«Мы утонем здесь, как крысы, — пронеслось у него в голове. — Что ж, мы хотя бы попытались…»
Когда впереди заплясали первые искры, вокруг неожиданно посветлело. Матис толкнулся ногами и вынырнул на поверхность. В легкие хлынул холодный воздух, наполняя его жизнью. Солнце слепило глаза.
Матис поднял голову и в десяти шагах от себя увидел Ульриха. Орудийщик как раз вытянул из бурного потока Агнес. Она кашляла, сплевывала воду, но была, по крайней мере, жива. По левую и правую руку простирались поля, а за спиной высились монастырские стены.
Перебирая ногами, точно собака, Матис проплыл еще немного, после чего выбрался на берег и поспешил за Ульрихом и Агнес. Они были уже у внешней монастырской стены, там, где находилась литейная мастерская. Бледная, Агнес с трудом переводила дыхание и все-таки одарила Матиса свирепым взглядом.
— Я… никогда тебе этого не прощу, Матис Виленбах, — просипела она. — Сначала ты примкнул к этим убийцам, а потом чуть не утопил меня, как котенка.
— Может, хоть спасибо скажешь ради разнообразия? — ответил Матис, он и сам едва не задыхался. — Я тебе жизнь только что спас. Так нет же, графине…
— Может, вы потом как-нибудь поспорите, — перебил его Ульрих и кивнул на стену. — Вот как за ней окажемся, можно считать, что справились. Дальше лес начинается, там до нас уже не добраться.
Стена была примерно в три шага высотой, и с внутренней стороны ее торчало несколько камней. Орудийщик стал перебираться на другую сторону. После некоторых колебаний Матис и Агнес последовали за ним. При этом молодая женщина продолжала злобно коситься на Матиса. С другой стороны зиял болотистый ров с остатками снега. Беглецы спрыгнули вниз, мягко приземлились в грязь, после чего пробрались к лесной опушке и спрятались в зарослях ежевики.
Некоторое время все трое лежали как убитые и хватали ртом воздух. Матис дрожал, мокрая рубаха и штаны липли к телу. У остальных дела были не лучше. Агнес потирала озябшие руки, и юноша поймал себя на том, что смотрит на ее груди, обозначившиеся под мокрой рубашкой. Вода стекала с ее белых волос, на земле собиралась лужа. По крайней мере, солнце уже пригревало. Однако вскоре со стороны монастыря послышались первые крики.
— Они затевают погоню, — мрачно заключил Матис и поднялся. — Если не поторопимся, то все наши старания коту под хвост. Йокель с нас живьем шкуру сдерет.
— Хоть собак у них нет, — хмуро добавил Ульрих. — И все же неплохо бы на время где-нибудь затаиться. Их слишком много, а по снегу нам в лесу далеко не уйти. Какое-нибудь укрытие…
— Я знаю одно, — неожиданно перебила его Агнес. Она встала и отжала мокрые волосы. — Может, там не очень-то и уютно, но хоть на какое-то время мы будем в безопасности. Хотя запах там не из лучших.
Она смерила Матиса хмурым взглядом, но в конце концов тяжело вздохнула.
— Матис Виленбах, ты упрямец, опасный мятежник, и вообще тебя терпеть невозможно. Сама не знаю, почему ты мне так нравишься. Если вам двоим так хочется держаться ко мне поближе, то не отставайте.
С этими словами Агнес скрылась среди деревьев.
Венеция, в тот же день
В дешевом кабаке неподалеку от Гранд-канала мужчина взглянул на распечатанное письмо и сдержал проклятие. Он тихонько шевелил губами, словно пытался сохранить в памяти каждое слово. Наконец мужчина поднес письмо к свече, и оно, ярко вспыхнув, обратилось в пепел. Воск со сломанной печати растекся по шаткому столу, испещренному множеством зарубок.
— Эй, ты чего тут жечь вздумал! — жирный, провонявший потом корчмарь шагнул к незнакомцу, грозно покачивая глиняной кружкой. — Болван, ты мне всю лавку спалишь. Убирайся, пока…
Мужчина поднял голову, и трактирщик умолк, увидев под капюшоном его лицо. Оно было черным, как смоль, и ряд белоснежных зубов сверкал на его фоне, точно нить жемчуга в глубокой заводи.
— Мне нужна быстрая лошадь, — с улыбкой сказал мужчина, не обратив внимания на угрозу. — Где мне найти такую? Цена не имеет значения.
— Э… на площади Святой Маргариты, на новой перекладной станции, есть торговец лошадьми, — неуверенно ответил трактирщик. — Там вы наверняка…
— Хорошо, — перебил его чернокожий. — А теперь принеси мне вина, только в чистом стакане. И не это пойло! Я знаю, что у тебя есть вино получше. Так что, будь добр, не дури меня.
Он катнул по столу серебряную монету. Трактирщик ловко ее поймал.
— Как… как прикажете, господин.
Каспар дождался, пока толстяк отошел, после чего достал смятую карту, которая пришла вместе с письмом. На ней ломаными линиями были обозначены главные дороги империи Габсбургов. Он нахмурил лоб и провел пальцем вдоль некоторых трактов. Если отправиться сегодня же и часто менять лошадей, то через десять дней он будет в Васгау. Среди густых лесов, бесчисленных холмов и долин, крошечных деревушек и безмозглых крестьян, что влачили там свое жалкое существование… Как же он ненавидел эти места! Каспар смял карту: в северной ее части линий было значительно меньше, чем в южной. Казалось, там ничего не изменилось со времен римлян: варвары, дремучие леса и вечные распри враждующих кланов… До чего же славно жилось в городах вроде Гранады, Парижа, Лиссабона или вот Венеции! Здесь знали толк в жизни. Здесь чернокожих людей не считали демонами, а зачастую принимали за ученых. Но заказчик решил снова отправить его в эту глушь. А ведь в прошлый раз Каспар уже выяснил, что легенда — не более, чем красивая сказка. Теперь же ему снова придется копаться в этом болоте. Притом что у него других дел было по горло! Каспар понимал: он — один из лучших, и без заказов не останется. Но этот — самый важный. Если он откажется, об этом поползут слухи.
Тем более что платил этот заказчик слишком щедро.
— Э… вино, господин. Из Португалии. Лучшее, что я сумел…
Каспар нетерпеливым жестом велел трактирщику замолчать и отослал его обратно к стойке. Пригубив наконец вино, он одобрительно кивнул. Вот за таким можно и поразмыслить. Не чета тому пойлу, которое здесь обычно подавали.
Каспар быстро привел мысли в порядок. В этот раз он отправится один. По сути, было только одно место, куда следовало заглянуть еще раз. Все эти месяцы Каспар то и дело раздумывал над смертью наместника Анвайлера. В особенности над его запоздалым признанием.
Я действительно кое-что отыскал в архиве…
Каспар пришел к заключению, что этот подлец, возможно, что-то и выяснил. Быть может, в архивах Анвайлера действительно что-то было. Нечто такое, что раскрыло бы наконец имя, которое так хотел знать заказчик.
Каспар довольно кивнул и одним глотком осушил обшарпанный стакан. Затем вытер рот и направился к двери, на ходу пересчитывая монеты в мешочке. Он купит самую быструю лошадь, какую сумеет найти, и расправится наконец с этим заказом. Чем скорее он доберется до этих богом забытых германских лесов, тем быстрее вернется в те солнечные страны, где жизнь била ключом.
Каспар улыбнулся.
Он будет купаться в вине.
В дорогом, очень дорогом вине.
* * *
А в сотнях миль Агнес, Матис и Ульрих Райхарт сидели во мраке пещеры. По лесу разносились крики преследователей, постепенно отдаляясь, пока наконец совсем не смолкли.
Убежище их располагалось на полпути между Трифельсом и Ойссерталем. Агнес обнаружила его несколько лет назад во время охоты. Укрытие представляло собой заброшенную медвежью берлогу у подножия скального массива. Агнес время от времени пряталась там, если непогода заставала ее врасплох. Прошлой осенью она предусмотрительно заделала вход камнями от диких животных. Внутри лежали сухие шкуры, сушеные фрукты, имелся даже очаг с естественным дымоходом. Но, опасаясь, что их могут обнаружить, они не стали разводить огонь. Стены местами покрывал иней — здесь, на глубине, по-прежнему стоял самый разгар зимы. В воздухе пахло прелой листвой, плесенью и гнилью.
— По-моему, они сдались, — сказал Матис усталым голосом и закутался в рваную кабанью шкуру. — Так или иначе, долго я здесь не протяну. Я уже окоченел.
— Думаю, подождем еще с четверть часа, а потом попробуем выбраться, — предложил Ульрих.
— И куда потом? — Матис горько рассмеялся. — Мы вне закона, Ульрих. Забыл? А с этого дня нас не только прихвостни герцога разыскивают, но и собственные люди.
Он взглянул на Агнес, и в насмешливом взгляде его читалось уныние.
— Что ж, по крайней мере, тебе есть куда податься.
— А что если я там и появляться не хочу?
Агнес вперила в Матиса свирепый взгляд. До сих пор она молчала, погруженная в свои мысли, но теперь не сдержалась.
— Ты хоть раз задумывался, каково это, быть женой хладнокровного убийцы и тирана? — вспылила она. — Человека, который, по всей вероятности, убил моего отца? Запертой в золотую клетку, обреченной на убогую жизнь бесправной тихони? Хоть раз ты подумал об этом?
