— тащи. И до аптеки, и после. Еще и в аптеке объяснишься за меня.
— Помогайте! — и сунула ему пакет. — Только мне еще в аптеку надо. Где она тут?
Схватил пакет, засуетился, улыбнулся. Не, симпатичный, жалко, если женат.
— Я вам покажу! Не близко, но и не очень далеко.
Идет, тащит по жаре два пакета, свой и мой. Ну, сам напросился.
— Вас жена не заругает, что вы так надолго застряли? — идиотский заброс удочки, но вещи надо расставлять по местам, чтобы никаких иллюзий ни у кого не было. Сейчас скажет, что не женат.
— А я не женат, — что и требовалось доказать, ну-ну. — Вернее, женат, — вот-вот, уже теплее. — Но чисто формально. У моей жены другой мужчина, так что я живу один.
— А дети?
— Дети с ней.
— Кто у вас?
— Девочка. Восемь лет.
— Поздно женились?
— И женился поздно, и большая разница в возрасте у нас была. Она моложе, так что я ожидаемо ей надоел.
— Ушла к тому, кто помоложе?
— Вы удивительно догадливы.
Мой допрос его видимо утомил. Но что поделать, милок. Взялся за гуж — полезай в кузов.
— А вас муж не заругает, что вы с незнакомым мужчиной ходите? Хотя бы и в аптеку?
Ой, какой слабенький ответный ход! Да ладно, развлекуха на жаре.
— А у меня нет мужа!
— Расстались?
— Он меня бросил.
Вижу, прям не терпится ему задать вопрос: «Нашел, кто помоложе?», но мы, брат, в эти игры в далекой молодости наигрались, придумал бы что-нибудь пооригинальней.
— Нет, не нашел помоложе, — ага, вижу вздрогнул, он же напрямую вопроса не задал. — Просто бросил. Ну все, спасибо, вижу, где аптека, еще раз благодарю, что помогли.
— Вам же еще назад идти, давайте я вас потом домой провожу.
— А давайте!
Господи, как все предсказуемо!
В аптеке он и правда помог: затараторил с парнем-фармацевтом, сунул ему рецепты, проверил все ли ему правильно подобрали, поблагодарил, отдал мне сдачу мелочью. Тоже красиво, подумалось, мог бы и на бабки кинуть. И тихо внутри поржала.
— Я могу узнать, как вас зовут?
— А зачем?
Я не кокетничала, просто понимала, что сейчас мы дойдем до вон того подъезда, и все закончится. Развлеклись оба по дороге — и на том спасибо. Вот и сказочке конец.
— Мне неудобно обращаться к вам никак. Ох, коряво вышло, — улыбнулся он. — А то я захочу вам позвонить, пригласить куда-нибудь, а как зовут — не знаю.
Дошли до подъезда, я поставила пакет в тень, обернулась к нему и сказала:
— Уважаемый! Я вам крайне благодарна за помощь, это было очень любезно с вашей стороны. Но на этом, простите — все. У меня нет телефона и нет адреса. Я работаю метапелет у одной старушки, занята 24 часа семь дней в неделю, так что даже если я очень захочу выпить с вами кофе — или что вы там под этим подразумеваете — я не смогу. И пригласить вас к ней — не смогу. Это не мой дом, и живу я теперь не своей жизнью. Извините, вам не повезло. Вы попали на совершенно неподходящую личность. Всего доброго.
Теперь поднять этот пакет — он что, еще тяжелее стал? — и, не оборачиваясь, подняться по лестнице и забыть про этого человека. Мне и так хватает проблем.
— Меня зовут Алекс!
Ну да, а как тебя еще могут звать? Наших тут половина Алексов, половина Борисов — с ударением почему-то на первый слог. Все, проехали. Ничего ему не ответила. Хотя и невежливо, понимаю.
— Ты и правда сварила очень вкусную гречку!
— Вы просто давно ее не ели, — улыбнулась я. Оказалось, что аппетит у моей Фанечки очень даже хороший. Умяла полную тарелку каши, чтоб ей на здоровье было. Я специально сделала ее не слишком жидкой, но и не твердыми катышками, как в советской столовой. Что-то среднее, мягкое, и, конечно, масличка туда сливочного не жалеть. Да, знаю, знаю, нельзя старикам жирное, но сколько она этого жирного ест? Овсянку я ей утром на воде делала, творожок был 3 %, чай зеленый жидкий несладкий — ничего страшного. Это мы вчера за знакомство устроили разврат: чай с сахаром, бенедиктин этот вонючий («Ароматный, Таня!» — «Да-да, простите, Татьяна Константиновна!»). А сегодня — все. Здоровый образ жизни. Фанечку надо беречь!
— Ну что, чем сейчас займемся?
— Да что хотите, Фанни. Хотите, я вам почитаю?
— Нет, я сейчас от чтения быстро устаю. Телевизор тоже смотреть не могу, только новости, но сейчас и новости не радуют, в стране такой ужас!
Да уж, ужас. Вспомнила, как боялась в автобус садиться, аж передернуло. Кончится это когда-нибудь?
— Таня, ты знаешь, кто такой Ясир Арафат?
— Какой-то арабский деятель?
— Деятель! Террорист номер один!
В общем, провела мне Фаня политинформацию, подробно рассказав об Организации освобождения Палестины, о договоре Осло, о том, что страна расколота на два лагеря: одни радуются грядущему миру с палестинскими арабами, другие в шоке от того, что нас ждет, когда территорию Израиля на законных основаниях наводнят террористы. К тому же — резкое обострение проблем с безопасностью, теракты, теракты, теракты. И добром это, утверждала Фаня, не кончится.
Ну вот. А я так на это надеялась! Ничего. Поднакоплю денег, уеду домой, и начну решать уже не мировые, а свои собственные мелкие проблемы. Например, где жить? Квартиру-то я от большого ума продала… Новую не купить ни за что, никаких денег не накопишь, так что надо понять, что делать. Но это задача будущего. Пока же давайте займемся настоящим.
Фаня у стала от длительного и эмоционального рассказа. Видно, что ее это сильно задевает. Хотела спросить, а она на чьей стороне — тех, кто верит в мирный процесс, или тех, кто считает это катастрофой — но передумала: хватит, и так старушка разволновалась слишком. Надо бы тему сменить.
— Таня, а ты кто по профессии? Если я правильно помню, ты музыкант?
— Да.
— Ой, сыграешь мне что-нибудь? У меня есть патефон (потом я выяснила, что на иврите проигрыватель пластинок на самом деле называется патефон!), но хотелось бы послушать живую музыку.
— Да я бы с удовольствием. На чем?
Фаня улыбнулась.
— Дай мне телефон.
Протянула ей трубку. Тут у них, в основном, телефоны переносные, чтобы не таскаться с проводами по всему дому. А сейчас, говорят, появились еще телефоны, которые сунул в карман — и говори из любого места, хоть на улице, хоть в машине, хоть в поезде. Но у нас с такими пока только бандиты ходят.
Фаня набрала Михаль, что-то
