— Зачем же нам ругаться? — пробормотал Александр. Его усадили на диван, рядом присела Ольга. Леонид по-хозяйски переставил кресло, устроившись к ним лицом. Вытянув ноги, скрестил на груди крупные сильные руки. Был он в домашних тапках, и этот немаловажный нюанс Александр немедленно про себя отметил.
— Чай или кофе?
Александр отказался. Чуть подумав, Ольга решительно поднялась.
— Тогда коньяк! Не всухую же нам беседовать.
Появились три махонькие рюмочки. Бутылка армянского коньяка башней застыла между ними. Мужчины продолжали проявлять бездеятельность, и Ольга сама разлила коньяк. Подавая пример, первая подняла рюмку. Александр и Леонид послушно последовали за ней.
— Ух! Крепко!… — Ольга вздрогнула. Искоса взглянув на бывшего мужа, заговорила: — Ну, а теперь я начну… Дело, конечно, не слишком приятное, но в общем — самое обычное. Разводится, как известно, добрых полстраны. Словом, Санек, случилось так, что я и Леня наконец-то повстречались. Это серьезно, не заблуждайся. Если ты ждешь других слов, то пожалуйста! По-моему, я его люблю.
— По-твоему?
Ольга пожала плечами.
— Могу обойтись и без этой добавки. Люблю. Просто люблю! Извини, так уж получилось.
— Да… — Александр потер вспотевшие ладони о брюки. — Вот, значит, как…
Взявшись за бутыль, Ольга вновь наполнила рюмки. Леонид с кресла неловко подался вперед.
— Сань, только ты, пожалуйста, не обижайся! Если б можно было как-то иначе…
— Пойду я, — Александр поднялся.
— Только без глупостей, Саша! — Ольга постучала пальцем по столу. В голосе ее, однако звучала неприкрытая тревога.
— Уж какие тут глупости… — он взглянул на нее, намереваясь что-то добавить, да так и прилип взглядом. Ольга обратила внимание на то, что он тщательно причесан. Пиджак был вычищен, но нижняя пуговица едва держалась на растянувшихся нитках.
— Я к тебе забегу. Как-нибудь на днях. Вещи кое-какие заберу и вообще…
Александр хотел возразить, но безвольно кивнул.
— И еще, Саш… Будут спрашивать про Леню, ты ничего не знаешь. Был — и пропал.
— А кто будет спрашивать?
— Кто угодно. Даже дед Костяй. Я тебе потом все объясню.
— Да, конечно, — Александр постоял еще немного, понуро зашагал в прихожую.
— Я провожу, — Леонид поспешно поднялся следом.
Уже на лестничной площадке они задержались. Александр, повернувшись, нервно поправил на голове кургузую шапчонку. Невооруженным глазом было видно, что слова и фразы ему приходится из себя выдавливать.
— Ты не думай, я ничего… Так оно и должно было случиться. Я слабак, тряпка, — вот Ольга и выбрала… Хотя, может, и поздновато.
— Брось, Саня…
— Нет! — Александр замотал головой и, словно решившись на что-то, быстро запустил руку в карман. Через секунду он уже протягивал приятелю большой столовый нож. — На, возьми. Еще один пример моей бесхребетности, — он усмехнулся. — Возьми и забудь.
Леонид ошеломленно крутил перед глазами нож.
— Ты бы, наверное, это сумел сделать, а я вот не смог. Потому выбрали тебя, а не меня.
— Сань!…
Александр протестующе замахал рукой.
— Все, Лень, не надо! Не могу я… Ни говорить, ни слушать. Ничего не хочу. Больно!…
Последнее слово он почти простонал, и Леонид порывисто ухватил его за локоть.
— Сань, ты только запомни: мы по-прежнему друзья. Несмотря ни на что. И если тебе понадобится помощь, всегда на меня рассчитывай. То, что случилось, это… Это единственная моя подлость по отношению к тебе. И я действительно хотел бы остаться твоим другом.
Лицо Александра болезненно скривилось.
— Другом? — он тихо засмеялся. Продолжая смеяться, осторожно высвободил руку, медленно стал спускаться по ступеням.
* * *
— Ушел? — Ольга с ногами сидела на диване и ладонью смахивала выбегающие то из одного, то из другого глаза слезы.
— Ушел, — Леонид положил нож на столик, отошел к окну. — Подарил вот эту самую вещицу. Заколоть, наверное, хотел меня.
— Или меня.
Леонид серьезными глазами поглядел на Ольгу, хрипло пробормотал:
— До чего все-таки гадкая штука жизнь, правда?
Она кивнула, и он рассмеялся. Рассмеялся тем самым неестественным смехом, каким смеялся минуту назад Александр. И почему-то вспомнился давний эпизод с Алексеем, когда тот по просьбе Максимова попробовал было гадать по руке Леонида, но в последний момент отчего-то передумал.
— Может, он что-то там разглядел? В этих чертовых линиях?
— Ты о чем? — Ольга достала из кармана платок, помахала им перед лицом, высушивая глаза.
— Да так, глупости разные… — Леонид вновь приблизился к столику. — Давай, что ли, по третьей? Для красивой цифры?
— Ага, за гадкую жизнь.
— Ошибка исключена? — Клим Лаврентьевич нахмурился.
— Какая уж тут ошибка! Нашего Борю ни с кем не спутаешь. А Лужина я видел как-то на полигоне. Зорин их там с ножами натаскивал. А в этот раз он, значит, с бабой какой-то был. Жирная такая. Вместе потом и уехали. На вишневом «Москвиче».
— Значит, — жирная баба, говоришь?…
— Ну да, крашеная такая.
— А может, это Баринов объявился? Его напарник?
— Чего не знаю, того не знаю.
— Так… Интересно было бы послушать, о чем они там чирикали с нашим Боренькой, — Клим Лаврентьевич выкатил на стол пластмассовый шар, катая его от ладони к ладони, принялся рассуждать вслух. — Предположить, впрочем, можно. Лужин — это приемыш нашего покойного полковничка. Правду он скорее всего успел узнать, значит… Нет, не понимаю! Мстить ему нет резона, оставаться в городе — тоже, тогда какого черта он здесь крутится?
— Может, что-то связанное с племянницей? Она ведь тоже ушла с ним.
— Амурные обстоятельства? — Клим Лаврентьевич скептически поджал губы. — Ну и что? Вот пусть бы и забирал ее с собой из города.
— Боится нелегального положения, — выпалил наугад адъютант. — Возможно, через Борю пытается выйти на вас?
— Зачем?
— Чтобы предложить свои услуги.
— Не очень, честно говоря, верится. Этот Валентин — волчонок еще тот! Принципы романтизма — и все такое… — Клим Лаврентьевич покачал головой. — Как знать, может, и впрямь возгорелся мстить.
— Если племянница с ним, значит, он мог пронюхать о наших клиентах.
— О Максимове с Логиновым? А до них ему что за дело?
— Вы же сами сказали, что он романтик. А романтик — тот же маньяк, потому как непредсказуем.
— Это ты, пожалуй, прав. Стоит призадуматься. Тем более, что и Бореньку они подловили не где-нибудь, а возле дома Логинова. В таком случае о клиентах ему и впрямь что-то известно.
— Он мог за нами попросту следить!
— Не исключено, хотя, думаю, мы бы его заприметили. Не такой уж он спец. Кроме того Аллочка могла познакомить их раньше… — Клим Лаврентьевич в очередной раз проследил за траекторией шара и неожиданно расцвел довольной улыбкой. — А ведь, пожалуй, это даже хорошо, что они вышли на Бореньку! Звено Баринова и Лужина все равно следовало аннулировать. Гнилой зуб выдирают, — вот мы и выдерем.
— Прикажете взять Бориса?
— Ни в коем случае! — Клим Лаврентьевич поймал шар, стиснув в кулаке, поднес к уху, как если бы в кулаке оказалась жужжащая муха. — Боренька — агент из золотых, об этом не надо забывать. Если он споткнулся, так мы его поправим, поддержим под локотки. Одна-единственная ошибка — еще не повод для искоренения. Этак мы людишками разбросаемся за пару-другую лет… — Он задумался. — Поступим иначе. Боренька самолично исправит свою ошибку. Максимова с Логиновым устранят Баринов и Лужин. А мы им только немного поможем.
Он долгим взглядом уставился на своего адъютанта. Белесые брови молодого офицера усиленно зашевелились.
— Ну же! — Клим Лаврентьевич нетерпеливо качнул рукой с шаром.
— Борис, — осторожно начал адъютант, — звено Лужина, мы и эти двое…
— Чуть-чуть не так. Борис — звено Лужина — эти двое и мы, — Клим Лаврентьевич торжественно усмехнулся. — Мы — это всегда итог и последнее заключительное слово.
— Кажется, понял, — адъютант тоже улыбнулся. Весьма невыразительно, но при его неумении улыбаться и это можно было считать успехом. Клим Лаврентьевич поощряюще кивнул.
— Итак, внеочередной инструктаж лилипутов! Боренька обязан получить искомую информацию. Какую?… Ту самую — о встрече Максимова и Логинова. Где они там договорились, шифровальщики неумные? В парке у Центральной гостиницы? Прекрасно! Нам это вполне подходит. Боренька за ними и приглядит.
— Успеет ли он связаться с Лужиным?
— Успеет. Паренек он шустрый… Только никаких упоминаний об операции! Мы его сейчас активно используем, пусть считает, что ведет дежурную слежку. Дадим им встретиться и ждем любимцев покойного Константина Николаевича.
