Ознакомительная версия.
— Вы уж нас извините, тут все свои, так что мы запросто, без церемоний, — между тем продолжал Шеф.
Он обогнул столик, за которым сидел, подошел ко мне, легко взял под руку.
— Представлять вам наших друзей я не буду. Почему — сейчас объясню. Прошу вас, — указал он на кресло. — Что будете пить? Опять водку с «фантой»?
— Да, если можно.
Я уселась на диван, взяла протянутый мне стакан.
— Так я вас слушаю. Чем могу быть вам полезна?
Шеф откинулся на спинку кресла.
— Виолетта Сергеевна, у меня к вам имеется деловое предложение.
— Это я уже поняла.
Мужчина кивнул: мол, никогда не сомневался в вашей догадливости. И начал говорить.
— В таком случае постараюсь быть кратким… Виолетта Сергеевна, поверьте: у меня есть все, — продолжал он, проигнорировав мою реплику. — Вы понимаете? У меня есть абсолютно все. Все, кроме одного. И этот недостаток предстоит возместить вам.
Я терялась в догадках, о чем сейчас может пойти речь. Рождающиеся версии выглядели одна другой глупее. Однако его последующие слова превзошли самые нелепые мои предположения.
— Итак, суть моего предложения в следующем. Вы должны написать обо мне книгу.
— Книгу?! О вас?..
— Да, книгу обо мне, — спокойно подтвердил Шеф. — Что вас так удивило?
— Ну, не знаю, — промямлила я. — Как-то все это… Написать о себе — такое редко просят.
— Просят, быть может, и в самом деле нечасто, — согласился он. — Зато мечтают о том, чтобы стать героями литературного произведения многие. Слава — штука притягательная.
У меня в голове вихрились мысли.
Судя по всему, передо мной преуспевающий «новый русский». Что такого уж интересного можно будет о нем написать? Комсомольская юность, партийный руководитель районного уровня, в период перестройки вовремя сориентировался, куда ветер дует, не растерялся в период, когда можно было прибрать к рукам партийную казну… Н-да, нудноватая получается картинка.
— Но я ведь писатель начинающий, — попыталась я уклониться под благовидным предлогом. — Даже не знаю, получится ли…
— Не скромничайте, — усмехнулся Шеф. — У вас очень хороший стиль письма.
Такие слова можно слушать сколько угодно.
— Спасибо.
— Не надо благодарить — это ведь правда, а за правду не благодарят… Так вот, у вас хороший стиль письма. Вы умеете писать динамично, интересно, захватывающе… Короче говоря, мы сейчас говорим не о том, будете писать вы или кто-нибудь другой — это вопрос решенный.
Ничего себе заявочка! У него, видите ли, уже все решено! А я, выходит, всего лишь бесплатное приложение к его решению? Впрочем, почему же бесплатное?
— К тому же я не умею писать биографии, — сочла я необходимым еще посопротивляться.
— Биографию писать и не придется, — успокоил он меня. — Пишите все, что сочтете нужным, в привычной для вас остросюжетной манере.
— Но… — попыталась я продолжать сопротивление.
— Погодите, Виолетта Сергеевна, — нетерпеливо прервал он меня. — Так мы будем говорить бесконечно долго. Вы сначала выслушайте само предложение, а потом возражайте. Ну а чтобы у вас не возникло подобного соблазна, давайте сначала определимся с оплатой вашего труда. Надеюсь, вы ничего не имеете против гонорара?
— Вдохновение не продается, но можно рукопись продать, — процитировала я Пушкина.
— Вот и отлично. Итак, сколько сейчас платят за книгу?
Я слегка пожала плечами. Хотелось одного — как-нибудь уклониться от предложения, даже несмотря на самый немыслимый гонорар.
— Ну, всем по-разному… В зависимости от известности автора.
— Это естественно, — понимающе кивнул мужчина. — А вам лично сколько заплатили?
— Чуть больше тысячи.
Шеф изумленно поднял брови.
— Чуть больше тысячи чего? Долларов?
— Ну не рублей же!
— За такой труд?.. Так это же курам на смех!
Я пожала плечами.
— Оплату устанавливаю не я. Хотя для меня это тоже хорошие деньги.
— Это понятно. Ну а как вы сами считаете: сколько вы должны бы получать?
— Ну, не знаю… — я сделала вид, будто никогда раньше не задумывалась над этим вопросом. — Хотя бы тысяч пять, наверное.
— Скромные у вас запросы, — ухмыльнулся Шеф. — У меня на кофе ушло бы больше, пока я такой книжкой разродился… В общем, чтобы нам не мелочиться, давайте договоримся так. Я вам плачу десять тысяч. Ну и плюс гонорар от издательства — это уже меня не касается.
Это было щедро, даже слишком. За такие деньги можно было браться за описание полной приключений жизни самого занудливого бухгалтера. Тем не менее я еще раз сочла нужным внести ясность.
— Еще неизвестно, возьмется ли издательство публиковать мою книгу…
Шеф опять усмехнулся.
— Пусть это вас не беспокоит, возьмется. Итак, предварительные условия вас устраивают?
— Устраивают.
— Вот и хорошо. Теперь переходим к основной теме нашего разговора.
Он отпил из стакана, стоявшего перед ним. Судя по цвету, там был налит апельсиновый сок.
— Итак, Виолетта Сергеевна, вам предстоит написать обо мне книгу. Только не думайте, что вам придется придумывать «Малую землю», «Целину» или «Возрождение», которые писали для Брежнева. У меня биография повеселее. К тому же у меня не будет никаких предварительных условий о том, как именно излагать мое прошлое и настоящее. Единственное непременное условие — вы не имеете права называть ни одного подлинного имени, кроме моего, даже если вы таковое узнаете. А меня вы обязаны называть только настоящей фамилией. Или прозвищем…
— Странное условие, — сказала я.
— Сейчас поймете, почему я его выдвигаю, — шеф не удивился моей реакции. — Вы, наверное, уже поняли, что я очень богат. Естественно, нажито это состояние отнюдь не тем путем, который в нашем обществе принято называть праведным. Я — самый настоящий мафиози, Виолетта Сергеевна.
Он эффектно замолчал, ожидая мою реакцию. Но я ожидала услышать от него нечто подобное, а потому постаралась скрыть свои чувства. Только кивнула.
Тогда он продолжил.
— Более того, я — один из «крестных отцов» российской мафии. Это не моя фантазия — это абсолютно достоверный факт. И для полного удовлетворения жизнью мне нужна такая книга. Чтобы ее написать, в течение недели вы будете постоянно находиться при мне. Вы увидите то, что еще никому из пишущей братии видеть не доводилось — а именно будни мафиози моего уровня. А потом напишете об этом. Более того, скажу вам откровенно: я уже пытался сам начать писать такую книгу, но потом пришлось отказаться от этой затеи.
Это было еще более любопытно.
— И почему же?
Не уверена, но мне показалось, что он ответил чуть-чуть, едва заметно, самую капельку смущенно.
— Причин тому несколько. Прежде всего, у меня совсем нет свободного времени. Потом я еще что-то могу написать про других — я имею в виду, что могу написать более или менее объективно; но как только дело доходит до себя самого, постоянно ловишь себя на том, что стараешься показать себя лучше, чем того заслуживаешь… Потому я и решил пригласить вас. У вас получится. Тем более что все свои черновики, свои рукописи я отдаю вам — они уже лежат в вашей комнате на столе. Можете использовать все по своему усмотрению… Короче говоря, пишите обо мне книгу, пишите, что захотите — но только пишите!
— Но зачем вам это? — недоумевала я.
— Неужто непонятно? Я ведь уже сказал. У меня есть все, что я захочу. Все, кроме славы…
— Это я поняла. Я о другом. Ведь если я напишу о вас правду, у вас могут быть неприятности.
— Какие? — скривил он губы в легкой усмешке. — И из-за чего?
— Ну, я не знаю… — этот простой вопрос поставил меня в тупик. — Вас могут привлечь к ответственности…
— На основании художественного произведения? Это несерьезно. В конце концов, даже если кто-то заинтересуется, в какой степени написанное вами соответствует действительности, я просто скажу, что вы все это придумали.
Стоп! Что-то меня вдруг насторожило: Летка, внимание, тут может быть подвох!
— Но ведь тогда вы сможете подать на меня в суд за клевету! — быстро сказала я.
Шеф усмехнулся. Снисходительно-высокомерно-самодовольно. Он предвидел этот вопрос и был очень доволен своей прозорливостью.
Не поворачивая головы, он небрежно поднял вверх руку, слегка вытянув к потолку указательный палец. Тут же рядом оказался один из мужчин. Типичный секретарь — «шестерка» — не терплю такую породу людей. Рядом с хозяином он — сама предупредительность. А когда хозяина рядом нет — высокомерная скотина.
Секретарь почтительно вложил в руку Шефа коленкоровую папку с резинками-зажимами. Тот взял папку, положил себе на колени. «Шестерка» тут же исчез.
Ознакомительная версия.
