Н. Вилькицкая. Однако, Ольга Николаевна, насколько мне известно, генетическими анализами в Олдермастоне дело не ограничилось. Петров и Холл утверждают: именно для того, чтобы придать своим работам максимум открытости, они провели еще один анализ – на этот раз уже в США.
О. Куликовская-Романова. Совершенно верно, они утверждают. Но что за этими утверждениями? Ничего! Кроме того, что англо-русские генетики еще раз сделали ту же самую работу – еще одну «окончательную» экспертизу в еще более секретном учреждении – в лаборатории Пентагона!
Надо сказать, что американцы очень хорошо охраняют свои секреты. Это от других, в первую очередь, от России они требуют гласности во всем, в первую очередь, в тех сферах, которые касаются вопросов обороны, науки и вообще безопасности. И утверждают, что без такой гласности нет демократии. Но к своим секретам не допускают никого. И первичную документацию о лабораторных работах тоже никому не показывают.
Хотела бы особо отметить: Петров и Холл вместе и порознь провели, по их словам, около пятнадцати генетических анализов. Вернее, они сообщили об этом количестве. И результаты каждого объявляли «окончательными». Какой можно сделать вывод уже из таких заявлений?
Н. Вилькицкая: Три дня назад в Москве состоялось важное заседание той самой государственной комиссии по екатеринбургским останкам. Мне известно, что вы были приглашены на это заседание. Какие впечатления у вас остались?
О. Куликовская-Романова: Я тяжело переживаю впечатление от этого заседания. Да, я туда была приглашена. Были там и видные представители русской эмиграции – известные ученые, эксперты, общественные деятели. Присутствовали руководители зарубежной комиссии по расследованию обстоятельств убийства Царской Семьи – господа Магеровский, Колтыпин-Валловский, князь Щербатов. Присутствовал и известный ученый-генетик с мировым именем Е. И. Рогаев, который проводил генетическое исследование образцов крови моего покойного супруга Тихона Николаевича Куликовского-Романова – родного племянника Государя Императора Николая Второго.
Уже в начале сразу стало ясно, что руководством комиссии все было предрешено заранее. Но еще более меня возмутило то, что на следующий же день средства массовой информации поспешили заявить от имени председателя комиссии Ю. Ярова об «успешном» решении вопроса так называемых екатеринбургских останков и представили дело так, будто бы я совершенно согласна с принятым решением. Это ложь! Считаю крайне необходимым публично заявить о своей действительной позиции и о том, как проходило заседание комиссии.
Вот как это выглядело с моей точки зрения.
Моим долгом было предварить выступление доктора Е. И. Рогаева разъяснением, почему ему мы доверили экспертизу генетического материала моего супруга. Доктор Рогаев, как подлинный человек науки, должно быть, наивно предполагал, что примет участие в объективной дискуссии. На деле же вышло грубое попрание элементарных норм научной полемики: вопросы по существу подменялись издевками, выводы оценивались по лукавому двойному счету.
В то же время голословный рекламный доклад кандидата биологических наук Петрова воспринимался руководством комиссии как истина в последней инстанции. Замечания доктора Рогаева, несмотря на то, что он не позволил себе ни одного некорректного выпада, принимались в штыки.
Неравный поединок закончился казуистической тирадой Петрова о том, что будто бы исследования доктора Рогаева имеют всего лишь научное значение и лишены какой бы то ни было юридической силы. Собственную работу он из-под критики увел нелепым аргументом, что экспертизы проводились сначала в пресловутом центре МВД Великобритании. А затем в Пентагоне – в Роксвилде, округ Мэриленд. А доктор Е.И. Рогаев осуществлял свои исследования «всего лишь» в ведущем медицинском комплексе университета г. Торонто, где, кстати, в свое время была создана знаменитая прививка против полиомиелита, а недавно открыты генетические основы болезни Альцгеймера…
Свои нелепые нападки «профессор» Петров увенчал возмутительным подозрением, что образцы крови Тихона Николаевича Куликовского-Романова, совершенно официально переданные мною в университет г. Торонто, могут быть «вовсе не подлинными», а потому не должны рассматриваться как надежный следственный материал! Представляете, каково было мне слышать это возмутительное обвинение!
Между тем, как заявляют независимые эксперты, генетический анализ вообще не дает никаких оснований для верной идентификации личности. Он может либо исключить, либо не исключить возможность идентификации. Если он исключает возможность родства, то на этом исследования и заканчиваются. Ежели не исключает, можно двигаться дальше и проводить комплексную экспертизу – баллистическую, стоматологическую, антропологическую и в том числе – историческую, без которой обойтись никак невозможно.
В научном мире уже давно снят покров чудес с метода генетической экспертизы. Серьезные ученые уже несколько лет бьют тревогу, призывая юридические и другие государственные органы не доверять слепо геномной дактилоскопии, потому что вероятность грубой ошибки слишком велика. Вот несколько цитат. Об опасности предъявляемых суду результатов исследования ДНК предостерегает газета «Айриш таймс»:
«ДНК является мощным оружием суда в криминальных случаях. Но это также и новая опасность. Ее следует применять осторожно, предупреждают ученые. Иногда такие результаты предъявляются как абсолютно правильные, без достаточных объективных данных, которым можно было бы верить. Присяжные также часто высказывают недоумение по поводу того, как появляются такие результаты. Соответственно меняется и их отношение к качеству документов.
Доктор Уильям Томпсон из университета Калифорнии заявляет: «Это относительно новая область знаний. Она быстро появилась, и в ней столь же быстро появляются большие технологические и технические изменения». Доктор Томпсон сказал, что ДНК уделяется значительное внимание: 49 из 50 американских штатов разрабатывают данные о ДНК по криминальным случаям. Он, однако, отметил 2 проблемы: «Возникают проблемы в тех случаях, когда тесты дают двусмысленные результаты. Ученые, применявшие ДНК-технологии, чаще заранее знали ход расследуемого дела и личность подозреваемого, а не проводили исследование «вслепую». Это приводит к субъективности при формулировке суждения о совпадении ДНК… Такого рода факты свойственны криминологическим лабораториям».
Доктор Билл Шилдс из университета Нью-Йорка высказал сомнения по поводу некоторых наиболее усовершенствованных технологий ДНК, применяющихся в судебных целях, в частности, митохондриальной ДНК. Первоначально исследовалась ДНК, содержащаяся в ядрах клеток кожи, крови, спермы (ядерная ДНК). Такая ДНК была абсолютно уникальна. В том числе и ДНК, извлеченная из луковиц волос. Вместе с тем, появилась усиливающаяся тенденция к исследованию митохондриальной ДНК, когда отсутствовала возможность исследовать ядерную ДНК. Доктор Шилдс сказал, что это крайне опасно.
Существует реальная возможность совпадения характеристик митохондриальной ДНК между людьми, связанными родством по материнской линии. Однако исследования также показали, что выявляется до 30 процентов совпадений характеристик митохондриальной ДНК там, где нетникаких семейных связей. Он призвал к мораторию на применение митохондриальной ДНК в качестве судебного доказательства до тех пор, пока не будет улучшена технология ее исследования».
Отмечу еще раз: при генетической экспертизе екатеринбургских останков использовалась именно митохондриальная ДНК – изучался костный материал.
А вот вполне серьезная газета «Гардиан».
«Элементы сомнений просачиваются в «безошибочные» тесты на ДНК. Судебные эксперты открывают серьезные проблемы в использовании геномной дактилоскопии. Предполагается, что пробы должны быть уникальными показателями идентичности.
Проба ДНК, взятая из волоса, может отличаться от ДНК, взятой из крови или спермы одного и того же человека. По крайней мере, одно дело об убийстве, которое находится на апелляции в Теннеси зависит полностью от результатов исследования ДНК, которые, как говорят ученые, оказались противоречивы.
Проблема возникает только в том случае, если ДНК происходит из митохондрий. Вся ДНК в хромосомах наследуется от обоих родителей, но митохондриальная ДНК (МДНК) наследуется только от матери. В этой связи МДНК от принца Филиппа герцога Эдинбургского сравнивалась с МДНК, выделенной из екатеринбургских останков. Совпадение было достаточным для того, чтобы убедить большинство людей в том, что они обнаружили останки Царя и членов его семьи, убитых во время русской революции. Но доктор Вильям Шилдс из Нью-Йоркского университета как раз вчера заявил на заседании Американской ассоциации по развитию науки в Филадельфии, что данные МДНК являются непредсказуемыми, и доверять им нельзя.
