Дэн Симмонс - Отмороженный

Курц посмотрел на пальцы Фрирса. Они напряженно лежали на крышке ящичка, как будто стремились не дать ей открыться.

— Неужели этому самому Кольбергу и Пруно потребовалось проводить исследования в университете, чтобы узнать об этом? Я смог бы открыть им глаза, пожалуй, лет в пять.

Фрирс кивнул.

— Кольберг в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году покончил с собой — ушел в болото и утонул там. Некоторые из его учеников утверждали, что он не мог смириться с тем, что среди нас обитают такие существа.

— Значит, вы отправились во Вьетнам, чтобы узнать, на какой ступеньке лестницы Кольберга ваше место? — спросил Курц.

Джон Веллингтон Фрирс посмотрел ему в глаза:

— Да.

— И что вам удалось узнать?

Фрирс улыбнулся:

— Я выяснил, что пальцы молодого скрипача очень хорошо справляются с обезвреживанием бомб и мин-ловушек. — Он немного наклонился вперед. — О чем еще вы хотели поговорить со мной, мистер Курц?

— О Хансене.

— Да? — Скрипач внимательно смотрел на него.

— Я не думаю, что Хансен уже кинулся в бега, но он очень близок к этому. Очень близок. Мне кажется, что он решил задержаться на несколько часов только по той причине, что я оказался непонятным для него фактором. Этот жалкий выродок настолько умен, что ведет себя как последний дурак: он считает, что понимает все на свете. Пока нам удается опережать его на один шаг, он будет болтаться поблизости и смотреть, что еще может произойти. Будет-то будет, но недолго. От силы несколько часов.

— Да.

— Так что, мистер Фрирс, насколько я себе представляю, мы можем разыграть этот эндшпиль в одном из трех вариантов. Мне кажется, что вы должны решить, на котором из них остановиться.

Фрирс молча кивнул в ответ.

— Вариант первый, — сказал Курц. — Мы передаем этот яшик властям и позволяем им упорно искать мистера Джеймса Б. Хансена. Его modus operandi летит ко всем чертям, поэтому он не сможет так же вольготно, как прежде, выдавать себя за кого-нибудь другого и по-прежнему убивать детей. Он будет в бегах — ясно и просто.

— Да, — сказал Фрирс.

— Но он может оставаться в бегах и уходить от копов многие месяцы, а то и годы, — продолжал Курц. — А после того как его арестуют, начнется процесс, который тоже растянется на месяцы, а скорее, на годы. А после процесса еще несколько лет уйдет на разбор апелляций. Но у вас нет этих месяцев и лет. Такое впечатление, что рак не оставит вам даже слишком много недель.

— Не оставит, — согласился Фрирс. — Каков ваш второй вариант, мистер Курц?

— Я убью Хансена. Этой ночью.

Фрирс кивнул.

— И, наконец, третий вариант, мистер Курц?

Курц рассказал ему. Когда Курц закончил говорить, Джон Веллингтон Фрирс откинулся на удобном стуле и закрыл глаза, как будто он сильно, очень сильно устал.

Фрирс открыл глаза. Курц без единого слова понял, какое решение принял этот человек.

Курц хотел выехать в шесть тридцать, чтобы попасть на вокзал не позже семи вечера. С началом сумерек разыгрался снежный шторм, и, когда Курц вышел на балкон, чтобы в последний раз взглянуть сверху на ночь, там навалило на целый фут свежего снега.

На балконе стояла Арлена. Как всегда, с дымящейся сигаретой.

— Сегодня среда, Джо.

— Да, а что?

— Вы забыли о вашем еженедельном визите к надзорному полицейскому.

— Да.

— Я позвонила ей, — сообщила Арлена, — сказала, что вы нездоровы. — Она стряхнула пепел на снег. — Джо, если вам удастся убить этого Хансена, а люди так и будут считать, что он настоящий детектив, то все полицейские Соединенных Штатов кинутся ловить вас. Вам придется прятаться в Канаде, причем так далеко, что у вас не будет других соседей, кроме белых медведей. А ведь вы ненавидите природу.

Курц ничего не ответил. Ему просто нечего было сказать на это.

— Через неделю нас вышибут из нашего подвала, — вздохнула Арлена. — А мы так ни разу и не выбрались, чтобы подыскать новое место для офиса.

Встреча с Курцем была назначена на полночь. Хансен прибыл на вокзал в десять минут девятого. Автомобили Брубэйкера и Майерса с трудом пробились через снежные заносы даже возле здания суда, так что детективы пообедали в центре города и дождались своего капитана, который заехал за ними на своем дорогом внедорожнике. Брубэйкер был полупьян и решил попытаться выяснить отношения с Миллуортом по поводу того, куда, черт бы их всех побрал, они к чертям прутся.

— Черт его знает, что тут происходит, — проворчал Брубэйкер, сидевший на переднем пассажирском месте, — но я точно знаю, что это не операция отдела. Вы сказали, капитан, будто тут предусмотрено что-то и для нас. Пора бы нам уже и взглянуть, на что это похоже.

— Вы правы, — ответил Хансен. Он осторожно вел машину — он всегда водил очень осторожно — следом за снегоочистителем, ползущим на восток по Бродвею. Мигающие оранжевые сигнальные фонари снегоочистителя играли на притихших домах и низких облаках.

Из ящика с крышкой, находившегося в середине «торпеды» «Кадиллака», Хансен извлек два толстых конверта и перебросил один на колени Брубэйкеру, а второй — Майерсу, сидевшему сзади.

— Святое дерьмо! — воскликнул детектив Майерс. В каждом из конвертов лежало по 20 000 долларов.

— Это только аванс, — заметил Хансен.

— За что? — спросил Брубэйкер.

Хансен сделал вид, что пропустил его вопрос мимо ушей, и сосредоточился на управлении автомобилем. Им оставалось преодолеть последние две мили по Бродвею и переулкам. Навстречу не попадалось никаких машин, кроме снегоочистителей и отдельных автомобилей «Скорой помощи» и аварийных. Бродвей был засыпан свежим снегом на шесть футов, но непрерывно расчищался, а переулки представляли собой снежную целину, над которой возвышались машины, украшенные высокими шапками снега. Хансену еще ни разу за все то время, которое он прожил в Буффало, не приходилось включать привод на вторую ось, но сейчас он это сделал, а последнюю милю до заброшенного вокзала «Эскалада» пробивалась на пониженной передаче.

Улица, ведущая на холм, увенчанный зданием вокзала, оказалась совершенно пустой. Не было никаких признаков того, что там побывал какой-то другой автомобиль. Хансен впервые в жизни видел вокзал воочию, но он провел всю вторую половину дня за изучением планов комплекса. Теперь он знал это здание назубок до мельчайших подробностей. Он остановил машину возле заграждения из бетонных плит, окружавшего обширную площадь, предназначенную для стоянки автомобилей, и кивнул детективам:

— У меня в багажнике имеется кое-какое тактическое снаряжение.

У него оказалось для каждого по пуленепробиваемому жилету. Причем это были не те тонкие кевларовые жилеты, которые полицейские надевают под куртки, а тяжелый вариант с металлокерамическими пластинами, предназначенный для использования в армии и спецподразделениях. Хансен извлек также штурмовые винтовки «АР-15», заранее установленные на стрельбу очередями, и вручил одну Брубэйкеру и одну Майерсу. Каждый получил по пять снаряженных магазинов; запасные убрали в застегивающиеся на «липучку» кармашки бронежилетов.

— Мы что, отправляемся на войну, капитан? — поинтересовался Майерс. — Меня не учили всему этому дерьму.

— Я предполагаю, что там будет всего один человек, — ответил Хансен.

Брубэйкер приставил магазин к «АР-15» и снял оружие с предохранителя.

— Человек по имени Курц?

— Да.

Майерс возился с застежками бронежилета. Ленты с «липучкой» оказались коротки для него — он был слишком толст. Ему пришлось нащупывать ремень-ограничитель, отпускать его до предела, и лишь после этого он смог застегнуть жилет.

— Мы должны арестовать его?

— Нет, — сказал Хансен. — Вы должны убить его. — Он дал детективам по черному шлему с закрепленными на специальных приспособлениях массивными очками, которые можно было одним движением опустить вниз.

— Очки ночного видения? — удивился Брубэйкер. Он опустил прибор на глаза, отчего сразу сделался похожим на пучеглазого инопланетянина, и принялся крутить головой. — Во, клёво! Все зеленое, и ярко, как днем.

— В этом-то и суть, детектив. — Хансен тоже надел шлем и включил очки. — Для любого гражданского там может быть темно, как в угольной шахте, а для нас света будет вполне достаточно. Мы сможем все прекрасно видеть.

— Кстати, как насчет гражданских? — спросил Майерс. Он держал автомат наперевес и тоже озирался, осматривая окрестности сквозь очки.

— Никаких гражданских там не может быть. Как только заметите что-нибудь движущееся — смело стреляйте, — успокоил его Хансен. Если под руку подвернется этот Мики Ки, ему же хуже.

— А как насчет тактической радиосвязи? — поинтересовался Брубэйкер.

— Она нам не потребуется, — сказал Хансен. Он вынул из большой сумки мощные кусачки с длинными ручками.