Маловероятно, но вещь возможная. Сколько раз он хвост братве прищемлял. Отвадил постепенно «караванами» на больших скоростях приезжать из Смоленска, — с мигалками, сиренами, на «шестисотых»… Отобрал, несмотря на вонь «покровителей» бандюков, и мигалки, и сирены, подержал трое суток в рудненском КПЗ, — присмирели. Хотя, конечно, после арестов и тем более после осуждения смоленских «пацанов» из банды Рясного было все — и стреляли в его машину из леска, и трактор на пути ставили, и шины прокалывали, и дачку крохотную на 6 сотках в пяти км. от Рудного поджигали. Оказалось, что настырная борьба рудненской милиции с «привилегиями» смоленских бандитов может им казаться опаснее, что крутые милицейские акции в форме "мордой в снег". Все по закону, ничего не опротестуешь, а и ехать в рудненский район им становится все неуютнее.
— Может, подлянку мне подбросили? — подумал полковник. — Специально труп привезли в Рудный, чтоб намекнуть неподкупным рудненским «ментам», что и они под Богом ходят? — Нет, уж слишком мудрено.
Полковник еще раз перечитал докладную записку Петруничева, перебрал в памяти то, что он рассказал ему о версиях вчера поздно вече ром.
— Есть еще одна версия, которой нет пока у оперативно-розыскной группы и следствия, — подумал Скибко. — Кавказцы. "Квартирный вопрос".
Дело в том, что Скибко на всю Смоленскую область славился своими строгостями с паспортным режимом. Самый легкий путь осесть в привилегированном, близком к областному центру и в то же время весьма экологически чистом, с не очень по инерции дорогой землей районе, фиктивный брак. И вот пошли в последний год повальные увлечения жительниц района и города пылкими южными парнями. По закон — не запретишь. И сам Скибко уж никак не был ни расистом, ни квасным патриотом. Хорошим людям, какой бы они ни были национальности, — милости просим в город и район. Есть профессия — найдем работу, нет — научим в городе три техникума, филиал областного технологического института; есть деньги — выделим место для застройки в отдаленных деревнях, поможем с созданием фермерского хозяйства. Однако девицы города Рудный и района предпочитали почему-то, вне зависимости от возраст /от 16 до 98 лет/ выходить замуж по страстной любви за представителей азербайджанской диаспоры Смоленска. То есть, конечно, соединили свои судьбы и с армянами, и чеченцами, и ингушами, и абхазами, и грузинами. Но больше всего было азербайджанцев. Впрочем, если бы семьи в результате складывались крепкие и перспективные, Скибко бы и тут не увидел тревожной тенденции. Но семьи вскоре распадались. А на благословенной земле Рудненщины появлялся еще один коттедж, еще один магазин в самом Рудном, еще один павильон на городском рынке. При этом недавние женихи в результате брака чувствовали себя прекрасно, невесты же торопились отдать Богу душу…
Умирали, как будто бы, своей смертью, вне зависимости от возраста Пару раз по фактам внезапной смерти возбуждались уголовные дела, но признаков насильственного ухода из жизни так и не было обнаружено.
Криминальная цепь "колец Гименея" прервалась тогда, когда «азеры» просто обнаглели. Некий Гусейнов сочетался браком в свои 32 года с 92-летней жительницей Рудного. А через месяц после веселой свадьбы невесту нашли в овраге с 24 колото-резаными ранами. Конечно, преступление раскрыли. И Петруничев нашел этого Гусейнова аж в Брянске. И был суд. И был серьезный разговор Скибко с главой азербайджанской диаспоры Рустамом Мамедовым. И все. Какие-то коттеджи продали, какие-то стояли с пустыми как глаза покойника окнами. Община переключилась на другие регионы. Но ведь преступления могло и не быть. Будь сам Скибко пожестче, понастойчивее…
— Версия? Поговорить с Петруничевым? Пожалуй, не стоит. Версия слабая. Нельзя в одну воду войти дважды. Да у ребят и так версий хватит на разработку.
Уже выходя из дома, Скибко подумал, что версия насильника-гастролера все-таки наиболее предпочтительна. Конечно, границы района прозрачны. Но он давно, при всей немногочисленности своего войска, ввел проверки первых и последних электричек, проходящих через город и в сторону Смоленска, и на Москву. То же самое — проверялись междугородние рейсы автобусов. На шоссе постоянно дежурили усиленные наряды патрульной службы. Да Петруничев мужик дотошный, всех опросят его бойцы.
— Его бойцы, — ласково подумал Скибко о Петруничеве. Капитан в последние три года сумел переориентировать криминально податливую молодежь города на другие цели, ценности, дела. Во всех школах по его инициативе преподаются специальные предметы — криминалистическая экспертиза, боевая подготовка, уголовное право. Срок обучения в "Петруничевских классах" два года. По окончании — два года стажировки в группах содействия уголовному розыску. Лучшие поступают в школы милиции, на юрфаки
Так что молодежь города Рудный теперь нужно искать не среди преступников, а среди тех, кто эти преступления раскрывает. И то сказать, мы к себе не привлечем, криминальные группировки и устойчивые преступные объединения своей псевдоворовской романтикой и легкими «бабками» переманят. Сейчас уголовный розыск города работает по двум десяткам дел. Конечно, сил не хватит, ну, да наверное, Петруничев и сам догадается привлечь молодежь, общественность на поиски этого маньяка.
— Почему собственно, маньяка? — Пожурил сам себя полковник. — Там ведь несколько версий. Самая вероятная — маньяк, самая невероятная, — убийство с целью ограбления и случайно сопутствующее изнасилование.
Полковник снял трубку яростно зазвеневшего телефона.
— Доброе утро, товарищ полковник, — раздался в трубке чуть сипловатый голос Петруничева.
— Ты уже встал, или еще не ложился?
— Честно?
— Честно.
— Не ложился. Вчера в 17. 30 Мищенко дал мне санкцию на обыск в квартире убитой.
— Нашел девичий дневник? — мрачно пошутил полковник.
— Кое-что покруче. Версия с ограблением, товарищ полковник, не такая уж невероятная, — словно прочитав недавние мысли Скибко просипел Петруничев.
— Давай подробности, — потребовал Скибко.
— Ну, Вы знаете, что искать тайники в квартирах и в коттеджах криминальных авторитетов — одно из, моих хобби. Если тайник есть. Дело времени для меня его найти.
— Это точно. За что тебя вспоминают добрым словом все те, кого ты отправил на нары "с конфискацией". Но тут-то случай другой — какие тайники, какие ценности в квартире скромного фабричного технолога?
— Я не специалист. Но думаю, что ценности там были большие. А кое-что еще и осталось, приезжайте, расскажу и покажу.
10 августа 1998 г. Капитан Петруничев
Пригласив двух соседей погибшей Багучевой, которые крайне заинтригованные появлением в общежитии для малосемейных красивого и холостого напитана Петруничева, ни минуты не думая согласились быть понятыми при обыске, капитан дождался недовольно ворчавшего на ходу Деркача и приступил к обыску. Конечно, не царское это дело, рыскать по квартире невинно убиенной девицы, но поручить обыск самому Деркачу или «старикам» Гвоздеву и Смольникову он не мог. Тут мало знаний и опыта, нужна интуиция.
Первое, на что он обратил внимание, — большая вышивка крестиком /болгарский крест, — со знанием — дела определил капитан/, изображавшая осенний пейзаж в окрестностях города. Это только в детективах бывает — на глазах изумленных коллег и понятых детектив или опер снимает со стены картину, а за ней сейф. Тут сейфом могла стать, сама картина или, как в данном случае, вышивка. Между рамой и картиной всегда можно сделать "двойное дно". Был у него и такой случай, когда делал обыск в квартире чиновника мэрии, подозреваемого во взяточничестве, — в верхнюю поперечную часть задней стенки рамы были вкручены шурупчики, а на них висело более 40 золотых цепочек.
Эта рама имела чистую биографию.
Под книжным стеллажом (видимо пол был неровным) была подложена доска или ДВП, оклеенная шпоном. Тоже был случай, когда в кусок доски размером 50на 60 см. было засунуто столько долларовых купюр, что хватило бы на выравнивание пола во всем доме. Дамы-понятые с восторгом следили за каждым движением большого, но ловкого и пластичного тела капитана. Так что от них тут толку мало. А перебирать все книги стеллажа было лень. Он поднатужился, приподнял стеллаж вместе с книгами, носком ботинка выдернул подозрительную доску.
Доска была обыкновенной, без тайника…
Взгляд капитана остановился на карнизе.
— Тоже вполне возможная вещь, — подумал он, и, приставив к окну устойчивый стул, снял боковую пластмассовую «заглушку» карниза. Такие карнизы, он знал, представляли собой полую емкость, в которой можно было спрятать свернутое в рулон ценное полотно знаменитого художника. Он однажды достал из карниза владельца кафе, подозреваемого в организации кражи картины из местного музея, довольно большое полотно знаменитого мариниста Айвазовского. Если же спрятаны документы или деньги, то они должны быть совсем рядом с краем трубы.
