Логан смотрел в пол, но не пытался ничего отрицать.
Соломон вздрогнул, по телу пробежал холодок. Шок. Болела рука. Ему нужен врач. Ему нужно с этим закончить.
— Логан вовлек ваших сыновей в африканскую сделку, а затем покрывал их, — сказал он. — Думаю, они пообещали ему часть своих доходов.
Дон посмотрел на сына:
— Это правда?
Поколебавшись, Майкл сказал:
— Насчет убийств я не знал, отец. Клянусь. Я не знал, что Барт убил Эбби или кого-то еще.
— А как насчет убийств в Нигере? — спросил Соломон. — Гома готов убить множество людей. Тебе все равно?
Майкл злобно на него посмотрел:
— Они на другом конце света. Они — никто. Они — не семья, как Эбби.
— Это все и оправдывает? — напряженно спросил Соломон. — Не важно, если погибнет множество людей, если только они не принадлежат к семье Шеффилдов. Другие люди не в счет?
— А-а, нечего из-за этого ныть, — сказал Майкл. — Ты знаешь, что я имею в виду. Семья важнее всего.
— Да? — сказал Соломон. — Скажи это Грейс. Скажи ей, как много значит семья, когда бьешь ее.
— Ты, сукин сын. Меня от тебя тошнит. — Майкл направил ружье на Соломона. — Мне следовало бы заткнуть тебя раз и навсегда.
— Майкл! — крикнул Дон. — Не угрожай Соломону. Он тоже член семьи.
— Нет, я не член семьи, — сказал Соломон. — И никогда им не был. Я наемный работник, временный и заменимый. Вы все предельно ясно дали мне это понять.
Соломон гневно смотрел на Майкла, пока тот не отвернулся, бормоча себе под нос.
Дон по-прежнему целился Логану в живот.
— Что касается тебя, ублюдок, ты заплатишь за убийство Эбби.
Когда палец старика уже потянул спусковой крючок, Соломон сказал:
— Не делайте этого, сэр. Дождитесь полиции. Лучше посадить его в тюрьму.
— Его нужно пристрелить как пса, кем он и является, — сказал Дон.
За спиной у них брякнула задвижка. Дверь в столовую открылась, впуская свет. На пороге в ореоле света стояла Лусинда Крус.
— Соломон? — позвала она. — Ты здесь?
— Здесь.
— Господи боже, — произнес Майкл. — Она-то что здесь делает?
— Ее привез Логан, — ответил Соломон. — Я нашел ее в багажнике его машины. Он собирался ею прикрываться.
Нетвердо ступая, Лусинда вошла в зал, стекло хрустело у нее под ногами. Она посмотрела на вооруженных Шеффилдов — разозленного Майкла и Дона, раскрывшего от изумления рот. Ее взгляд остановился на Соломоне, на окровавленной рубашке, выполняющей роль повязки. Лусинда опустилась рядом с ним на колени и сказала:
— Ты ранен. Давай посмотрю.
— Все нормально.
Он не хотел, чтобы рука была занята. Он сомневался, что ситуация не перерастет в перестрелку. Дробовик Дона все так же был нацелен на Логана; чуть сильнее надавить на крючок — и Логана разнесет пополам.
— Не убивайте его, сэр, — сказал Соломон. — Слишком много свидетелей. Я дам против вас показания. Она тоже.
Майкл ухватился за представившуюся возможность:
— Может, это решение, отец. Давай избавимся от них от всех. Мы можем сказать, что их убили наемники, что мы никак не могли этому помешать…
— Замолчи, Майкл! — отрезал Дон. — Ты ставишь себя в неловкое положение.
Майкл замер с открытым ртом.
— Ты меня ставишь в неловкое положение, — продолжал Дон. — Меня тошнит от тебя. Твоя алчность и твоя ложь погубили нас. Твой брат погиб. Твоя племянница мертва. А ты думаешь только о том, чтобы спасти собственную задницу.
На глазах Майкла выступили слезы. Он все еще держал в руках винтовку, и на секунду Соломону показалось, что он может застрелить своего отца. Но Майкл отбросил оружие и ушел в дальний конец зала. Встал там, отвернувшись к стене и обхватив себя руками.
— Боже мой, — вполголоса произнесла Лусинда.
Дробовик Дона был все еще направлен на Логана, но желание убить его старик, похоже, утратил. Момент прошел. Плечи его ссутулились.
— Что теперь, Соломон? Что нам делать теперь?
— Нам нужна «скорая», — сказала Лусинда.
— Я вас ни о чем не спрашивал, — сказал Дон. — Вы точно так же виноваты во всем этом ужасе, как и…
— Нет, она не виновата, — возразил Соломон. — Она ничего не делала, кроме своей работы. Это вы отправили все к чертям собачьим.
Дон плотно стиснул губы, его лицо пылало от гнева.
Соломон с трудом сглотнул вставший в горле комок, в глазах защипало, но он с не меньшим гневом смотрел на Дона, пока старик не отвел взгляд. В этот момент, понял Соломон, он изменил свою жизнь. К лучшему.
— Идем, — тихо проговорила Лусинда. — Я отвезу тебя в больницу.
Она помогла Соломону подняться, и Шеффилды, Логан, разбитые окна и пролитая кровь остались позади.
Не успели они сделать и двух шагов, как из леса раздался усиленный динамиком голос.
— Федеральные агенты! — Голос Харт. — Бросьте оружие!
Соломон не видел их среди деревьев, но ощущал смертоносную силу направленных на покалеченный дом дул.
— Подчинитесь, сэр, — сказал он. — Бросьте ружье.
Дон заворчал, но отбросил дробовик в сторону. Тот загрохотал по полу и скользнул в тень.
Соломон поднял голову на отдаленный звук, гортанный стрекот, похожий на частое сердцебиение. Вертолеты… летят сюда.
Генерал Гома стоял на балконе своего дома и смотрел в бинокль, наблюдая за грузовиками, тяжело переваливающимися вдалеке по изрытой колеями дороге. В воздухе кружилась желтая пыль, двигатели перегруженных машин грохотали и натужно визжали. Гома слышал веселые крики некоторых солдат, подбадривавших себя перед марш-броском к Ниамею.
Через час грузовики достигнут города, и его солдаты бросятся в бой, сея огонь, свинец и страх. Главная группа пойдет прямиком к центру собраний и захватит штаб-квартиру выборов. Урны для голосования скоро будут в его руках. А после этого Гома станет хозяином Нигера.
Он опустил бинокль и прищурился от солнца. В безоблачном небе висела пыль. «Что за забытая Богом страна, — подумал Гома, — умирающая от засухи».
— Генерал?
В дверном проеме стоял перепуганный Рейнар.
— Что такое?
— Вам звонят. — Рейнар протягивал своему командующему беспроводной телефон, держа его осторожно, словно подавал Гоме змею.
— Я не хочу говорить по телефону. Не сейчас.
Лицо Рейнара покрывали капли пота. Он выглядел больным.
— Сэр, я должен настоять.
Настоять? Рейнар не имел привычки настаивать. Никто никогда ни на чем не настаивал в разговоре с генералом Эразмом Гомой. Насколько же должен быть перепуган Рейнар, если обращается к Гоме таким образом, зная, что это может стоить ему жизни?
Гома взял трубку и осторожно приложил к уху:
— Это Гома.
Связь была неважная, но низкий голос на другом конце звучал уверенно.
— Меня зовут Дональд Шеффилд.
Ого! Генерал понял, что напугало Рейнара. При звуке этого имени и у него слегка засосало под ложечкой.
— Насколько я понимаю, мои сыновья профинансировали ваше небольшое приключение под названием «День выборов», — сказал голос. — Я хочу его остановить. Сейчас же.
— Не знаю, о чем вы…
— Не лги мне, ты, паскуда. С меня довольно лжи. Отмени революцию.
Гома сглотнул и сказал:
— Вы опоздали. Она началась.
— Найди способ ее остановить.
— А зачем мне это делать?
— Потому что лучше тебе жить богатым, чем умереть бедным.
Несмотря на жару на балконе, по спине Гомы пробежал холодок. Он глубоко вздохнул, беря себя в руки, и попробовал сблефовать.
— Вы не мой босс, старина.
— Твои ружья и солдаты куплены на мои деньги. Я считаю, что это дает мне право на участие в данном деле. Оно едва не стоило мне жизни, кстати. Французские наемники пытались меня убить.
— Я ничего об этом не знал.
— Они убили моего сына…
— Майкла?
— Нет, Криса. Майкл рядом.
— Позвольте с ним поговорить.
— Пошел к черту, генерал. Слушай меня. Ты уже получил миллион долларов из моих денег. Я могу перевести туда еще один миллион, если ты отзовешь свои войска.
У Гомы перехватило дыхание. Два миллиона долларов? За то, чтобы устраниться?
— Или, — продолжал старик, — тот же самый миллион баксов станет премией за твою голову. В любом случае обойдется мне одинаково. И долго ли, по-твоему, ты останешься в Нигере живым, как только распространится слух, что за твою смерть дают миллион?
Гома смотрел на каменный пол. Теперь он посмотрел на Рейнара, который так и стоял в дверях, потный и полный дурных предчувствий. «Черт, — подумал генерал, — за один миллион долларов Рейнар и сам убьет меня во сне».
Гома отодвинул трубку от уха, но недалеко, чтобы старик наверняка услышал.
— Свяжись с полковником Абидо по рации, — велел он Рейнару. — Отмени атаку. Немедленно.
