В аэропорту вне поля зрения Гобау Миня собралась большая группа физиков, ученых в области ядерного оружия, правительственных юристов, сотрудников ФБР, и экспертов по охране государственных тайн. Они должны были проанализировать на месте любые документы или заметки, найденные в ручной клади Миня.
Пока обыск продолжался в аэропорту Сан-Франциско, в штаб-квартире ФБР в Вашингтоне Пол Мур и небольшая группа ученых из Министерства энергетики собрались в офисе Эдварда Дж. O'Мэлли, помощника директора ФБР по контрразведке, чтобы услышать результат. — Если бы ФБР нашло в его багаже что-то противозаконное, он был бы арестован, — рассказывал Мур.
Большая группа экспертов в аэропорту после исследования учетных карточек пришла к выводу, что улик недостаточно для ареста Миня. Слово было передано группе, ждущей в центральном офисе ФБР.[8]
Несмотря на сложный обман, разработанный ФБР в аэропорту Сан-Франциско, Минь заподозрил неладное во время обыска его ручной клади. Прежде чем сесть на самолет, он разорвал эти две карточки и отдал их жене. Она вошла в женский туалет, сопровождаемая женщиной, которая была сотрудником Специальной группы наблюдения ФБР, известной как Gs.
Gs — группа специалистов по наружному наблюдению, все они гражданские государственные служащие, а не агенты ФБР, специально отобранные, чтобы быть похожими на обычных граждан и поэтому легко теряться в их среде. Молодая мать с ребенком в коляске, студенты колледжа, бегающие трусцой, бородатые байкеры, седые бабушки с хозяйственными сумками, бригады дорожных ремонтников в желтых шлемах, толстые собутыльники в пикапах, молодые влюбленные, целующиеся в парке — все они могут быть филерами Gs на работе. Их всех обучают приемам наблюдения, фотографирования и связи.
Жена Миня не избавилась от обрывков карточек в женском туалете. ФБР позже нашло обрывки в мусоре Миней, в пластиковом мусорном мешке от собачьего корма. Самоотверженный агент ФБР восстановил карточки.[9]
Минь так никогда и не добрался до Гонконга или Китая, своих изначальных целей. Он прилетел на Тайвань, покрутился там, и вылетел домой. — Когда Минь вернулся, — вспоминал Пол Мур, — он ходил от одного выхода для пассажиров до другого, чтобы увидеть, проводятся ли еще «случайные обыски» в аэропорту. Он стал подозрительным; когда он разглядывал толпу, проходившую на посадку, то было ясно, что с ним происходит.
В ходе подслушивания телефона Миня ФБР узнало, как он говорил, что передал информацию кому-то, кто, как предполагалось, должен был передать ее адресату в Гонконге, но заблудился. Минь также сообщил Джерри Чену, что его обыскивали в аэропорту.
Теперь ФБР предстояло принять деликатное решение. Минь уже передал информацию Хэнсону Хуангу и пытался ответить на дополнительные вопросы из Пекина, включая вопрос о методике измерения мощности водородных бомб, взорванных в атмосфере. Можно ли разрешить ему и дальше работать в лаборатории?
Бюро решило оставить его на месте, одновременно продолжая расследование. Но доступ Миня к тайнам был осторожно сужен. В Вашингтоне министр энергетики должен был каждые шесть месяцев заново давать Миню разрешение на работу в Ливерморе.
К началу 1981 года ученые и инженеры в лаборатории, включая Миня, уже вовсю трудились над тем, что потом стало программой «Звездных войн», системой перехвата ядерных ракет. Чиновники решили, что оставлять Миня на работе стало слишком рискованно.
Настало время, когда Кливленд решил устроить допрос Гобау Миню. Шпионаж является специфическим преступлением. Если подозреваемые не признаются или, что весьма редко случается, не пойманы на месте преступления, они могут избежать наказания. Банковского грабителя можно поймать, когда он убегает в автомобиле, растратчика можно разоблачить с помощью ревизии. Но шпионы — другая порода, они действуют в мире секретов, часто применяя тайные навыки, чтобы избежать обнаружения.
Иногда прямой допрос срабатывает. Когда агенты контрразведки ФБР расспрашивают подозреваемого шпиона и показывают, как много они знают, в некоторых случаях даже демонстрируют ему фотографии наружного наблюдения, подозреваемый может почувствовать, что бесполезно отрицать собранные против него улики. Или подозреваемый может питать надежду, что следователи ФБР предложат превратить его в двойного агента, работающего против другой стороны. Время от времени квалифицированным дознавателям, использующим различные уловки, удавалось добиться признания.
Служащие лаборатории сказали Миню, что у ФБР возникли к нему серьезные вопросы. В результате, как они предупредили, он может сохранить свое место, только если решит эти проблемы. Ему предоставили отпуск, и он согласился поговорить с Бюро.
В первый из нескольких дней допросов Миня спросили об учетных карточках, найденных в его ручной клади. Он утверждал, что это были просто заметки, которые он сделал на лекциях в лаборатории. В течение шести часов он отрицал, что знаком с Чиень Нин или Хэнсоном Хуангом, затем признал, что знает их, но утверждал, что понятия не имел ни о каких письмах от Хуанга.
На следующий день Минь, в конце концов, сказал, что получил письмо от Хуанга. Он согласился принести его на третий день и принес безвредное письмо «покажи и назови». Кливленд попросил, чтобы Минь позволил судебным экспертам ФБР исследовать письмо, и он согласился.
На четвертый день Минь согласился пройти проверку на детекторе лжи. Тогда Кливленд вытащил кролика из цилиндра и продемонстрировал копию реального, важного письма, которое Дэн Гроув получил с помощью Томми Тана, студента из Университета Беркли.
Однако агенты ФБР не хотели показывать Миню, как им удалось заполучить письмо. Они придумали правдоподобное объяснение. Китайские иероглифы часто пишут в блокнотах с заранее напечатанными клеточками, чтобы легче было писать ровно. Если важное письмо к Миню было написано сначала, что могло быть вероятным, а затем вырвано из блокнота, оно могло бы оставить оттиск на следующем листке, на котором потом было написано безвредное письмо для показа.
Кливленд сказал Миню, что ФБР восстановило это письмо по оттискам, оставленным на безвредном письме, которое Минь предоставил агентам днем раньше.
Минь пристально рассмотрел важное письмо. Очевидно, он поверил выдумке ФБР.
— Я хотел бы вас поздравить, — сказал он. — Вы сделали свою работу очень хорошо.
Кливленд думал, что Минь как раз сейчас ему и сознается. Но этого не случилось. Инженер Ливерморской лаборатории сказал, что перед тем, как отвечать на дальнейшие вопросы, он хотел бы поговорить со своей женой. Он согласился встретиться с агентами ФБР на следующий день в мотеле, но потом позвонил и сказал, что передумал.
После этого служащие лаборатории сообщили Миню, что раз он не разобрался с вопросами, поставленными ФБР, он не может оставаться в Ливерморе. Миню разрешили уволиться.
Тигр выскользнул из ловушки. Но ФБР убрало Миня из лаборатории, разрабатывавшей ядерное оружие, и предотвратило передачу им атомных секретов Китаю в будущем.
Некоторые, кто знал Гобау Миня, утверждали, что он, возможно, вначале не намеревался шпионить для Китая, а поехал в Пекин в надежде на установление деловых контактов. А уже там на него оказали давление, чтобы заставить рассказать о своей работе в Ливерморской лаборатории. И наверняка могло случиться так, что Минь, отвечая на поставленные ему вопросы, считал, что это могло бы помочь ему в его намерениях завязать деловые отношения с Китаем.
Был, возможно, еще и другой фактор. В китайской культуре, когда людям оказывают услуги, то ожидается, что и они окажут ответную услугу. Это давняя китайская традиция, известная как «гуаньси». Миня очень хорошо принимали в Пекине, как если бы он был важным и уважаемым гостем. В более чем одном случае Китай успешно извлек информацию из посещений американских ученых, которые чувствовали, что они должны были быть вежливыми к своим гостеприимным хозяевам, и в результате рассказали и показали им больше, чем следовало.
Но Минь, казалось, заранее знал, что будут ожидать от него в Пекине. Иначе зачем бы ему понадобилось изучать так много засекреченных документов в технической библиотеке Ливермора на протяжении нескольких недель до его поездки?
Бюро вывело Миня из лаборатории, но Кливленд и ФБР продолжали расследовать это дело еще целое десятилетие. Теперь Хэнсон Хуанг возродил надежду на раскрытие дела. В марте 1981 года, через месяц после того, как Миня уволили из Ливермора, Хуанг вылетел в Нью-Йорк, а затем забронировал билет в Гонконг через Сиэтл. Но уже у стойки регистрации в нью-йоркском аэропорту Джона Кеннеди он, очевидно, чувствуя, что за ним следят, в последнюю минуту изменил свои планы, чтобы сесть на самолет, вылетающий в Гонконг, в Лос-Анджелесе.
