Клозен.
— Да? — произнес тот же голос. — Ну и что же нам делать?
— Не знаю, — ответил я. — Для меня это загадка. Но зовут этого человека Лестер Б. Клозен. Ясно?
— Почему это так важно? — без малейшей подозрительности произнес мягкий голос.
— Коронеру нужно будет знать, — сказал я и повесил трубку.
Возвратившись в Лос-Анджелес, я заперся в конторе с телефонным справочником Бэй-Сити. И через четверть часа установил, что телефон 13572 принадлежит некоему доктору Винсенту Лагарди, именующему себя невропатологом, дом его и приемная находятся на Вайоминг-стрит, в не совсем лучшем районе, судя по моей карте, но и не совсем за его пределами.
Заперев справочник в стол, я отправился в аптеку на углу, съел бутерброд, выпил чашку кофе и из автомата позвонил доктору Винсенту Лагарди. Ответила женщина, и, чтобы поговорить с самим доктором, мне пришлось проявить настойчивость. Голос его звучал нетерпеливо. Он заявил, что очень занят, ведет осмотр пациента. Я ни разу не говорил ни с одним врачом, который не вел бы осмотра. Знал ли доктор Лестера Б. Клозена? Нет, никогда не слышал о нем. А почему меня это интересует?
— Мистер Клозен звонил вам сегодня утром, — сказал я. — Он был очень пьян, и язык у него заплетался.
— Но я не знаю мистера Клозена, — холодно ответил доктор.
— Ну тогда все в порядке, — сказал я. — Мне только хотелось удостовериться. Кто-то всадил ему в затылок пешню.
Пауза. Потом доктор до елейности вежливым тоном спросил:
— Полиция об этом извещена?
— Конечно, — ответил я. — Но вас это не должно заботить — если только пешня не ваша.
Это предположение доктор отверг. И вкрадчиво поинтересовался:
— А с кем я говорю?
— Моя фамилия Хикс, — ответил я. — Джордж У. Хикс. Я только что убрался оттуда. Не желаю впутываться в такие дела. Я решил, что это может заинтересовать вас, потому что Клозен пытался дозвониться вам — само собой, еще до убийства.
— Мне очень жаль, мистер Хикс. Но мистера Клозена я не знаю. Никогда не слышал о нем и не сталкивался с ним. Память на имена у меня прекрасная.
— Что ж, отлично. И теперь уже не столкнетесь. Но кое у кого может возникнуть вопрос, почему он вам звонил, — если я не забуду об этом сообщить.
Наступила мертвая пауза. Потом доктор Лагарди произнес:
— По этому поводу мне нечего сказать.
— Мне тоже. Возможно, я вам еще позвоню. Поймите меня правильно, доктор Лагарди. Это не вымогательство. Я просто маленький, сбившийся с пути человек, которому нужен друг. Мне кажется, что доктор — как и священник…
— Я полностью к вашим услугам, — сказал доктор Лагарди. — Пожалуйста, приезжайте ко мне на консультацию без церемоний.
— Спасибо, доктор, — горячо поблагодарил я. — Большое, большое спасибо.
И повесил трубку. Если доктор Винсент Лагарди говорил правду, он позвонит в полицейское управление Бэй-Сити и все расскажет. Если не позвонит, значит, врал. Может, имело бы смысл узнать это, а может, и нет.
Телефон на моем письменном столе зазвонил ровно в четыре.
— Вы уже нашли Оррина, мистер Марлоу?
— Пока нет. Где вы?
— Да я в аптеке, рядом с…
— Поднимайтесь сюда и перестаньте корчить из себя Мату Хари.
— Вы хоть с кем-то бываете вежливым? — спросила Орфамэй.
Я повесил трубку и для поддержания духа перед разговором налил «Старого лесничего». Глотая виски, я услышал шаги Орфамэй по коридору. Подошел к двери и распахнул ее.
— Входите в эту дверь, чтобы не соваться в толпу.
Орфамэй села и со сдержанным видом приготовилась слушать.
— Мне только удалось выяснить, — сказал я, — что в этом притоне на Айдахо-стрит торгуют наркотиками. Сигаретами с марихуаной.
— Да что вы! Какая гадость.
— Нужно принимать в жизни и хорошее, и плохое, — заметил я. — Оррин, должно быть, узнал что-то и пригрозил донести в полицию.
— Вы имеете в виду, — спросила она в своей детской манере, — что с ним за это могли расправиться?
— Скорее всего, для начала просто припугнули.
— Нет, мистер Марлоу, Оррина на испуг не возьмешь, — решительно возразила Орфамэй. — Когда на него давят, он только становится зловредным.
— Не спорю. Но мы говорим о разных вещах. Напугать можно любого — если взяться за дело умеючи.
— Нет, мистер Марлоу, — упрямо повторила она. — Оррина на испуг не возьмешь.
— Ну ладно, — сказал я. — Не возьмешь, так не возьмешь. А если б ему отрезали ногу и били ею по его же голове? Как бы он повел себя после этого — стал бы писать в бюро по улучшению деловой практики?
— Вы насмехаетесь надо мной, мистер Марлоу, — вежливо сказала Орфамэй.
Голос ее был холоден, как суп в пансионе. — Это все, что вы сделали за целый день? Выяснили, что Оррин съехал и что жил он в дурном окружении? Да я и без вас это знала, мистер Марлоу. Я полагала, что раз уж вы детектив…
Она не договорила, предоставив мне догадываться об остальном самому.
— Нет, не все, — сказал я. — Еще я подпоил джином управляющего, просмотрел регистрационную книгу и побеседовал с человеком по фамилии Хикс. Джордж У. Хикс. Он носит парик. Вы, скорее всего, не встречались с ним. Он занимает, вернее, занимал комнату Оррина. И я подумал, что… — Теперь настал мой черед не договорить.
Орфамэй уставилась на меня бледно-голубыми, увеличенными линзами очков глазами. Маленький рот ее был твердо сжат, руки, лежавшие на квадратной сумочке, стискивали край стола, поза была высокомерной, напыщенной, церемонной и осуждающей.
— Вы получили от меня двадцать долларов, мистер Марлоу, — холодно сказала она. — Насколько я поняла, это оплата работы за день. Мне кажется, своей работы вы не выполнили.
— Не выполнил. Что правда, то правда. Но день еще не истек. А о двадцати долларах не беспокойтесь. Если угодно, можете получить их назад. Они даже не помялись.
Открыв ящик стола, я вынул деньги, положил на стол и придвинул к ней.
Она посмотрела на них, но не притронулась. Медленно подняла голову и уставилась мне в глаза.
— Вы не так меня поняли. Я знаю, мистер Марлоу, что вы делаете все возможное.
— С теми сведениями, какими располагаю.
— Но я сказала вам все, что мне известно.
— Не думаю, — ответил я.
— Что вы думаете, — язвительно сказала Орфамэй, — это ваше дело. В конце концов, зачем бы я обращалась к вам, если б знала то, что мне нужно?
— Я не говорю, что вы знаете все, что вам нужно. Речь идет о том, что я не знаю всего, нужного мне для выполнения работы. И в том, что я услышал от вас,
