Мужчины направились в помещение клуба.
– Ты свободен завтра, Шерри? У меня осталась только одна неделя, потом я уеду, но Мэг остается здесь.
– Извини, но я занят выше головы. Когда ты вернешься?
– Черт побери! Я надеялся, что мы сможем сыграть еще не меньше пяти раз. Я не знаю, когда вернусь. Как долго ты еще будешь здесь?
– До конца месяца.
– А ты не приедешь в сентябре?
– Может быть. Я дам тебе знать.
К этому времени они уже были в раздевалке, и Джемисон торопливо переоделся.
– Я должен бежать. – Он пожал руку Уилбуру. – Не пропадай.
Уилбур с беспокойством глядел вслед уходящему Джемисону и думал, что никогда еще не видел его в таком настроении.
Ровно в час дня Смит с подносом, на котором был салат с креветками и омаром, подошел к двери комнаты Шеннон. Он на секунду остановился и вслушался в доносящиеся из-за двери звуки виолончели. Какой тембр! Инструмент просто поет под ее пальцами!
Он постучался, вошел и опустил поднос на маленький столик.
– Ленч, мадам. Может быть, стакан шабли или шампанского?
Шеннон отставила виолончель в сторону и подошла к столику.
– Ничего не надо. Смит. Я не буду пить. Мне нужно еще как следует порепетировать, чтобы вечером хорошо отыграть.
Она села, и Смит постелил ей на колени салфетку.
– Я понимаю, мадам, вы во всем хотите добиться совершенства.
Она улыбнулась:
– И вы тоже, Смит.
Смит поклонился, пошел к двери, потом остановился.
– К сожалению, я не смогу поехать с вами на концерт.
– Почему? – Шеннон, уже начавшая есть, отложила вилку, и вскинула голову.
– Мистер Джемисон придет обедать к восьми часам.
Шеннон уже рассчитывала на Смита и радовалась, что ей хотя бы сегодня вечером не будет так одиноко и что в зале будет хоть кому поздравить ее после концерта; что потом он отвезет ее домой и выскажет свое мнение о ее игре.
– Мне очень жаль, Смит.
– Мне тоже, мадам, – сказал слуга, удаляясь.
Шеннон поднялась и нервно заходила по большой, освещенной солнцем комнате.
«Так не может больше продолжаться, – думала она. – Нам надо расстаться. Я знаю, Шерри ненавидит меня. Я чувствую это. Моя любовь к нему тоже иссякла. Боже, почему у меня нет детей?! Нам надо расстаться».
В это самое время Джемисон находился в телефонной будке и разговаривал с Тарнией.
– Пообедаем сегодня вместе? – спрашивал он.
– С удовольствием.
– Тогда встретимся полдевятого в «Каменном крабе».
«Каменный краб» – это был небольшой рыбный ресторанчик в пяти милях от Парадиз-Сити, где Джемисон и Тарния могли рассчитывать, что не встретят никого из знакомых.
– Я приеду, Шерри.
– До встречи, дорогая. – И Джемисон повесил трубку. Он глубоко вздохнул. Ему нужно было многое тщательно обдумать. Сегодня у него был единственный шанс убедить Тарнию, что скоро они смогут пожениться.
Остаток дня он провел почти в пустой комнате для отдыха легкоатлетического клуба. Он сидел в глубоком кресле в самом углу, и никто к нему не подходил. Он обдумывал свое будущее, размышлял о Лукане и решал, что сказать Тарнии сегодня вечером. Наконец, удовлетворенный принятым решением, он отправился в комнату для бриджа и сыграл три роббера с престарелыми членами клуба. Играл он плохо – ему мешали мысли о Тарнии.
Он вернулся на свою виллу вскоре после восьми часов.
Смит видел, как Шеннон уехала в своей машине на концерт, и приготовил блюдо с холодными закусками для Джемисона.
Зная, как Конклину хотелось иметь свободный вечер, Смит сказал, открывая хозяину дверь:
– Добрый вечер, сэр. Вы хотите, чтобы Конклин вернул прокатную машину?
– Нет, скажите ему, чтобы поставил ее в гараж.
– Хорошо, сэр. Конклин нужен будет вам сегодня вечером?
– Откуда, черт возьми, я знаю? – отрезал Джемисон. – Что, ему нечем заняться? – И он начал подниматься по лестнице.
– А ваш обед? Он готов, сэр. Вам подать его в кабинет?
– Я поем в городе, – рявкнул Джемисон и скрылся в спальне.
В этот момент Смит, в ярости, был готов пойти к Джемисону и заявить о своем уходе. Хватит с него этого эгоиста, который ни с кем не считается. Но потом он подумал о Шеннон. Нет, он останется здесь до тех пор, пока она будет здесь. Подавив свой порыв, он вернулся на кухню.
Быстро переодевшись, Джемисон спустился в вестибюль.
– Мне нужен «роллс»! – крикнул он. – Поторопитесь!
Появился Смит:
– Через две минуты, сэр. Я буду нужен вам вечером?
Джемисон взглянул на него.
– Какого черта? – сердито спросил он. – Вам платят за то, чтобы вы были на месте. Вы мне можете понадобиться. Займитесь делом!
– Хорошо, сэр, – сказал Смит, понимая, что последняя надежда попасть на концерт рухнула.
Через несколько минут Джемисон отъехал от дома в «роллс-ройсе». В 20.50 он поставил машину в темном месте у «Каменного краба» и вошел в ресторан. Его приветствовал метрдотель Марио. Низенький, толстый мужчина, постоянно улыбавшийся, Марио сразу узнал Джемисона, который бывал здесь и раньше.
– Как приятно видеть вас, мистер Джемисон, – сказал он.
Джемисон холодно кивнул. Он не любил фамильярности с метрдотелями и официантами.
– Столик на двоих, в тихом месте, – попросил он.
– Конечно, сэр.
Ресторан был рассчитан всего на сорок мест. Столики стояли так, что сидевшие за одним столиком не могли наблюдать за соседним. Марио провел Джемисона к столику в дальнем углу зала, у большого открытого окна, выходящего на море. Джемисон сел и попросил:
– Когда придет мой гость, сразу подайте два сухих мартини с водкой.
– Конечно, сэр. – И Марио торжественно удалился.
По опыту Джемисон знал, что Тарния всегда опаздывает, поэтому и он сам приехал позже.
Тарния появилась в 21.15. Увидев ее, Джемисон поднялся. Их приветствие было сдержанным: только улыбки и быстрое рукопожатие. Если бы кто-нибудь и заметил их, это выглядело бы как деловая встреча.
Появился официант и поставил перед ними мартини.
– Ты всегда все так красиво устраиваешь, – сказала Тарния. – Чудесно снова увидеться с тобой.
Джемисон оглядел ее. Что за женщина, подумал он. Ее белый брючный костюм с алой отделкой у шеи был так шикарен! От ее блестящих волос, прекрасного лица в полумраке ресторана, казалось, стало светлее.
– Ты ведь знаешь, как я дорожу каждой нашей встречей. Ты же так занята… – сказал Джемисон, когда они уселись за столик.
– Как всегда. – Она подождала, пока Марио принес меню. – Выбирай сам, Шерри. Я жутко голодна. Я так закрутилась, что пропустила ленч.
– Ну, тогда начнем с крабов. А потом закажем паеллу, здесь хорошо ее готовят.
– Что ж, отлично.
Он подождали, пока Марио ушел, затем Джемисон нежно сказал:
– Ты выглядишь великолепно, Тарния. Каждый раз, когда я вижу тебя, ты затрагиваешь самые глубокие тайники моей души.
Она улыбнулась:
– Благодарю тебя. А ты? У тебя чудесный загар.
– А, это гольф. По-моему, это все, чем я занимаюсь, кроме, конечно, дел и мыслей о тебе.
Подали краба.
– Это выглядит замечательно, – сказала Тарния и начала есть. Но у Джемисона не было аппетита. Он поковырял вилкой еду. Все его помыслы были сконцентрированы на моменте, когда ему придется серьезно поговорить с Тарнией.
Несколько минут они молча ели. Мельком поглядывая на Тарнию, Джемисон угадал в девушке некоторую напряженность. Он подождал, пока официант менял блюда, затем спросил:
– Что-то не так, Тарния?
– Как ты всегда угадываешь, Шерри… – Она откинулась на спинку стула. – Днем мне звонил из Рима Джузеппи. Приглашает меня выставить свою коллекцию мод сезона у него на показе. Жаль упускать такую возможность. Но лететь нужно послезавтра. Я бы никогда не простила себе, если бы отказалась.
Прежде чем он успел ответить, официант подал паеллу, и Джемисон был благодарен ему за этот перерыв. Его мозг напряженно работал.
Может быть, это решение беспокоившей его проблемы?
– А когда ты вернешься?
– Недели через две, не раньше. Ты ведь не против, Шерри? Демонстрировать свои работы у Джузеппи очень престижно. Ты ведь знаешь, что это для меня значит. Возможно, я пробуду там даже недели три. Вернисаж в следующую субботу. А до и после надо еще очень многое сделать.
– Значит, три недели?
– Не дави на меня Шерри, – улыбнулась она. – Думаю, за три недели управлюсь.
Да, это было решение проблемы. Стало быть, Тарния полетит в Рим, когда Шеннон не станет.
Присутствие Тарнии в Парадиз-Сити в момент убийства запутывало дело. Теперь все значительно упрощалось.
Он очаровательно улыбнулся:
– Я очень рад за тебя, Тарния. Ты всегда об этом мечтала. И конечно, заслужила эту поездку. Я подожду, ни о чем не беспокойся, дорогая. Но не подписывай там никаких контрактов до конца месяца. Мы ведь об этом договорились?
– Я обещала ждать развода месяц – и сдержу свое слово.
Джемисон смотрел, как она с аппетитом поглощала пищу. Сам он вяло ковырял вилкой в тарелке. Он болтал о пустяках, плохо понимая, что он говорит. Тарния что-то отвечала ему. Она казалась такой счастливой, и он видел, что ее мысли все время перескакивают с него на ее предстоящий триумф в Риме.
