— Просто машину. С чистыми бумагами.
— Насколько чистыми? Чтобы продать?
— Нет. Чтобы показать их, если остановят за превышение скорости.
— Двинешь на ней за пределы штата?
— Вверх на север.
— Тогда ладно.
Дверь гаража отворилась, и вошел Кент, неся три стакана и бутылку кукурузного самогона, прозрачного, как вода. Он молча глянул на брата и на Паркера, затем подошел к скамье, поставил стаканы и наполнил их.
Чими и Паркер незамедлительно составили ему компанию, и все трое выпили. Самогон был хороший — на языке остался терпкий привкус, а в горле слегка горело.
Чими поставил свой стакан и откашлялся.
— Насколько новой должна быть тачка? — спросил он.
— Это мне без разницы. Но я собираюсь проехать на ней — такое не исключено — пару тысяч миль, поэтому мне не нужна тачка, готовая развалиться в любую минуту.
Чими понимающе кивнул:
— Когда?
— Сейчас.
— Всегда в спешке! — Чими ухмыльнулся брату. — Нет сомнений, это точно Паркер! — заявил он. — Вечно в бегах.
— Угу, — кисло пробурчал Кент. Он был угрюм и не отрывал глаз от пустого стакана.
Чими подмигнул Паркеру, допил свой самогон и сообщил:
— У меня в сарае прямо сейчас есть пара машин, но это не то, что тебе надо. Обе угнаны совсем недавно — еще тепленькие, да и к тому же обе не фонтан. Поэтому я должен кое-куда сгонять. Сколько ты готов отстегнуть?
— Дойду до тысячи баксов... если меня устроит.
— Ну, может быть, тебе и не нужно будет выжиматься как губке. Иди-ка посиди пока на крылечке, а мы пошли. Кент!
Они оба пошли по направлению к гаражу, а Паркер широкими шагами направился к дому, тогда как оба брата уже скрылись за помещением для машин. Он поднялся на крыльцо и сел на свободный стул. Женщина ухмыльнулась, открывая провалы во рту, где когда-то были зубы, и сказала:
— Сдается мне, что я о тебе где-то слышала.
— Может быть, — отозвался Паркер.
Шестилетней давности фургон — “понтиак” — с Чими за гранкой и братом, сидящим рядом, выкатился из-за гаража и загромыхал по выбоинам дороги. Паркер сидел и, покуривая, приготовился ждать. Женщина попыталась раз или два завязать с ним разговор, но он отмалчивался, и она оставила его в покое. Собака немного погодя вновь поднялась с места, спустилась с крыльца и начала описывать круги вокруг дома. Чуть погодя Паркер встал со стула, прошел в дом, и миновав комнаты с покосившейся мебелью, добрался до кухни, где напился воды. Женщина все время следовала за ним и, встав в двери, смущенно улыбалась, но не говорила ни слова. Когда он пошел из кухни, она многозначительно пробормотала:
— У нас есть время.
Паркер отрицательно покачал головой и вышел обратно на крыльцо. Женщина осталась в доме.
Он ждал уже три часа, и солнце, становясь красным, стало клониться на запад, к горизонту, когда Чими и Кент наконец вернулись. На этот раз “понтиак” вел Кент, а Чими следовал за ним в голубом “олдсмобиле” четырехлетней давности с алабамскими номерами. Кент, развернув “понтиак”, загнал его в гараж, а Чими остановил “олдсмобил” прямо перед домом. Он вылез наружу и похлопал машину по капоту:
— Ну? Что скажешь, Паркер?
— А ты что скажешь?
Чими ухмыльнулся, пожимая плечами:
— Я и сам пока еще толком не решил. Только прикидываю, что и как. Тачку ищут во Флориде — там она еще тепленькая, а номера еще тепленькие в Алабаме, но они сняты в Ла-Сэлли, так что тебе не о чем особенно беспокоиться.
— Ла-Сэлли? А что, если мне придется туда сунуться?
— Дай мне три дня, Паркер, и я подыщу тебе еще что-нибудь.
— У меня нет трех дней.
— Понимаю! Тогда я проверю для тебя эту тачку. В дороге она вела себя неплохо.
Кент уже выходил из-за гаража и широко раскрывал передние двери. Чими опять залез в “олдсмобил” и загнал его гараж, поставив рядом с “фольксвагеном”. Паркер на свои двоих отправился в гараж, и Кент, войдя за ним следом, закрыл двери.
Оба брата провели полчаса, проверяя машину, и в основном молчали. Всякий раз, когда Кент между делом говорил: “Взгляни-ка сюда!” — Чими обычно наклонялся смотрел и затем отвечал: “Все окей”. Несколько раз оказалось совсем не “окей”, и они оба работали, для того чтобы стало “окей”.
Наконец Чими сообщил:
— Тачка лучше, чем я думал. Типичная южная машинка, с какой стороны ни глянь, Паркер! Ни грамма вашей северной коррозии.
— Я думал, что она из Флориды. А как насчет морской коррозии?
— Эта украдена во Флориде. На ней прежде красовались номера из штата Теннесси.
— А как насчет бумаг?
— Все здесь. Просто впиши имя, какое тебе понравится.
Паркер имел в своем бумажнике водительские права одного из игроков в покер, который был тогда с Меннером. Они были выданы на имя Мориса Кебблера, поэтому он и вписал его в листок регистрации. А затем произнес: “Обожди минуту” — и вышел, чтобы подойти к своему чемодану, все еще лежащему на земле перед домом. Паркер подхватил его и потащил обратно в гараж. Женщина с оранжевыми волосами опять уже была на крыльце и наблюдала за незнакомцем с безучастным выражением на лице.
Паркер зашел в гараж и открыл чемодан на рабочей скамье. В боковом отделении находился конверт, который он и извлек, вытащил из конверта семь стодолларовых купюр и положил их на скамью. Затем убрал конверт обратно и закрыл чемодан.
Чими, наблюдавший за всей этой процедурой, согласно кивнул.
— Вполне достаточно, — заметил он и распорядился: — Кент, отворяй двери!
Кент отворил двери — и женщина с оранжевыми волосами уже стояла там. Ее лицо сейчас заливала краска, и она каялась смущенной. Потом заявила вдруг:
— Кент, эта сволочь изнасиловала меня.
Кент онемел, уставившись на нее. Чими нахмурился и бросил с угрозой:
— Не будь дурой!
— Проклятье, я же говорю — он изнасиловал меня! Кент повернулся, лицо его стало пепельным.
— Паркер! Какого дьявола!..
Тот только пожал плечами. Чими посмотрел на женщину:
— Пошла прочь отсюда, слышишь? Кент замотал головой, глядя на брата все еще ничего не понимающими глазами:
— Зачем бы ей говорить такое, Чими? Если он ничего не сделал, чего ради ей возводить напраслину?
— Задай вопрос Паркеру, если хочешь. А меня не спрашивай.
Паркер не стал врать:
— Она предложила мне себя, но я наотрез отказался. Кент посерел еще больше.
— Ты врешь, сукин сын! — завопил он, затем бросился к скамье, схватил гаечный ключ и начал подбираться к Паркеру.
Женщина повернула голову, закричала:
— Судья! Сюда, ко мне. Судья, — и пронзительно свистнула, мастерски используя для этого дырки в зубах.
— Не смей звать сюда собаку! — заорал теперь уже Чими.
— Не делай глупостей, Кент, — предупредил Паркер.
— Я разобью твою башку, ты, сукин сын! — Кент уже побледнел, как картофелина внутри, и бочком, медленно подвигался вперед, зажав в правой руке здоровенный гаечный ключ.
Повернув голову, Паркер спросил:
— Чими, ты что, хочешь, чтобы я угробил твоего братца?
— Нет, не думаю!
— Тогда отзови его прочь.
— Я не могу этого сделать, Паркер. Огорчен, но у меня из этого ничего не выйдет. Паркер нахмурился:
— Чими, и ты веришь этой кошелке?
— Не мне отвечать на твой вопрос, Паркер: я не муж, я всего лишь деверь.
— Тогда ты будешь держаться в стороне, не так ли?
— До тех пор, пока моему брату не будет угрожать увечье. Вмешался Кент:
— Не я буду тем, кому угрожает увечье! — С этими словами он внезапно сделал рывок; лицо его исказила гримаса, а рука с ключом взвилась в воздух.
Паркер ринулся на сближение и, оказавшись почти рядом, заехал Кенту макушкой в лицо, заставив того рухнуть на колени, и врезал затем ребром ладони по напрягшимся мышцам поднятой руки. Тот взвыл от боли, когда его рука онемела, а ключ выпал на пол. Паркер отступил назад и дважды двинул ему как следует, после чего Кент рухнул вслед за гаечным ключом и больше уже не шевелился.
Женщина тем временем опять позвала собаку. Чими теперь на это никак не отреагировал; он прислонился к боковой стороне “олдсмобила” и с выражением сожаления на лице взирал на все происходящее. А Паркер повернулся и быстро, широкими шагами направился к боковой двери. Он схватил дробовик и обернулся с ним в руках как раз тогда, когда собака, тощая, быстрая и молчаливая, ворвалась в гараж и метнулась в сторону.
— Взять его! — завопила женщина, тогда как Чими заорал на собаку, гоня ее прочь. Но женщина вопила еще громче, и собака стала приближаться к нему. Паркер держал дробовик за оба ствола и замахнулся им как бейсбольной битой. Псина взвилась в прыжке. Деревянный приклад с силой обрушился собаке на голову сбоку и отшвырнул ее в сторону — она врезалась в груду всякой всячины и затихла.
Паркер перехватил дробовик прикладом к себе и сказал:
— Меня так и тянет прикончить вас всех троих! Пожалуй, я так и сделаю.
