В переулке четыре маленькие девочки сидели в кружок на корточках у дома напротив и пели, увлеченные своей детской игрой. Сано и Иноуэ покачали головами, глядя друг на друга.
— Секта покинула этот храм, — горько констатировал Сано.
«Черный Лотос» обладал непостижимой способностью чуять приближающуюся опасность и уходить в последний момент. Сано представил себе долгие часы погони. Но самое ужасное, у него не было никаких гарантий, что охота приведет его к Рэйко, если не считать слов преступника… и его собственного чутья, которое, как он понимал, может повести его по совершенно ложному пути. Вполне возможно, что он сам себя убедил в вине секты, потому что отторгал саму мысль о бездеятельности в ожидании условий выкупа. Однако Сано готов был следовать своим убеждениям, лишь бы не расписываться в беспомощности.
— Пойдем опросим соседей. Может быть, они знают, куда направились Абсолютная Мудрость и его последователи, — позвал Сано Иноуэ. — Если они ничего не скажут, у меня на примете есть несколько тайных убежищ, куда можно наведаться.
И все же, утешаясь мыслью, что идет в верном направлении, Сано надеялся, что ошибается по поводу «Черного Лотоса» и Рэйко захватила не секта. Жестокость сектантов к своим жертвам была безгранична. Но в любом случае очевидно одно — независимо от того, кто захватил Рэйко, чем дольше она будет находиться в плену, тем меньше у нее шансов остаться в живых.
За стенами тюрьмы ночной гуд насекомых сменился пением птиц в лесу. Серый отсвет луны в щелях ставней превратился с рассветом сначала в розово-пурпурный, а затем стал яркими солнечными полосками. Рэйко села и оглядела то, что высветил день.
Пыльная паутина опутывала ряды потрескавшихся, гниющих балок. Потолок и стены носили давние черные следы от очага. Пол был усеян сухими жуками и экскрементами мышей и птиц. Брошенное гнездо из веточек прилепилось высоко над госпожой Кэйсо-ин, полулежавшей в углу. С размазанными по лицу пудрой и румянами она выглядела смешной, жалкой и постаревшей на десять лет. Рядом с ней примостилась Мидори, ее глаза опухли от слез. Только госпожа Янагисава беспробудно проспала всю эту ужасную ночь. Она неподвижно лежала лицом к стене, подтянув к груди колени и сложив руки.
— С момента нашего похищения прошли почти сутки, — сказала Рэйко, подавляя страх и пытаясь ободрить подруг. — Кто-нибудь уже нашел убитых людей из свиты и обнаружил наше отсутствие. О преступлении доложили властям, а те начали поиски. Нас скоро выручат.
Никто не отозвался. Неизвестно, сбудется ли ее оптимистическое предречение или их ожидает худшее.
— Здесь становится жарко, — заныла Кэйсо-ин, обмахиваясь концом своего пояса. — Мне так хочется пить, что я бы убила за глоток воды. — Они уже давно допили последние капли из кувшина. — К тому же я умираю от голода.
У Рэйко и самой требовательно урчал пустой желудок. Может, похитители намерены уморить их голодом? Ради чего их похитили? Какая цель может оправдать убийство сотни людей? Рэйко покачала головой, понимая бессмысленность попыток ответить на эти вопросы, не имея ни одной зацепки.
— Здесь воняет, — пожаловалась Кэйсо-ин. Комната была полна шедшими от ведер запахами испражнений и рвотных масс. — Мне никогда не приходилось жить в таких местах!
Не приходилось и Рэйко. Теперь она понимала, насколько комфортной была ее жизнь, казавшаяся само собой разумеющейся. Богатство отца и удачный брак обеспечили ей великолепные условия, хлопотливых слуг, вкусную еду в любое время. Она сама не умела даже приготовить ванну и выстирать одежду. Осознание того, как изо дня в день живут бедные люди, ошеломило Рэйко.
Мысль о доме тоской обожгла ее душу. Вспомнилось, как она просыпалась в своей светлой просторной спальне, когда Сано обнимал ее, а Масахиро шлепал босыми ногами в комнату, чтобы забраться к ним под одеяло. Должно быть, Сано сейчас работает не покладая рук; возможно, он еще не знает, что ее похитили. Масахиро, наверное, радуется всему, что несет ему каждый новый день. Она сморгнула подступившие слезы и запретила себе думать о своих несчастьях. Рэйко встала и обошла темницу, пытаясь посмотреть в окна.
В узкие щели ставен на трех сторонах комнаты были видны полоски солнечного света, колеблемые тенями от шуршащих зелеными иглами сосновых ветвей. Порхали птицы — словно вспышки цвета. На четвертой стороне Рэйко ослепило сверкающее голубизной небо. Она приникла к щели, стараясь разглядеть строения или людей, и услышала шум волн и гомон чаек. Увидеть ничего не удалось, и Рэйко охватило отчаяние. Тюрьма казалась совершенно изолированной, сокрытой где-то в безлюдной местности, вдали от возможной помощи.
— Ай! — вдруг вскрикнула Мидори и села на полу, ее опухшие глаза удивленно округлились.
— Что случилось? — Рэйко торопливо опустилась перед ней на колени.
— Ничего. Просто мой ребенок шевельнулся! — радостно засмеялась Мидори. — С ним все в порядке!
— Благодарение богам! — облегченно выдохнула Рэйко.
Мидори напряглась и застонала.
— Кажется, у меня начались схватки, — в ответ на вопросительный взгляд Рэйко прошептала она.
— Значит, скоро появится младенец, — сказала госпожа Кэйсо-ин, с мудрым видом покачивая головой.
Мидори перепугалась, а у Рэйко появилась новая проблема. Что, если начнутся роды? Рэйко, конечно, рожала, но это вовсе не делает ее повивальной бабкой. Она представления не имеет, как действовать, если что-то пойдет не так. Кто поможет Мидори? Кэйсо-ин? Всякий раз, когда во дворце кто-то заболевал или получал травму, мать сёгуна впадала в панику — она не переносила самого вида страданий. От такой повитухи пользы не будет. Рэйко посмотрела на госпожу Янагисава… и поняла, что эта женщина много часов не меняла своего положения и не произнесла ни звука.
— Госпожа Янагисава? — позвала Рэйко и легонько потрясла ее за плечо.
Та безвольно перевалилась на спину, словно лишенная костей. Ее застывшие, полуоткрытые глаза тупо глядели в никуда, бледная кожа приобрела землистый оттенок. В слюне, запекшейся на приоткрытых губах, копошилась муча. Она даже не попыталась ее согнать.
— Госпожа Янагисава, очнитесь! — снова позвала Рэйко, холодея от ужаса.
Женщина не шевельнулась и не ответила. Рэйко потрогала ее руки, влажные и холодные, как лед. Госпожа Кэйсо-ин подползла к ним и спросила, с отвращением и испугом глядя на госпожу Янагисава:
— Она умерла?
Как бы Рэйко ни относилась к жене канцлера, она не хотела, чтобы та умирала. Ее ужаснула мысль, что преступники уничтожили эту женщину — мать слабоумной девочки, которая в ней нуждалась. Кроме того, Рэйко чувствовала ответственность за госпожу Янагисава, поскольку стала той самой причиной, по которой она отправилась в это злосчастное путешествие. Если бы не их дружба, Кэйсо-ин скорее всего не пригласила бы госпожу Янагисава. Ужас и чувство вины сплелись в душе Рэйко.
— Нет! Пожалуйста, не надо! — Она принялась трясти госпожу Янагисава, бить ее по щекам. Но та оставалась неподвижной, как тряпичная кукла.
— Мы заперты здесь с мертвым телом, — простонала госпожа Кэйсо-ин. — Наши души будут запятнаны. Ее дух начнет преследовать нас! — Она проковыляла в дальний конец комнаты, встала на колени, закрыла глаза и принялась распевать молитвы.
— О, Рэйко-сан, что нам делать? — заплакала Мидори, словно щитом, прикрывая живот руками.
Рэйко хотелось отругать Кэйсо-ин за то, что та пугает Мидори, но вместо этого повнимательнее пригляделась к госпоже Янагисава. Может, женщина была ранена во время нападения? И еще не все потеряно? Рэйко распахнула халаты госпожи Янагисава и осмотрела бледное, плоскогрудое тело, потом взглянула на спину, но не обнаружила ни порезов, ни крови, лишь синяки, там, где ее стягивали веревки. К тому же тело было еще теплым! Рэйко прижалась ухом к груди женщины и уловила слабое биение сердца.
— Она жива! — объявила Рэйко.
Мидори облегченно вздохнула, а Кэйсо-ин перестала читать молитвы. Но беспокойство не покинуло Рэйко.
— Похоже, госпожа Янагисава находится в глубоком трансе. Думаю, она не смогла принять случившееся и отключилась от реальности.
— Повезло ей — не придется страдать вместе с нами, — надула губы Кэйсо-ин. — Да и кому она вообще нужна?
Рэйко никогда и подумать не могла, что ей нужна госпожа Янагисава, испытывая лишь облегчение, когда та оставляла ее в покое. Но госпожа Янагисава могла ей помочь справиться с Кэйсо-ин и Мидори. Рэйко в смятении думала, какие еще несчастья ждут их впереди.
Со стороны леса послышался шум — захрустели ветки, зашуршали листья. Рэйко, Мидори и Кэйсо-ин, насторожившись, замерли, затаили дыхание.
— Кто-то идет, — шепнула Мидори.
Далеко под ними скрипнула открывающаяся дверь. Лестница застонала под тяжелой поступью нескольких человек. Когда шаги стали громче, подруги упали на колени, прижимаясь друг к другу. Сердце Рэйко забилось в жутком предчувствии. Возле комнаты шаги стихли. Женщины смотрели безмолвно и завороженно на дверь. Заскрежетало железо, звякнули запоры, и дверь медленно приоткрылась. Через узкую щель на них злобно смотрел чей-то глаз. Потом дверь открылась шире, и в комнату протиснулся мужчина, выставив напоказ длинный меч.
