Ознакомительная версия.
Хельга посмотрела ему прямо в глаза:
– Вам пока еще нет необходимости выступать в качестве душеприказчика, мистер Винборн, и я надеюсь, прежде чем возникнет такая возможность, пройдет еще много времени, – спокойно сказала она.
Его губы снова сжались, и он произнес:
– Я тоже надеюсь, миссис Рольф. Прошу извинить меня. – И вышел из комнаты.
Расслабившись, Хельга откинулась на спинку кресла, глубоко и облегченно вздохнула. Она вела себя правильно. Если бы письмо нашлось, Винборн показал бы когти.
В номере Хельгу ожидал Хинкль. Он выглядел уставшим и не таким благодушным, как обычно.
– Как вы себя чувствуете, мадам? – спросил он, подходя.
– Неплохо. А вы, Хинкль?
– Ночь была тревожной, но теперь мистеру Рольфу как будто лучше. Мы не должны терять надежды.
– Доктор Леви сказал вам… паралич…
– Да, мадам. Весьма печально, но не надо об этом постоянно думать. Я могу предложить вам ленч на террасе. Газетчики уехали. Они вам не помешают, а солнце полезно.
– Хорошо. Как ни странно, Хинкль, но я проголодалась.
– Это все нервы, мадам. Вполне понятно.
«Милый, добрый Хинкль», – подумала она.
Она очень надеялась, что Хинкль останется с ней, когда Герман умрет.
– Я предложил бы вам немного паштета из перепелов, мадам, затем жаркое и пикантный соус. Я присмотрю за поваром. – Лицо Хинкля омрачилось. – У него мало таланта. Затем шербет и шампанское.
– Чудесно, Хинкль.
Он повернулся к столу, на котором стояли шейкер с мартини и бокал, и стал наливать коньяк. Хельга наблюдала за его движениями, испытующе всматриваясь в бело-розовое лицо.
«Нет, – думала она, – он не шантажист. На этот раз можно ничего не опасаться».
– Вы, как всегда, предупредительны, Хинкль, – сказала она, принимая у него бокал.
– Я хотел бы думать, что это так, мадам.
Пауза, потом он продолжал:
– В настоящий момент я ничем не могу помочь мистеру Рольфу. К сожалению, им занимаются другие. Я буду рад, если вы воспользуетесь моими услугами, мадам. Это доставило бы мне большое удовольствие.
– Спасибо, Хинкль. Я так и сделаю. – Ее быстрый активный ум увидел представившуюся возможность. Надо склонить его на свою сторону. – Мистер Винборн спрашивал о каких-то бумагах, относящихся к недавней сделке. Я сказала ему, что вы хорошо знакомы со всеми делами мистера Рольфа, но мистер Винборн… – Она умолкла, видя легкую краску, выступившую на лице Хинкля. Отведя глаза, она закончила: – Мистер Винборн – сноб.
Потом она посмотрела на Хинкля, и их глаза встретились.
– Очевидно, так, мадам, – произнес он, слегка поклонившись, и направился к двери. – Значит, через полчаса ленч.
Когда он ушел, Хельга вышла на террасу и посмотрела на пляж, на толпы людей и потоки машин.
«Кажется, Хинкль – мой», – сказала она себе.
После ленча ее навестил доктор Леви. Он сообщил, что область кровоизлияния в мозгу не увеличилась и это ободряет. Сняв пенсне, он кончиками пальцев взялся за переносицу.
– Паралич в тяжелой форме. Впрочем, со временем можно надеяться на некоторое улучшение. Через два-три месяца может наступить заметная перемена, – продолжал он. – Я попросил приехать профессора Бернштейна. Он лучший специалист в Европе. Однако состояние здоровья мистера Рольфа неудовлетворительное, поэтому я не хочу вселять преждевременных надежд. Тем не менее при том интенсивном лечении, которое получает мистер Рольф, его можно будет транспортировать, я уверен, через три дня. К сожалению, я не могу оставаться здесь, и мне хочется поскорее перевезти его в нашу клинику. Но доктор Беллами тоже очень знающий специалист, и вы можете полностью на него положиться.
– Заметная перемена. Как это понимать?
– Если его сердце и дальше будет выдерживать такую нагрузку, к нему, по всей вероятности, вернется речь, а паралич, поразивший правую сторону, уменьшится.
– Через два или три месяца?
– Может быть, на это потребуется больше времени, но никак не меньше.
– То есть два или три месяца он не сможет говорить?
– Скорее всего нет, разве только нечленораздельно бормотать. Я говорю так потому, что мистеру Винборну не терпится посоветоваться с ним. Но я предостерег его от любых попыток утомлять мистера Рольфа.
«Два или три месяца, если у него выдержит сердце», – подумала Хельга.
– Можно его повидать? – без всякой охоты спросила она, зная, что от нее ждут подобных слов.
– Не советую, миссис Рольф. Совершенно незачем его зря расстраивать. – Доктор Леви надел пенсне. – Не тревожьтесь, доктор Беллами будет постоянно со мной контактировать. К пятнице я решу, можно ли его перевозить, и вам, миссис Рольф, совершенно незачем сидеть в номере. Прогуляйтесь, сходите на пляж, побудьте на солнышке. – Он улыбнулся. – Я не хочу, чтобы у меня на руках оказалась еще и важная пациентка. Одного вполне достаточно. Поэтому старайтесь повеселее проводить время. Мистер Рольф не собирается умирать. – Он умолк, поняв, что эти слова налагают на него непростые обязательства. – В любом случае, он проживет еще какое-то время. Почти наверняка до конца года. Мне хотелось бы вас уговорить не сидеть взаперти и постараться жить нормальной жизнью. Он в надежных руках, будьте уверены.
– Вы очень заботливый и чуткий врач, – сказала Хельга.
Выйдя на террасу после его ухода, она ощутила горячее прикосновение солнечного тепла как физическую ласку. «Если инсульт его не прикончит, – думала она, – то через два или три месяца он скажет Винборну о письме».
Что ж, за это время многое может произойти, в ее руках по-прежнему останется контроль над финансами швейцарского счета, а это примерно пятнадцать миллионов долларов. Данную ситуацию надо хорошо обдумать. Лучше всего ей думалось ночью. Поэтому сегодня перед сном она обстоятельно поразмыслит о своем будущем. А пока что все козыри у нее на руках. Герман не сможет говорить еще месяца два, опасное письмо у нее, контроль над пятнадцатью миллионами – тоже.
Хельга прошла в спальню и переоделась. Затем надела пляжный халат и позвонила старшему портье:
– Пожалуйста, дюноход.
– Слушаюсь, миссис Рольф. Будет через три минуты.
Если к Герману когда-нибудь вернется членораздельная речь, такому почтительному обхождению с «очень важной особой» придет конец. Потребуй она шестидесятитонную яхту, не возникло бы никаких затруднений. Но волшебный ключ уже был готов выскользнуть из ее рук. Выйдя из номера, Хельга увидела, что охранников убрали. Этот факт принес ей облегчение. Пока Герман жив, ею не будут интересоваться.
Она ехала к морю, махая рукой козыряющим ей полисменам, которые остановили перед ней движение. Потом направила машину к отдаленным пустынным дюнам, подальше от людской толчеи.
Проезжая мимо вереницы бунгало, она вспомнила о Гарри Джексоне. Он совершенно вылетел у нее из головы, но, увидев домики, один из которых он снимал, Хельга с сожалением вспомнила о нем.
В утренних газетах появилась ее фотография. Наверняка теперь Гарри знает, кто она такая, и затевать с ним интрижку было бы опасно. Несмотря на его открытое мужественное лицо, Хельга решила не рисковать и вообще отказаться от каких-либо авантюр, пока она здесь. Вспомнив, что за ней ведется наблюдение, она оглянулась, но сзади никого не было. Позади тянулась пустынная местность, но это вовсе не означало, что за ней не следят в мощный бинокль. По-настоящему в безопасности она может чувствовать себя только в Европе и уж во всяком случае не в Парадиз-Сити: это самое неподходящее место для рискованных утех.
Нужно поскорее найти какой-нибудь предлог для возвращения в Швейцарию. Задача трудная, но выполнимая.
Оставив дюноход в тени пальм, Хельга бросилась в воду и энергично поплыла. Устав, перевернулась на спину и отдалась течению. Когда солнце стало жечь кожу, она пересекла прибрежные дюны и уселась в тени деревьев.
– Привет! – Улыбающийся Гарри Джексон, в плавках и с очками в руке, приблизился к ней и остановился рядом. – У вас принято не приходить на свидание?
Хельга подняла голову, скользнула взглядом по стройному мускулистому телу, и ее пронзило такое знакомое желание физической близости. Она обрадовалась, что на ней темные очки, иначе он непременно заметил бы горевшее в ее глазах томление неудовлетворенной плоти.
– Привет, – ответила она, – извините за вчерашний вечер.
– Я пошутил. – Джексон опустился рядом на песок, вытянул длинные ноги и, опираясь на локти, откинулся на спину. – Приношу соболезнования в связи с тяжелым состоянием вашего мужа, миссис Рольф.
«Снова пронесло, – подумала она. – Если бы я встретилась с ним вчера вечером, мы бы уже стали любовниками и мне следовало бы его опасаться».
– Вы читали газеты? – спросила она, рассматривая пустынный берег и гадая, следят ли за ней.
– Конечно, я всегда в курсе событий. Вас называют самой красивой женщиной среди миллионеров, и, по-моему, они правы.
Ознакомительная версия.
