Она мне тоже нравится, размышляла она. Не знаю почему, но определенно нравится. Она несколько вульгарна и крикливо одевается, но сердце у нее доброе. Я «привязалась к ней», как она говорит. Черт побери, мисс Фотерхилл, почему я не могу вас ненавидеть, как должна бы? И куда я теперь пойду покупать себе обувь?
И все время в подсознании у нее тяжело ворочалась совершенно другая мысль, которую она предпочитала вообще не затрагивать.
Глава 17
МИСТЕР ДЕДМЭН ВЫРАЖАЕТ СВОЕ МНЕНИЕ
Среда, 30 августа
В офисе конторы «Джелкс, Джелкс, Дедмэн и Джелкс» царило оживление. Даже по обычным делам клерки входили и выходили с видом чрезвычайной озабоченности. Бешено стрекотали пишущие машинки. Вместо неспешного наслаждения беседой, теперь служащие на ходу обменивались лишь обрывистыми полуфразами. Ибо мистер Дедмэн, главная действующая пружина фирмы, вернулся к работе, доведенный до высшей точки активности своим отпуском, и теперь забирал в свои властные руки все нити, которые ослабли было и провисли в его отсутствие.
К середине дня он уже разобрал целую гору документов, которая накопилась у него на столе, и в дополнение уладил добрую дюжину дел, которые младший Джелкс, в свою очередь отбывший в отпуск, оставил в состоянии сумбурного смятения. Когда часы пробили двенадцать, он закончил диктовать очередное письмо, кивком отпустил стенографистку и нажал кнопку звонка на своем столе.
Он обратился к появившемуся клерку:
— Мистер Диккинсон уже здесь?
— Только что приехал, мистер Дедмэн. С ним мисс Диккинсон и другой джентльмен — кажется, мистер Джонсон.
— Гм! Я хотел видеть только мистера Диккинсона. Впрочем, пригласите их всех.
Стефан, Анна и Мартин, введенные в кабинет, оказались перед невысоким коренастым человеком средних лет с задиристым подбородком и круглой головой, покрытой короткими темными волосами. Он приветствовал их появление неловким поклоном, шлепнулся снова в свое кресло и с места в карьер перешел к делу.
— Я понимаю, — сказал он, обращаясь к Стефану, — что для поверенного необычно вызывать к себе клиентов. Хотя в этом смысле вы не совсем мой клиент. Дело касается состояния вашего отца. Но вы один из душеприказчиков, и я хотел бы разобраться во всем этом. За время моего отсутствия делу позволили затормозиться.
— Напротив, — напряженно возразил Стефан, — мы все много поработали над этим.
— В настоящее время положение таково, — продолжал мистер Дедмэн, не обратив внимания на его реплику, — что у вас осталось всего четыре дня, чтобы принять или отказаться от предложения страховой компании. Фактически срок истекает в воскресенье. Мистер Джелкс проглядел этот момент, когда подписывал соглашение. Воскресенье является нерабочим днем, и я потребовал, чтобы срок продлили до начала рабочего времени в понедельник. Я указал на это компании и заставил их принять свои условия. После понедельника это станет вопросом оспаривания полиса, если вы намерены что-нибудь получить. Итак?
— Ясно, что мы его не принимаем, — сказал Стефан.
— Очень хорошо. Какова ваша точка зрения?
— Такая же, как и была. Что отец был убит.
— Именно. И кем же?
— Может быть, — сказал Стефан, — лучше я расскажу, что мы сделали.
— Может быть.
— Прежде всего я получил отчет от частного сыщика...
— Он у вас с собой?
— Да.
Стефан передал отчет в протянутую сильную и волосатую руку мистера Дедмэна. Меньше чем за минуту тот прочитал его, затем откинулся на спинку кресла, задумчиво кивнул и сказал:
— Полагаю, вы считаете вероятными подозреваемыми всех этих людей?
— Да.
— Вы обнаружили какие-либо причины, позволяющие связать кого-нибудь из них с предполагаемым убийством?
— Да.
— Хорошо. Кого именно?
— Парсонса.
— Расскажите мне об этом.
С помощью Мартина Стефан поведал историю их поездки в Мидчестер. Мистер Дедмэн выслушал его не прерывая. Ближе к концу рассказа он прикрыл глаза, но нетерпеливое постукивание пальцами по столу показывало, что он отнюдь не дремлет. Когда Стефан закончил, он открыл глаза и спросил:
— Это все?
— Да.
Мистер Дедмэн молчал целых полминуты. Затем снова поднес к глазам отчет Элдерсона, заглянул в него и сказал:
— А остальные люди — у вас есть подозрения против кого-либо из них?
— Против некоторых из них.
— Против кого?
— Во-первых, против мистера Карстейрса и его жены. Точнее, против миссис Карстейрс и ее мужа, потому что она здесь главная. Вообще-то он священник, хотя не имеет своего прихода. — Он описал свою поездку в Брайтон и продолжал: — Я бы сказал, они не очень богаты, она работает секретарем в благотворительном концерне, который называется Общество помощи в беде вдовам профессиональных рабочих. По странному совпадению это общество одно...
— Одно из тех, кому после смерти вашего отца переходят деньги дяди Артура. Мне, естественно, известны условия его завещания. И что же?
— Ну, — замялся Стефан. Трудно было уверенно излагать свою версию под холодным взглядом мистера Дедмэна. — Факт в том, что общество находится или находилось в бедственном положении. Насколько я мог понять, работа миссис Карстейрс находилась под угрозой. Если бы она знала условия завещания, а будучи секретарем, она должна была бы их знать, у нее был довольно веский мотив обеспечить обществу поступление столь значительной суммы.
— Понятно. Кого еще вы подозреваете?
— Говард-Бленкинсопов. Это чрезвычайно необычная история и даже... даже не слишком приятная. Во-первых, их фамилия вовсе не Говард-Бленкинсоп, а Марч. Миссис Марч и ее сын.
— Это не та Фрэнсис Марч, которой ваш отец ежемесячно платил алименты лет двадцать назад?
— Значит, вам об этом известно? — удивленно распахнув глаза, спросил Стефан.
— Разумеется. Все платежи производились через нашу контору, и я наткнулся на корешки платежей сегодня утром, когда разбирал бумаги вашего отца. Подобное довольно часто происходит с нашими клиентами. Следовательно, упомянутый здесь сын был незаконным ребенком вашего отца?
— Нет, в том-то и дело. Это был не он. Тот сын умер.
— Вот как? Кто вам об этом сказал?
— Собственно, не мне, а моей сестре и мистеру Джонсону. Возможно, будет лучше, если они вам все расскажут.
— Возможно.
Мистер Дедмэн перенес внимание на других присутствующих. Анна хранила молчание, и Мартин поведал историю их открытий на ферме «Грендж» в Бентби.
— Понятно, — сказал мистер Дедмэн, когда он замолчал, и не сделал никаких других замечаний. — В списке остается еще четыре фамилии. Я понимаю так, что вы не рассматриваете их как возможных подозреваемых?
— Да, — подтвердил Стефан. — Вэннинга мы уже проверили. Маллет — это детектив из Скотленд-Ярда в отпуске. Дэвитт оказался совершенно невинным клерком из брокерской компании со страстью к бумагомаранию, а мистер и миссис Джонс...
— Были просто любовной парочкой, которые решили втайне от всех провести денек наедине. — Это Анна в первый раз подала голос с того момента, когда они оказались в кабинете. — Я разговаривала с миссис Джонс, поэтому знаю.
Мистер Дедмэн удивленно посмотрел на нее. То же сделали Стефан и Мартин. Дедмэн обратил внимание на то, что ее замечание оказалось для них таким же неожиданным, как и для него, и этот факт позабавил его.
— Отлично, — сказал он и снова повернулся к Стефану. — Что касается Дэвитта, полагаю, вы видели его?
— Нет. Но я долго беседовал с хозяйкой комнаты, которую он снимает.
— Смею сказать, это даже лучше. Людям редко удается сохранить что-либо в тайне от своей хозяйки. Лично мне в юности это не удавалось. Таким образом, вы изложили все результаты ваших расследований, не так ли?
— Да, это так.
— Тогда, — сказал мистер Дедмэн с улыбкой, от которой его драчливая челюсть еще больше выдвинулась вперед, — у меня для вас есть только один совет: примите предложение компании.
Прошло несколько секунд, прежде чем Стефан нашел подходящие слова.
— Вы хотите сказать, что действительно считаете... — начал он.
— Примите предложение компании, — громче повторил мистер Дедмэн, — и считайте, что вам еще повезло! Во всяком случае, это больше, чем вы заслуживаете.
Пока посетители мистера Дедмэна сидели, оглушенные неприкрытой жестокостью его приговора, он сам отодвинул стул назад, сложил руки на груди и скрестил ноги. Если бы здесь находился кто-либо из служащих конторы, он сразу интерпретировал бы эти движения как признак того, что он готов дать волю своим чувствам. И не ошибся бы.
— Вы взяли на себя труд, — заговорил он, — доказать, что ваш отец был убит. Думаю, так оно и было. Каждый год убивают гораздо больше людей, чем может предположить обыкновенный человек. Во всяком случае, насколько я его знал, он не принадлежал к тем людям, которые кончают самоубийством, тем более в первый год действия полиса. Он разбирался в вопросах страхования, в этом я не сомневаюсь. Приняв эту точку зрения, вы стали расследовать это таким путем, который я могу честно назвать неразумным и опрометчивым. Вашей целью было, или должно было быть, собрать доказательства, именно доказательства, которые могли бы убедить суд, что вероятность того, что он был убит, существенно выше вероятности того, что он погиб от собственной руки. Тем, что вы достигли, и тем, чего вам достичь не удалось, вы сделали практически невозможным добиться своей цели.
