Грязнову это надоело.
- Вы сами пойдете или мне вызвать спецназ? Тогда поплететесь, господин хороший, под конвоем и в разобранном виде. Не думаю, что вы хотите предстать перед вашими бывшими сотрудниками и вообще коллегами в таком неприглядном виде. Ну?
- Адвоката!
- А он вам не нужен, вмешался Турецкий. Вот предъявим обвинение, тогда и увидитесь с ним. А пока вы можете помешать следствию, находясь на свободе. Понятно объясняю? Давайте, поднимайтесь, у вас еще будет возможность переодеться и собрать все необходимое для переезда в следственный изолятор.
- Я никуда с вами не поеду!
- Вячеслав Иванович, вызывай конвой. Кстати, надо ж и эти ящики транспортировать. Сережа, скажи нашим, они в бухгалтерии, что мы едем на дачу к этому господину. Ты с нами. Там тоже надо будет вычерпать всю информацию. Заодно и с одним толковым специалистом познакомишься. Парень, говорят, настоящий ас. Гениальный хакер, как его характеризует этот господин, Турецкий небрежно ткнул в Западинского большим пальцем.
Западинский, видимо, не вслушивался в смысл того, что говорил Турецкий, но он подумал, что если и сможет что-либо изменить в своей судьбе, это произойдет именно дома, на даче, где он все равно найдет возможность дорваться до телефона. А там! В общем, надо ехать, иного выхода не будет. К тому же еще неясно, что это у них за спецназ. Может, два-три таких же мудака, которых просто расстреляет сенежская охрана. А списать?… Тут всегда найдется возможность. Абу имеется для этого…
- Ладно, решился он, поднимаясь. Я поеду. Не надо никакого вашего спецназа, сам пойду.
Он взял со стола связку своих ключей и, проходя через приемную, грубо швырнул их на стол секретарши.
- Я скоро вернусь! заявил он резко. Следи за порядком!
- Сережа, позвони, чтоб забрали ящики, и догоняй нас, сказал Турецкий.
А вот Грязнов, проходя через приемную, обернулся и лукаво подмигнул Ирине. Отчего она вмиг избавилась от страха, которым умел хорошо пользоваться Западинский, держа своих сотрудников в жестких рукавицах.
Чем ближе подъезжали к Сенежу, тем тревожнее становилось на душе у Западинского. Он увидел, когда выходил, возле подъезда здания белый полицейский "форд", увешанный дополнительными фарами, сиренами и разноцветными мигалками, словно праздничная елка. Но это пустяки. Впритык к нему стоял довольно вместительный микроавтобус с затемненными стеклами, возле которого прохаживался высоченный парень в штурмовой броне, каске с забралом и с короткорылым "калашом" под мышкой. Не человек машина. Еще их называет братва "тяжелыми" и никогда не желает с ними связываться. Сколько их там, в микроавтобусе, один черт знает…
Грузный хозяин машины сидел на переднем сиденье. Турецкий рядом с Западинским на заднем и индифферентно смотрел в окно. Наручники на Виталия не надели, и он посчитал это хорошим знаком. В его голове мелькали совершенно безумные мысли. Ну, например, врезать этому суке-следователю боковым в челюсть и рвануть у какого-нибудь светофора в сторону. Что они, в толпу, что ли, стрелять станут? А эти "тяжелые" для кроссов не приспособлены, хрен догонят… Понимал ведь, что бред, а тело напрягалось, как перед прыжком. Неожиданно словно проснулся молчавший Грязнов:
- У нас в машине двери блокируются, господин Западинский. Это я на тот случай, если у вас вдруг возникнет желание совершить ненужные телодвижения. Понятно говорю? Он обернулся и в упор посмотрел на Западинского, отчего у Виталия даже мурашки по спине побежали.
"Да что они, гипнотизеры здесь? Но что мне, в конце концов, инкриминируют?"
И он кинул свой вопрос, будто в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь.
Турецкий оторвался от созерцания подмосковных окрестностей и нудным голосом чинуши произнес длиннющую фразу, причем на одной интонации:
- Вы подозреваетесь в совместном с другими лицами участии в совершении ряда тяжких преступлений.
- Чушь! Бред какой-то! Такой и статьи-то нет.
- А у вас теперь найдется время для изучения Уголовного кодекса, отозвался с переднего сиденья Грязнов.
- Так что, я, выходит, соучастник? Но каких преступлений? сделал наивно-удивленное лицо Западинский.
- Подозреваемый в соучастии, поправил Турецкий. Следствие разберется.
- Бред какой-то! презрительно фыркнул Западинский.
- Поначалу всем так кажется, кивнул Турецкий.
- А потом наступает прозрение, отозвался Грязнов.
- Ну мне-то не в чем раскаиваться! Тем более прозревать, бодро сказал Западинский.
- Это заметно, снова кивнул Турецкий. Кажется, подъезжаем?
- Да, подтвердил Грязнов. Тут уже близко. Господин Западинский, у меня будет к вам одно нелишнее предложение. Мы сейчас подъедем к воротам вашего замка, выйдем из машины, и вы прикажете своим телохранителям, "палашам" этим, парням Абушахмина, если они там, у вас, обретаются, немедленно сложить оружие, отворить ворота и принять положение "лицом к стене, руки над головой". Это все для того, чтобы они не совершили по ошибке непоправимых глупостей, понятно, а?
- А если я откажусь? с вызовом ответил Западинский.
- Это сильно усугубит ваше положение.
- А что, может быть и хуже? уже с иронией спросил Западинский.
- Вы даже не представляете насколько! Грязнов говорил не оборачиваясь. На всякий случай хочу вас предостеречь от попытки к побегу.
- Ах вон вы о чем! презрительно бросил Западинский. Угрожаете? Хороши законнички! Бандиты!
- Ну зачем же нам забирать ваши лавры! засмеялся Грязнов. А Западинский опять почувствовал на спине зловещее шевеление мурашек. Если вы откажетесь, а тем более откажутся они, я отдам приказ стрелять на поражение, и перехлопаем всю вашу сволочь. Но у вас могут не выдержать нервы, и вы кинетесь бежать. И даже на крики "Стоять!" не отреагируете. Понятно? Грязнов обернулся и холодно посмотрел на Западинского.
Какие там, к черту, мурашки! Спина у Виталия стала вмиг мокрой, будто на него вылили ведро ледяной воды.
- Я прикажу им, хрипло сказал он и двумя руками убрал упавшие на лицо волосы. Они тоже были мокрыми. Или это от рук?…
Два автоматчика подвели Западинского к воротам, в которых открылось маленькое окошечко.
- Это я, сказал Западинский. Открывайте. Никакого сопротивления не оказывать. Кончено, ребята, и почувствовал, что голос сорвался.
За воротами не торопились. Автоматчик постучал по железному листу прикладом.
- Не хер стучать! зло ответили с той стороны. Сейчас пошли за главным. Придет, тогда разбирайтесь! А мне не велено.
- Подождем главного, сказал, подходя, Грязнов. Эй, слушай меня! Я начальник МУРа Грязнов. Приказываю всей охране выйти во двор и сложить оружие! Промедление будет расцениваться как сопротивление! Слышал?
- Не ори, спокойно посоветовали из-за ворот. Вон главный идет, с ним и договаривайся.
Донеся шум двигателей отъехавших машин.
После этого во дворе воцарилась тишина. Грязнов сердито сопел. Он подождал минуту-другую и взмахом руки отдал команду пятерым собровцам.
Из микроавтобуса тут же была вынута раздвижная лестница, приставлена к высокой ограде, и по ней буквально взлетел наверх один из бойцов. Глянул вправо, влево и… поднял забрало.
- Нет никого! В голосе было недоумение.
- Открывай! приказал старший.
Боец спрыгнул во двор, мгновение спустя раздался скрежет металла и короткий хруст. Половинка ворот плавно покатилась в сторону, в другую вторая.
Двор, вымощенный бетонной цветной плиткой, действительно был абсолютно пуст.
- Вперед! приказал старший, и бойцы, вбежав во двор, вмиг рассредоточились и взяли на прицел все сектора.
- Плохо, поморщился Грязнов и поглядел на Турецкого, наблюдающего за происходящим со странной усмешкой. Что скажешь?
- Скажу, что войско спешно покинуло полководца. Но это создает для нас лишь дополнительные неудобства, не больше. Пошли в дом, здесь, я думаю, никаких сюрпризов ждать не надо. Ведите, Виталий Борисович. А за беглецов не переживайте, мы с ними скоро разберемся.
Западинский послушно пошел в свой краснокирпичный, напоминающий уменьшенный до приемлемых в России размеров средневековый замок. Двери были не заперты.
Грязнов, прежде чем войти, достал пистолет и передернул затвор, знаком предложил Турецкому сделать то же самое. Потом обернулся к старшему группы СОБРа и что-то сказал ему негромко. Тот кивнул и побежал к "мерседесу". Машины въехали во двор. Собровец вышел из своего микроавтобуса с рацией и забубнил, поглядывая в ту сторону, куда, по всей вероятности, удрали охранники Западинского, не пожелавшие выполнять приказы ни собственного шефа, ни начальника МУРа. Ну да, своя шкура дороже…
В довольно просторной комнате на третьем этаже, больше похожей на русскую светелку, с окнами, выходящими на все четыре стороны света значит, она находилась в одной из башен "замка", стоял широкий диван. На нем валялся, не снимая ботинок, черноволосый парень с растрепанной книжкой в руках. Парень был в очках. Читал внимательно.
