Ударом в челюсть он уложил Мигеля на ковер. Второй удар был предназначен для Энрико, но тот увернулся от него с ловкостью тореадора. Так закончилась для Эдгара Джонса безнадежная борьба. Тяжелое пресс–папье, брошенное Хуанито, ударило Джонса по голове, и он упал на колени, затем рухнул на пол, оглушенный.
– Это не входило в программу! – заметил Энрико хриплым голосом. – Ты говорил, что он никогда не возвращается домой раньше девяти…
Хуанито не удостоил его ответом. Он один сохранял спокойствие. В его взгляде сверкнуло злорадство.
– Быстро! – сказал он. – Слуга…
Не глядя на Мигеля, держащего руку на челюсти, он стремительно выбежал в холл и остановился как вкопанный.
Входная дверь была настежь открыта, а повар исчез. Энрико изменился в лице:
– Надо быстро уходить, пока он не вернулся с полицией.
Охваченные паникой, Энрико и Мигель выбежали из дома.
Хуанито и бровью не новел.
Подождав, когда оба приятеля пересекут сад, он вернулся в комнату, где стонал лежащий на полу лицом вниз американец. Он подошел к нему, просунул под его живот ногу и перевернул его на спину, после чего опустился на колено. Он вынул из кармана длинный нож со стопорным вырезом и щелчком открыл его. Без колебания, уверенным жестом убийца вонзил лезвие под левую челюсть своей жертвы и перерезал ему горло. Из горла, рта и носа Джонса брызнул поток крови. По его телу прошла судорога, словно его подключили к электрическому току, и он замер.
Хуанито вытер лезвие о брюки американца и спокойно сунул нож в карман, затем встал и быстро вышел из комнаты мягкой походкой андалузского танцора. Он выполнил свою миссию. Вернувшись в «остин купер», где его ждали Хасинта и оба напарника, он грубо выругался.
Они уже собирались уехать, но им помешала Хасинта.
– Ты что, спятил? – спросил Энрико. – Или хочешь, чтобы мы все попались?
– Заткнись! – оборвал его Хуанито, садясь рядом с шофером.
Энрико, сидевший за рулем, нажал на акселератор, и машина тронулась, громко скрипя шинами.
Спустя несколько минут, оставив угнанную машину на тихой улочке и расставшись со своими спутниками в квартале Альфама, Хуанито вошел в телефонную кабину.
Он набрал номер и после третьего гудка услышал певучий женский голос, ответивший на ломаном португальском.
– Я хотел бы поговорить с сеньором Диасом.
– Кто его спрашивает?
– Хуанито Мендерес.
– Минутку…
Через некоторое время Хуанито снова услышал голос женщины:
– Вы слушаете?
– Да.
– Сеньор Диас спрашивает, выполнили ли вы порученную вам миссию?
Хуанито сказал раздраженно:
– Если бы я ее не выполнил, я бы не звонил. Передайте ему также, что товар, интересующий его, уже у меня.
После короткой паузы женской голос сказал:
– В таком случае, сеньор, подъезжайте через четверть часа к парку Санта Лючия. Сеньор Диас будет вас ждать в черном «форде» с кремовой крышей. До свидания, сеньор.
Женщина повесила трубку.
Хуанито сделал то же самое и вышел из кабины. У него было достаточно времени, чтобы прийти вовремя на свидание. Он посмотрел на часы. Было немногим больше девяти, и прохожих на тротуарах становилось Меньше. Спустя десять минут, сунув руки в карманы и насвистывая, Хуанито прогулочным шагом вышел на улицу Лимоера, ведущую к парку Санта Лючия.
Он спокойно прошел мимо городской тюрьмы и через несколько минут уже был в условленном месте.
В тот же самый момент у края дороги остановился черный «форд» со светлой крышей. Из опущенного окошка задней дверцы высунулась голова мужчины в дымчатых очках и сделала ему знак сесть в машину. Хуанито сразу узнал сеньора Диаса, круглолицего азиата с лицом землистого цвета. Хуанито сел рядом с ним на заднее сиденье, и машина тотчас же тронулась. За рулем сидел полный седовласый человек, которого Хуанито всегда видел только со спины или в профиль.
Диас закурил сигару и выпустил два кольца голубого дыма. Не глядя на португальца, он сказал с едва уловимым акцентом:
– Я вас слушаю, Мендерес!
Хуанито сунул руку в карман брюк и вынул оттуда небольшую круглую коробочку, которую ему передал Мигель.
– Вот фильм.
Азиат посмотрел на нее таким взглядом, словно речь шла о драгоценном камне.
Он удовлетворенно улыбнулся и сунул ее в свой карман.
– Сегодня вечером мы проверим его подлинность, – спокойно сказал он. – А теперь расскажите мне о Джонсе.
– Я сделал все, как вы приказали, – ответил молодой бандит.
– Он мертв?
Хуанито утвердительно кивнул.
– Я перерезал ему горло. Сейчас, я думаю, он уже в морге.
– Прекрасно, – похвалил азиат.
Он достал толстый конверт из внутреннего кармана пиджака и протянул его молодому человеку.
– Держите. За работу. Можете пересчитать… Хуанито махнул рукой и сунул конверт под сорочку.
– Я вам доверяю, – улыбнулся он. – А за фильм?
– Сначала мы должны убедиться в его подлинности. «Форд» медленно ехал по проспекту Свободы, одной из самых широких магистралей Лиссабона, сверкающей неоновыми рекламами.
После небольшой паузы Диас неожиданно сказал фальцетом:
– Я хочу вам предложить еще один «контракт», если вас это интересует.
– Я никогда не отказываюсь от работы, если мне хорошо платят, – ответил Хуанито.
– Тариф остается прежний.
– Можете на меня рассчитывать, сеньор. Кого нужно убрать?
Диас выпустил два новых кольца дыма, вынул сигару изо рта и медленно повернул голову к молодому португальцу:
– Речь идет еще об одном американце. Его зовут Гарри Левис…
Глава 3
Юбер Бониссер быстрым шагом обогнал толпу пассажиров, устремившуюся к выходу из лиссабонского аэропорта Портела де Сакавем.
Он подошел своей плавной походкой к полицейскому в коричневой форме и плоской фуражке, который следил за распределением такси. Полицейский свистнул в свисток, и к нему подъехало несколько машин.
Юбер сел в одну из них, бросив чемодан на заднее сиденье.
– Отель «Риц»… Я очень спешу.
Тон его был повелительным. Шофер, толстый мужчина с брюшком, обернулся и мрачно взглянул на своего клиента. Он не привык, чтобы с ним так разговаривали. Однако, встретившись взглядом с холодными голубыми глазами пассажира с аристократическим лицом, он предпочел воздержаться от комментариев и молча включил сцепление. Через несколько минут такси выехало на круглую площадь и затем свернуло направо, на Бразильский проспект. Спустя четверть часа, не проронив ни единого слова, шофер остановил машину у отеля «Риц». Юбер рассчитался с шофером, дав ему хорошие чаевые. Шофер что–то пробурчал в знак благодарности.
Швейцар в бежевой форме и белых гетрах взял чемодан и открыл дверь отеля. Юбер последовал за ним. Войдя в просторный современный холл, он направился к администратору.
– Меня зовут Дэвид Левис… На мое имя должен быть заказан номер.
Служащий за прилавком заглянул в толстый журнал и покачал головой:
– Ничего нет, сеньор. У нас все занято.
Юбер положил перед служащим двадцатидолларовую бумажку:
– Прошу вас посмотреть внимательнее, – сказал он улыбаясь.
– Разумеется, господин Левис, одну минуту…
Юбер по привычке быстро огляделся вокруг. В холле было полно народу, но он не заметил ни одного знакомого лица.
– Господин Левис, – обратился к нему служащий, протягивая ключ коридорному, – ваша комната № 208. Все в порядке. Приятного пребывания в Лиссабоне.
– Спасибо.
Юбер сунул в руку коридорного доллар.
– Отнесите мой чемодан в комнату и скажите, где находится бар.
– В глубине холла, направо, – сказал молодой лакей, направившись к лифту.
В баре было пусто. Дорогие кожаные кресла, однако, плохо сочетались с полом, выложенным из плит белого и голубого цвета. Подойдя к стойке бара, Юбер заказал рюмку виски со льдом. Напротив бара он заметил три телефонные кабины. Выпив виски, Юбер решил немного пройтись. На улице к нему сразу подбежал посыльный и предложил такси. Юбер отказался, спросив, где находится авеню Агияр.
– Напротив, сеньор.
Юбер перешел улицу и остановился на перекрестке.
Пройдя мимо интересующего его дома, он, успокоившись, прогулялся минут десять по улицам и вернулся назад. Никто не обращал на него внимания. Он уверенно вошел в дом № 103 и направился прямо к лифту, мимо комнаты привратника, находящейся слева. На площадку седьмого этажа выходило две двери, на одной из которых была прикреплена табличка с именем Фрэнка Дьюсона.
Юбер позвонил. За дверью послышались шаги, и дверь осторожно открылась. На Юбера смотрели испуганные и недоверчивые глаза молодой метиски.
– Я к сеньору Дьюсону.
Молодая женщина смерила его взглядом с головы до ног и сказала на негритянский манер:
