— Проваливайте, — ответила она.
Ее колено больше не двигалось. Я наклонился и слегка толкнул его, надеясь придать ему импульс, но ничего не вышло. Я нервно похлопал по колену, потом наклонился и поцеловал его гладкую кожу. Я понимал, что совершаю ошибку, но все-таки встал:
— Сейчас вернусь.
Она наконец повернула голову ко мне. Несмотря на улыбку, было ясно, что ее настроение испорчено.
— Возвращайтесь поскорее, милый, — тихо сказала она.
— Считайте, что я уже вернулся.
Я не брал револьвер на вечеринку, поэтому подошел к шкафу и достал «кольт-спешиал» 38-го калибра с коротким стволом в кожаной кобуре. Сняв пиджак, я решительно натянул кобуру и снова надел пиджак.
— Видите, — сказал я. — Дело важное. Очень секретное.
Она улыбнулась немного шире.
— Ладно. Но смотрите, долго не задерживайтесь. Я завтра с утра до вечера занята на съемках.
Я сам был не прочь серьезно заняться «девушкой из джунглей», поэтому еще раз повторил: «Не уходите», послал воздушный поцелуй и смылся.
* * *
Дом, в котором жил Бондхелм, представлял собой двухэтажное оштукатуренное здание на углу Темпл-Хилл и Норт-Бичвуд-Драйв всего в трех милях от моего дома. Я доехал за четыре минуты и спросил мужчину, открывшего дверь на мой звонок:
— Мистер Бондхелм? — Он кивнул, я представился: — Шелл Скотт.
— Отлично. Пожалуйста, проходите.
Это был огромный мужчина, всего на дюйм ниже меня, и его полнота, скорее всего, объяснялась нарушением обмена веществ, а не перееданием. Закрыв дверь, он пошел впереди меня по коридору. Ввалившись в гостиную, он остановился перед гигантским мягким креслом, прицелился своей слоновьей задницей и рухнул в него. Воздух, вырвавшийся из подушек кресла, издал звук, похожий на вздох. Он посмотрел на меня заплывшими жиром глазками, едва различимыми на его румяном лице. На щеках и на лбу у него выступил пот. Таков был Питер Бондхелм. Он напоминал слизняка.
Несмотря на свою внешнюю медлительность, Бондхелм довольно быстро объяснил, чего он от меня хочет. Усадив меня на стул напротив себя, он затараторил неожиданной скороговоркой:
— Я знаю о событиях сегодняшнего вечера и о том, что вы присутствовали, когда был обнаружен труп Зои Таунсенд. Я хочу, чтобы вы установили, кто убил девушку, и сообщили мне. Чем скорее, тем лучше, я не поскуплюсь на гонорар.
Он умолк, и я спросил:
— Она... Вы знали мисс Таунсенд?
— Никогда не встречался с ней.
— Вы что-то сказали о десяти тысячах долларов или даже большей сумме.
Он покачал головой, поднял пухлую руку, взял бумаги, лежавшие на столе рядом с креслом, и, слегка наклонившись вперед, протянул их мне, говоря:
— Я основной финансист кинофильма «Девушка из джунглей». Мне принадлежат семьдесят пять процентов общего числа в сто акций, а Луи Дженова владеет остальными двадцатью пятью акциями. Я подписал распоряжение, находящееся у вас в руках, согласно которому передаю вам две из принадлежащих мне акций. Две акции кинофильма будут вашим гонораром, если вы возьмете на себя расследование этого дела.
Он так расцвел, как будто назначал меня своим наследником. Я взглянул на верхний лист, на котором корявым почерком было написано: «Я, нижеподписавшийся, настоящим передаю...» — и дальше говорилось, что акции передаются Шелдону Скотту.
— Минутку, — возразил я. — Что за черт? Мы же говорили о долларах.
— Это одно и то же. Надежно, как золото. Теперь вы часть киноиндустрии, мистер Скотт.
— Это вовсе не приводит меня в восторг.
— Уверяю вас, при том, что номинальная стоимость двух акций составляет только восемь тысяч долларов, при чистой прибыли от фильма в миллион долларов вы держите в руках эквивалент двадцати тысяч долларов.
— Не так быстро, мистер Бондхелм. С таким же успехом можно предположить, что прибыль от фильма составит миллиард. Этот примитив никогда не соберет миллион, а если он провалится, то у меня в руках останется всего лишь клочок бумаги.
Его глаза сузились и утонули в жирных складках вокруг них. Он ничего не ответил.
Я посмотрел на бумаги, которые держал в руках, и, прикинув, сколько будут весить двадцать тысяч долларов, добавил:
— Я предпочитаю наличные. Если возьмусь за дело.
Он качнул головой, сначала налево, потом направо:
— Нет, никаких наличных, но мое предложение остается в силе.
Я снова взглянул на потенциальную прибыль в моих руках, вспомнил про Элен и сказал:
— Мистер Бондхелм, ваше предложение имеет свои привлекательные стороны, но я должен знать, почему вы заинтересованы в расследовании этого дела. Может, это необычно, но таков мой стиль работы. И, кроме того, предположим, я еще ничего не успею выяснить, как полиция схватит убийцу, скажем, завтра?
Он надолго замолчал, и его глазки снова исчезли. Странный тип; он мне совсем не нравился. Открыв глаза, он равнодушно уставился на меня.
— Акции останутся у вас, мистер Скотт, если вы внесете серьезный вклад в расследование этого дела. Конечно, если вы ничего не выясните, то не можете рассчитывать на такой большой гонорар. — Помолчав, он продолжал скороговоркой: — Но поскольку совершенно очевидно, что девушку убил один из участников сборища в доме мистера Эванса в четверг вечером, я, естественно, ожидаю, что вы сконцентрируете все свое внимание на них. У меня... есть на то свои причины.
Все выглядело довольно необычно, и я спросил:
— Ну и что?
Он вздохнул, слегка наклонился вперед, вытащил из кармана скомканный носовой платок и вытер пот с лица. Когда он снова заговорил, я понял, что его инструкции были продуманы заранее.
— Я буду откровенен с вами, мистер Скотт. Я зарабатываю приличные деньги, вкладывая капитал в киноиндустрию. Последний фильм мистера Дженовы провалился, его финансисты отвернулись от него. Ни один банк не соглашается иметь с ним дело. Я — единственный человек, который решился финансировать его фильм. Для съемок «Девушки из джунглей» мы образовали корпорацию, в которую он вложил все, что имел: сто тысяч долларов. Я авансировал остальные триста тысяч, но предусмотрительно включил в контракт пункт, согласно которому все права на фильм переходят ко мне, если бюджет картины будет превышен на три процента. Вы понимаете: мне выгодно, чтобы фильм превысил бюджет.
Старый пират! Превышение бюджета лишает Дженову всяких прав на фильм, и всем начинает заправлять Бондхелм.
Теперь мне стали понятны отчаянные усилия студии «Луи Дженова продакшн» снизить расходы. И еще одно стало ясно: мне опротивел Питер Бондхелм.
— Иными словами, я должен повесить убийство на кого-то из съемочной группы, не так ли? За две возможно ничего не стоящие акции я отправлю кого-то в тюрьму и провалю бюджет «Девушки из джунглей».
Он ничуть не смутился:
— Все не так, мистер Скотт. Вы установите, кто виновен. Просто мне кажется очевидным, что убийца — один из сотрудников студии «Дженова продакшн». — Он помолчал и снова вытер пот с лица. — Я скажу так: в любом случае, если вы остановите съемки... или будете вынуждены остановить их... и это пойдет мне на пользу, вам будут причитаться дополнительные акции.
Этот скользкий сукин сын пытался моими руками помешать съемкам. Я встал, швырнул бумаги ему на колени, повернулся и направился к выходу, но он закричал мне вдогонку:
— Мистер Скотт! Вы меня не поняли. Пожалуйста. Я просто был с вами чрезмерно откровенен. Пожалуйста, не думайте, что я хочу принудить вас к каким-то незаконным или аморальным действиям. Вы можете... действовать так, как вам заблагорассудится.
Я вернулся к креслу, в котором он продолжал сидеть. Видимо, он не мог из него встать без посторонней помощи. Я решил внести ясность:
— Теперь выслушайте меня, приятель. Я прервал чудесный вечер, чтобы приехать к вам, потому что надеялся получить вполне законные предложения. Я и близко не подойду к сомнительному делу, даже за все ваши проклятые акции.
Он притих и, видимо, был согласен на все. В результате мы договорились, что я буду вести дело по-своему. В заключение я спросил:
— Почему вы выбрали меня? Ведь существует уйма других детективов, и некоторые из них возьмутся за любое сомнительное дело.
Он прочистил горло, обдумывая ответ.
— Насколько я знаю, вы знакомы с несколькими сотрудниками Дженовы. Вы даже находились в доме мистера Эванса сегодня вечером. Все это очевидно дает вам преимущество по сравнению с другими, кого я мог бы нанять. Еще могу добавить, мистер Скотт, что ваша превосходная репутация широко известна.
— Позволю себе еще один вопрос. — Я немного подумал и слегка расширил рамки моего вопроса в попытке выведать побольше. — Информация об убийстве Зои еще не попала в газеты и на радио; откуда вы все так быстро узнали?
Он снова качнул головой влево и вправо:
