. Лотти заезжала к нему утром, но больше никто его не навещал. Я вытащила фотографии и показала их ему. Он спокойно кивнул:
– Прямо как в сериале «Полицейские с Хилл-стрит». Так ты спрашиваешь, узнаю ли я этого типа? – Он без колебания выбрал фотографию Новика. – Такое лицо нелегко забыть. Снимок не очень четкий, но у меня нет сомнений и нет вопросов. Это человек с ножом.
Я некоторое время поговорила с ним, мысленно прокручивая различные варианты его защиты. Можно просто передать полиции фотографию Новика... да, но если Паскуале не собирается выпускать его из своих рук, тогда он без всякого труда и без всяких сожалений уберет и меня и дядю Стефана.
Я резко прервала свои размышления.
– Извините, я не могу оставить вас здесь без охраны. В больницу может легко войти и выйти любой. Если я вызову сюда кого-нибудь из службы охраны, того, кому я доверяю, вы скажете доктору Метцингеру, что это ваше желание? Возможно, он подумает, что вы старый параноик, но охрану оставит, чего не сделает, если это будет исходить от меня.
Дядя Стефан изображал из себя героя до тех пор, пока я не сказала ему, что те же люди охотятся и за мной.
– Если они убьют меня и будете мертвы вы, то кто тогда обратится в полицию? Да и наше детективное агентство погибнет.
Словом, я взывала к его рыцарским чувствам, и моя идея прошла.
Я позвонила в службу под названием «Всю ночь все в порядке». Вообще-то в этой фирме работали непрофессионалы, что видно уже по ее названию. Трое огромных братьев и двое их друзей – вот и весь штат, и брались они только за ту работу, которая им нравилась. Однажды я воспользовалась их услугами, когда возвращала афганскому эмигранту партию редких монет.
К телефону подошел Тим Стритер. Когда я объяснила ему ситуацию, он согласился прислать через пару часов кого-нибудь из своих ребят.
– Сейчас мальчики перевозят мебель (один из их побочных заработков), когда вернутся, я отправлю к тебе Тома.
Дядя Стефан послушно позвонил ночной сестре и рассказал ей про свои опасения. Сначала она отнеслась к этому иронически, но я пробормотала что-то насчет безопасности больницы и разгулявшейся преступности, и она пообещала «сказать доктору.
Дядя Стефан одобрительно кивнул мне:
– Ну и деловая же вы, юная леди. Знай я вас тридцать лет назад, ФБР ни за что не схватило бы меня.
В сувенирном магазинчике в холле я купила игральные карты, и мы играли в покер до половины девятого, пока не появился Том Стритер. Это был, крупный, спокойный и вежливый мужчина. Увидев его, я поняла, что одну дыру залатала. По крайней мере, на ближайшее время.
Я поцеловала дядю Стефана, пожелала ему доброй ночи и ушла, внимательно осматривая по дороге каждый угол и смешавшись у выхода с большой семьей, покидающей больницу. Прежде, чем открыть дверцу машины, я проверила, не начини – ' ли ли ее динамитом. Кажется, все было в порядке.
По пути к Иденс я старалась разобраться: есть ли связь между О'Фаолином и поддельными акциями? Он нанимает у Паскуале Новика. Но откуда он знает Паскуале? Что между ними общего? Однако, как бы там ни было, он нанимает Новика, чтобы убрать меня из дела о подложных акциях. Но для чего? Может быть, это как-то объясняется его долгой дружбой с Пелли? Но тогда Пелли несет ответственность за подлог, а это уже лишено всякого смысла. Ответ должен быть в монастыре, надо только пережить воскресенье, и тогда я смогу все выяснить.
Вернувшись в Беллерофон, я воткнула телефон в розетку. Вроде бы работает. Автоответчик сообщил, что несколько раз звонил Феррант, а также детектив Финчли.
Сначала я позвонила Роджеру. Он был подавлен.
– Опасения насчет скачка акций оправдались. Хотя, возможно, это и к лучшему. Кто-то сообщил Комиссии по контролю за ценными бумагами, что приобрел пять процентов акций «Аякс».
По этому поводу он целый день вел переговоры с директорами «Аякса». Завтра прилетает еще один специалист из «Скап-перфилд и Плаудер». Роджер хотел бы поужинать со мной и выслушать мои соображения, если таковые имеются.
Я согласилась. Коль уж нет ничего другого, это займет мои мысли до понедельника.
Пока в ванну набиралась вода, я сделала еще один звонок. Детектив Финчли уже ушел, но Мэллори был на месте.
– Твой адвокат сказал, что ты готова сделать заявление на счет Стефана Хершеля, – пробурчал он.
Я предложила встретиться по этому делу в понедельник утром.
– А что хочет от меня детектив Финчли?
Я могу получить свой револьвер, недовольно проворчал Бобби. Полиция Скоки прислала им его. Они конфисковали только отмычки. Бобби было физически неприятно говорить со мной об оружии. Он не хотел, чтобы я его носила, не хотел, чтобы я была детективом, он представлял меня где-то в районе Бриджпорт или Мелроуз-парк с шестью детьми и, вероятно, мужем.
Глава 21
У Последней Черты
Роджер угрюмо тыкал вилкой в кусок говядины.
– Кстати, спасибо за записку, которую ты вчера оставила. Ну как обед у архиепископа?
– Архиепископов там было двое. Один лицемерный, другой отвратительный. Лучше расскажи об «Аяксе».
Я встретилась с ним в ресторане «Филигри». Вид у него был усталый, замученный. Он с трудом ворочал языком. Мы немного выпили перед ужином. Роджер устало потирал лоб.
– Я сбит с толку. Полностью и абсолютно. Размышляю над этим весь день и все равно не могу ничего понять... Дело вот в чем. Если ты держишь пять или более процентов акций компании, то обязан связаться с Комиссией по ценным бумагам и сообщить, как ты собираешься распорядиться этими акциями. Помнишь, примерно неделю тому назад ты спрашивала меня насчет компании «Вуд-Сейдж»? Так это они набрали пять процентов. И сообщили об этом только вчера вечером, чтобы не отвечать на многочисленные вопросы, не давать информацию в «Джорнэл» или куда там еще. Но, конечно, наши адвокаты докопались до сути. Все, как мы и ожидали. «Вуд-Сейдж» – это не корпорация, которая что-либо производит. Просто группа людей, которые покупают и продают акции ради взаимной выгоды; очевидно, они полагают, что, действуя сообща, выиграют больше, чем в одиночку, что не столь уж необычно. Они утверждают, что купили так много акций «Аякса» потому, что считают эту компанию наиболее преуспевающей. Проблема в том, что мы никак не можем дознаться, кто стоит за «Вуд-Сейдж».
Он провел рукой по волосам и отодвинул тарелку, не доев мясо.
– Разве в комиссию не должны сообщаться и имена владельцев компаний?
Он пожал плечами:
– Владельцы – это те же держатели акций. Там есть совет директоров, который, кажется, состоит из брокеров, включая Тилфорда и Саттона.
– Тогда у них должен быть список клиентов. – Я вспомнила свой обыск в офисе «Тилфорд и Саттон». – У меня нет списка всех их клиентов. И я не знаю, скажут ли тебе что-нибудь эти имена. Но есть тут одна странность – они все связаны с «Корпусом Кристи». Прошлой осенью «Корпус Кристи» купил не сколько миллионов акций. Очевидно, через «Вуд-Сейдж».
Роджер никогда не слышал о «Корпусе Кристи».
– И неудивительно. Эта организация не афиширует себя. – Я рассказала ему то, что узнала из «Джорнэл». – А так как они действуют скрытно, то, естественно, молчат и о том, что владеют такой компанией, как «Вуд-Сейдж»... Кэтрин Пасиорек – член организации. Это мне случайно сказал ее сын.
Роджер крутил в руках бокал.
