Судебный следователь Колычев, единодушно осуждаемый демьяновским обществом за неподобающее легкомыслие, каждый вечер с цветами отправлялся в цирк. Роман господина Колычева с канатной плясуньей, будораживший умы горожан почти так же сильно, как и загадочные убийства, продолжался.
Демьяновцы, сидевшие в своих домах за семью замками, откуда-то знали, когда следователь возил свою акробатку за Волгу, и когда она, нагло пренебрегая общественным мнением, ночевала у Колычева в доме (вот же развратная тварь — ни стыда, ни совести!), и когда приглашала его после выступления в свой фургончик…
Дамы были шокированы и раздражены, мужчины, втайне завидовавшие шустрому молодому следователю, утверждали, что грех хоть и невелик и молодому мужчине позволителен, да уж больно не ко времени пришлись эти шуры-муры.
Дмитрий решил раз в жизни проигнорировать мнение демьяновских ревнителей нравственности. Но приобретение им золотого браслета в виде змейки с изумрудными глазками, который вскоре обнаружился на руке у канатоходки, было расценено обществом как возмутительный вызов…
В одну из ночей, тихих и по нынешним временам совершенно безлюдных, неподалеку от грузовой пристани, в зерновых складах, вспыхнул пожар. Загорелся крайний амбар, ближайший к пустырю, на котором циркачи разбили свой шатер. Не будь здесь артистов, успевших на пожар раньше городской пожарной команды, огонь мог перекинуться на другие деревянные строения и товарная пристань выгорела бы дотла.
Цирковые, послав за помощью, выстроились цепочкой от реки до горящего амбара и передавали друг другу ведра с водой. У сильных, тренированных людей это получалось ловко. Когда пожарные со своими бочками и насосами прибыли на пристань, огонь был уже залит. Городской брандмейстер был очень доволен. Но при осмотре места пожара его довольство быстро улетучилось.
В пустом обгорелом амбаре, зерно из которого накануне погрузили на баржу и отправили вверх по Волге, было найдено тело мертвой женщины с ножевыми ранами.
Циркачи, усталые, взмыленные, покрытые сажей и копотью, впали в отчаяние. Шутка ли, им довелось найти второй труп, и все поблизости от шатра шапито. Что за проклятая судьба занесла их цирк в этот мерзкий городишко, населенный душегубами! Что ни день, то в Демьянове режут женщин, а бедные артисты должны доказывать свою непричастность к этим убийствам.
Правда, судебный следователь и полицейский пристав уже не казались артистам такими бездушными и безжалостными слугами закона, как прежде, но все же господин Арнольди задумался: не пора ли дать представителям власти на лапу и если дать, то сколько?..
Бетси не советовала хозяину идти со взяткой к судебному следователю, не тот он человек, и к ее словам прислушались — еще бы, она как никто знала нрав господина Колычева. А вот подарочек приставу Задорожному поднести не мешало бы… По слухам, он подношениями не брезговал.
Человеческая смерть — всегда дело страшное. Но в этот раз следователь Колычев отправился осматривать место обнаружения тела с особенно тяжелым чувством. Убийства продолжались, женщины гибли, а он, слуга закона, не только не мог их защитить, но даже не в силах был найти убийцу.
Брандмейстер Чухонин, человек в пожарном деле опытный, доказывал, что на товарной пристани имел место поджог.
Дмитрий Степанович и сам в этом не сомневался. Видимо, поджигая амбар, убийца рассчитывал избавиться от тела. Если бы не расторопность цирковой труппы, от убитой женщины остались бы одни головешки. А теперь погибшую удалось не только опознать, но и подвергнуть ее тело медицинской экспертизе.
Врач, занимавшийся судебным вскрытием тела, объяснил, что существует очень простое правило для определения, был ли человек, тело которого находят на пожаре, подброшен в огонь мертвым или он оказался там еще живым. Достаточно заглянуть к нему в глотку. Если дыхательные пути черные — значит, перед смертью он вдыхал дым и копоть, а если розовые — значит, с последним вздохом он получил чистый воздух, а на пожаре пребывал уже не человек, а его мертвое тело.
Впрочем, Дмитрий и сам полагал, что в амбар женщину подбросили, когда она уже была мертва, и медицинское заключение только подтвердило его подозрения.
Покойницей оказалось молодая вдовая солдатка Василиса Трофимкина. Она пользовалась определенной известностью у грузчиков, складских сторожей, весовщиков…
Два года назад муж Василисы погиб в Маньчжурии, она месяца три проплакала, а потом стала погуливать и быстро приобрела популярность у той части мужского населения Демьянова, что не чуждалось сомнительных развлечений.
Демьяновские кумушки, большие ревнительницы нравственных устоев, говорили о Трофимкиной сдержанно и поджав губы, правда, по причине страшной смерти Василисы сплетничали не так уж много. Что ж мертвую-то поносить, теперь бог един ей судья, перед ним она ответ за все держать будет…
Однако следователю Колычеву легко удалось выяснить, что Василиса была баба веселая, безотказная, любительница пропустить рюмочку и жалела многих. Ночные сторожа хлебных складов у пристани частенько зазывали ее к себе, чтобы скоротать скучную ночку.
В ночь убийства Василисы на складах товарной пристани находились четыре человека — сторожа Евсей Губин, Игнат Ропшин и Макар Дуга, а также заночевавший при своем товаре на пристани по причине недостатка мест в городских гостиницах небогатый купчик из Ярославля Николай Барсуков.
Сторожа служили у разных хозяев и каждый охранял что-то свое.
Евсей Губин, старик, боявшийся, что из-за преклонного возраста хозяин откажет ему от места, изо всех сил старался быть безупречным. По ночам на посту он никогда не спал и до самого рассвета с колотушкой в руках и берданкой за плечом обходил вверенные ему хлебные амбары.
Но при всей его бдительности он ухитрился недоглядеть, когда и к кому приходила ночью Василиса и приходила ли вообще или кто-либо принес ее уже в виде мертвого тела и в какое время вспыхнул пожар.
Игнат Ропшин, или, как все его называли, Гнатка, семнадцатилетний парнишка из пригородной слободы, хоть и отличался тихим, скромным нравом, но был ленив и любил поспать. Причем если уж спал, то спал так, что не добудишься. Можно было не только все добро со склада под носом у спящего Гнатки вынести, но и его самого прихватить, все равно не проснулся бы.
Хозяин уже не раз грозился выгнать его из сторожей за подобное небрежение, и останавливало его лишь одно — платить неприхотливому Гнатке можно было гроши.
Ропшин охранял как раз тот самый амбар, зерно из которого накануне вывезли, и поэтому перешел в теплую сторожку к дяде Евсею, где и заснул крепким сном, полагая, что на пустой зерновой склад никто не позарится.
Теперь-то Игнат уж точно останется без места, так как с амбара сбили замки, внесли туда мертвое тело и подожгли деревянную стену, подложив под нее сбрызнутой керосином соломки, а Гнатка продолжал сладко спать и был разбужен Евсеем, когда пожар уже бушевал вовсю.
Макар Дуга считался среди сторожей аристократом. Военный инвалид, он был хорошим стрелком и, несмотря на хромую ногу, крепким, сильным мужиком и служил за двойное жалованье при складах богатой демьяновской фирмы «Савелия Ведерникова наследники».
Многие мужики попроще ломали перед Макаром шапку и уважительно говорили: «Дуга у нас — человек бывалый! В солдатах служил, егорьевский крест за геройство имеет, в Маньчжурии в боях ногу повредил, в тифу в военном госпитале лежал, теперь у фирмы „Савелия Ведерникова наследники“ на особом счету…»
Фирма «Савелия Ведерникова наследники» была весьма преуспевающей, хотя из всех наследников у Савелия Лукича Ведерникова, демьяновского миллионера, убитого год назад в собственном доме на Соборной площади, осталась только дочь Варвара, продолжившая дело отца. Она и выбрала для отцовской фирмы такое солидное название.
Варвара Савельевна очень ценила людей, начавших службу еще при отце и доказавших свою преданность, как, например, Макар Дуга, и жалованье им платила хорошее.
Макар на вопросы о том, что делал ночью, отвечал уклончиво. В его сторожке, прямо на виду в сенцах, стояла полупустая бутыль керосина. Впрочем, это было дело обычное, без такого предмета, как бутыль или жестяной бидончик с керосином, редко кто в Демьянове обходился, и само по себе наличие керосина на поджигателя еще не указывало.
Судя по слухам, Василиса Трофимкина при жизни была частой гостьей в сторожке Дуги, и, в отличие от других залеток, Макар считался ее постоянной привязанностью.
Если убийство Василисы было делом рук кого-нибудь из сторожей, то Дуга первым попадал в число подозреваемых. Хотя и ярославского купца Барсукова нельзя сбрасывать со счетов. С ним тоже следовало побеседовать обстоятельно.
