— А я думал, ты на стороне тори.
— На стороне. Сам голосовал за эту дамочку. Не говори жене, — заговорщицки подмигнул Уиллет, — мне она малость нравится. Такие прекрасно пошитые костюмы. Я бы хотел, чтоб она приехала к нам — я пропустил бы ее через «зеленый коридор», не раздумывая. Но леди сделала ужасную вещь: она отменила систему поощрений. Не сомневаюсь, что это была не лично ее идея, но если бы тот маленький чиновничек, которому пришла в голову эта мысль, попал к нам в руки, ему бы как минимум из всех пиджаков подкладку повыдрали.
— Так что, ты больше не будешь голосовать за тори?
— Для этого нужно кое-что посерьезнее, Даффи; но знаешь, что — они все время говорят о стимулах, а какой у нас сейчас остался стимул? Ну почему им надо изничтожать все, что реально работает, Даффи?
— Ну, это вопрос не ко мне. — Они встали, и Даффи пожал Уиллету руку. — Может, через недельку-другую зайду тебя повидать.
— В любое время. Кто знает, может, я еще нагряну на твой склад с таможенным досмотром.
— Значит, плохо ты меня знаешь.
— Знаю, знаю. Поищи там контрабандные клюшки для гольфа. Они длинные, тонкие, сделаны из металла и перевозятся в сумках.
— Буду смотреть в оба.
— Смотри и за ковбоями тоже. Я серьезно. Наши ковбои ничем не лучше любых других. Совести у них кот наплакал.
— Усек.
И Даффи зашагал сквозь охрипший от крика восточный базар этого огромного города.
На следующий день, перед тем, как поехать на работу, он позвонил Кэрол и попросил ее вечером прийти. Она ответила, что не может; как всегда, это больно его задело. Он не спрашивал, она не объясняла — таков был уговор. Одно время она говорила ему о тех вещах, против которых, она знала, он не будет возражать — например, когда собиралась сходить в кино с подругой по Уэст Сентрал или навестить свою тетушку, но это только заставляло его думать, что когда она не объясняла, это значило, что она едет в «Ритц» с Полом Ньюменом или снимается в порнофильмах. Поэтому скоро все стало по-прежнему: он не спрашивал, она не объясняла. Она пообещала, что вместо этого придет на следующий вечер.
Одежду для «Грузоперевозок Хендрика» он подобрал с толком: надел джинсовую куртку, которая выглядела так, будто была сшита из отдельных лоскутков, хоть на самом деле это было не так (когда Кэрол показала ему, что это ложные швы, он почувствовал себя обманутым), самые старые свои джинсы с самыми настоящими заплатами на коленях, разбитые ботинки. Это должно было подойти.
Залезая в свой фургон, он в очередной раз подумал, как умно поступил, что не стал расписывать бока рекламными слоганами и картинками с черепом и костями. Кое-кто из его конкурентов действовал именно так, они это называли «высокой видимостью». Правда, у него тоже была дощечка с надписью «Даффи Секьюрити» — сзади у нее были резиновые присоски, и когда он ехал по официальному делу, то прикреплял эту дощечку сбоку на фургон. Вначале у него было две таких дощечки — по одной на каждый бок, но одну он потерял, когда ездил в Баркинг. Вероятно, в тот день вязкость его слюны оставляла желать лучшего.
Так что с одеждой у него был полный порядок, с фургоном был полный порядок (иными словами, он завелся), собеседование было заранее оговорено, и поэтому с ним тоже был полный порядок (Хендрик сказал, что лучшей легендой для миссис Бозли будет сказать, что Даффи выполнил по его просьбе много всяких поручений и теперь хотел устроиться на постоянную работу). Он ехал по М4 в направлении, противоположном тому, в котором двигались те, кто работал в городе, так что с дорогой тоже был полный порядок. Непорядок был лишь в том, что теперь ему придется каждый день ездить в Хитроу и слушать, как воют от натуги самолеты, отрываясь от земли под нелепым, фантастическим углом, а если вдруг один из них решит передохнуть на территории складских помещений — что ж, значит, такая горькая Даффи выпала участь.
Его беспокойство было рационально подкреплено. Даффи давно для себя решил: если ты работаешь в черте аэропорта и не испытываешь страха — у тебя не все в порядке с головой. Слева от него и параллельно М4 в небе длинной цепочкой выстроились неуклюжие махины, дожидающиеся разрешения на посадку. (Вероятно, они только так и умели ориентироваться. «Лично я завожу свой А-двести пятый со стороны Мортлейка…». «А вот я привык держаться северного участка Кольцевой…» Похоже, что пилоты ни о чем другом промеж себя и не говорили). Расстояние между самолетами составляло примерно милю, и даже Даффи видел, что это преступно мало. И как медленно они летят — едва опережают его фургон. Как будто соревнуются, кто может пролететь медленнее без того, чтобы упасть.
Смотри на это так, решил про себя Даффи. Чем скорее ты поймаешь того, кто тырит у Хендрика товар, тем скорее ты перестанешь бояться, что пассажирский ДС-10 превратится в пикирующий бомбардировщик, или что с высоты 20000 футов на тебя свалится глыба замороженной мочи. Ясней ясного. Он свернул на Третьем перекрестке, инстинктивно втянул голову в плечи, пересекая полосу, по которой разгонялись брюхатые чудовища, и поехал вдоль периметра аэропорта.
Склады располагались на юге Хитроу. Склады, где хранились товары, облагаемые пошлиной, были огорожены забором; авиакомпании, которым они принадлежали, были ответственны за груз до тех пор, пока он не пройдет таможню. Затем он переправлялся либо непосредственно импортеру, либо кому-то из многочисленного племени агентов по грузоперевозкам — только по другую сторону изгороди.
«Грузоперевозки Хендрика» помещались в одном из наименее престижных районов этого складского городка. Более предусмотрительные агенты разместились в новеньком крытом ангаре рядом с дорогой. Охранник у входа, предварительно позвонив, пропустил Даффи внутрь и объяснил ему, как пройти к «Грузоперевозкам Хендрика». Это было просторное помещение, в котором гуляли сквозняки, — Даффи оставалось лишь надеяться, что его пребывание там не затянется до зимы — со сложенными из желтых шлакобетонных блоков стенами и проржавевшей железной крышей. Тюки с товаром лежали на ржаво-красных стеллажах в три полки вышиной. Над каждой секцией висели большие красные номера.
Внезапно совсем рядом, подвывая, скользнул желтый автопогрузчик и едва не зацепил его одним из своих плоских стальных клыков. Лучше смотреть в оба, подумал Даффи. Схлопочешь такой хреновиной по ноге — и времени для чтения будет более чем достаточно (если вообще вспомнишь после этого буквы). Он медленно побрел вглубь ангара. Высоко под потолком мерцали допотопные газовые трубки, кое-где им на подмогу приходили висящие на проводе лампочки. Там и сям стояли грузовые весы, состарившиеся скорее от возраста, чем от частого употребления. Хотя стояла теплая, сухая погода, в ангаре ощущалась промозглая сырость. Он миновал автопогрузчик, который теперь ковырялся с какими-то тюками из мешковины, и добрался до офиса со стеклянными стенками, помещавшегося на возвышении в дальнем конце склада. Там и сидела миссис Бозли. Миссис Бозли не нуждалась в возвышенном положении: она и так глядела на всех сверху вниз. Ей можно было дать лет сорок, лицо у нее было того типа, который принято называть красивым. На Даффи это должно было бы произвести благоприятное впечатление, но отнюдь не произвело: ему нравились женщины маленькие, темноволосые и дружелюбные, как Кэрол, а не надменные особы с высокими скулами и на девять десятых в непроницаемой скорлупе. Ее гладко зачесанные белокурые волосы были собраны на затылке и сколоты гребнем из слоновой кости. Документы, которые протянул ей Даффи, она изучала так придирчиво, будто это был просроченный ливийский паспорт. Даффи решил, что будет вести себя с ней так вежливо, как только возможно. Это оказалось нелегко.
— Давно работаете на мистера Хендрика? — начала она.
— Вроде как. Время от времени.
— Вам нравится работать на него, верно?
— Нормально.
— Хорошая жена у мистера Хендрика.
Даффи не знал, был ли это вопрос или утверждение. Он даже не знал, была ли у мистера Хендрика жена. Он решил принять это как утверждение и промолчал.
— Он говорил мне, что вы выполняли самые разные его поручения.
— Угу.
— Какие именно?
— То, се… Поднимал всякие вещи.
Даффи имел смутное представление о том, какая квалификация была здесь востребована. К тому же, этот перекрестный допрос унижал его. Хендрик обещал, что собеседование — простая формальность. Может, она держит его здесь так долго для того, чтобы другие ничего не заподозрили?
— Косили газон?
— Что-что?
— Вы подстригали для мистера Хендрика газон?
— Иногда.
Ну почему, подумала миссис Бозли, этот парень никогда не говорит «Да»? Но Даффи никогда не говорил «Да», он либо кивал, либо угукал, либо говорил «Пойдет». Кэрол думала, что если она попросит Даффи на ней жениться, он посмотрит в сторону, кивнет и скажет «Пойдет». Это было только предположение. Однажды она попробовала его проверить; он посмотрел в сторону, немного помолчал и сказал: «Нет».
