Так вот, Алексей Николаевич. Найди этого господина, предложи от моего имени негласное сотрудничество и в качестве первого шага к нему сообщи о сведениях Здобнова и об убийстве Косарева. Скажи, что рукопись находится, наверное, у хлыстов. И разберись, кстати, с деньгами — мне час назад доложили, что Гаммель забрал обратно из банка все 450 тысяч. Похоже, Буффало приехал и потребовал сдать ему сумму. Это небезопасно — с лякинскими ребятами шутки плохи, а они сейчас злые: остались и без рукописи, и без денег…
И Лыков, вооружившись револьвером, побежал к ювелиру.
Китайские ряды.
В магазине Алексей застал, кроме хозяина и Марка, еще одного человека — коренастого, с могучей шеей и широченными плечами, с загорелым лицом, обросшим наполовину седой бородой. Он походил на обычного «крепкого» крестьянина южнорусских губерний, каких немало толкается на ярмарке в поисках хомутов. Но глаза у бородача были странные: они, казалось, видели одновременно и Лыкова, и стоящих в стороне Гаммеля с Каланчой, и прохожих на улице.
Гаммель, обрадованный, подбежал и за рукав подвел Алексея к незнакомцу.
— Вот, Буффало, познакомься — наш спаситель Алексей Николаевич Лыков.
— Больно неказист, — усмехнулся Буффало, пожимая протянутую руку — Я-то думал, он вроде Каланчи.
— Ты с ним поосторожнее, — посоветовал Марк, — а то без пальцев останешься.
Алексей попробовал было повторить свой фокус с рукопожатием, но ковбоец мгновенно и ловко выдернул руку из захвата.
— Баловаться изволите, — сказал он, — а не вовремя. Мы тут гостей дожидаемся. Лучше бы вам уйти, а то, неровен час, заявятся и вас в наши дела втянут.
— Да меня уж втянули, — спокойно ответил Алексей. — Сашка Регент за ваши деньги чуть печень не пробил. Кого ждете?
— Нет уж, не уходите, Алексей Николаевич, пожалуйста! — взмолился Гаммель, — мне с вами спокойнее. Я заплачу! Они ведь на меня, как рыбу на живца, бандитов ловить надумали, велели не таясь деньги из банка взять и у себя оставить.
Буффало недовольно повел плечами:
— Мне помощники без надобности.
Лыков молча вынул свой «смит-вессон» и крутанул полный барабан. Ковбоец усмехнулся небрежно:
— Это лишнее. Просто стойте в стороне, раз уж пришли. Главное, ничего не делайте, только помешаете.
Алексея покоробил самоуверенный тон Буффало и отказ от его помощи, но Гаммель уже сунул ему в руку аж две сотенных бумажки; кроме того, у Лыкова было поручение к ковбойцу от начальства. Став сбоку, чтобы не загораживать стрелку обзор, он передал предложение Благово о сотрудничестве, рассказал о сведениях Здобнова и об утренней истории с Косаревым. Не спуская спокойных глаз с двери, Буффало все выслушал, сказал «договорились», а про сушку, Игната и Свистунова расспросил подробно. У Алексея создалось впечатление, что тот знаком со своим зловещим коллегой, и он спросил об этом. Буффало ответил:
— Встречаться не доводилось, но слыхать слыхал. Душегуб не хуже Лякина. Что ж, разберемся и с ним.
И тут же оттолкнул Алексея в сторону:
— Рассыпься! Идут!
Вдруг ниоткуда, без всякого лазания по карманам, в руках у него образовались два длинноствольных револьвера. В магазин вбежал огромный парень с топором и кинулся на Лыкова; за ним вбегали еще и еще, целая толпа. Алексей цапнул рукоять своего «смита», дернул, чем-то за что-то зацепился; тут грохнул первый выстрел и парень с занесенным уже топором отлетел в угол, как будто его ударил паровоз. Далее для Алексея все смешалось, хотя длилось не более нескольких секунд: лякинцы стремительно врывались в магазин, делали первый шаг, затем Буффало хладнокровно одним выстрелом в голову валил очередного налетчика с ног, словно молотом, разбрасывая их по углам. Двое со звоном вылетели через витрину на улицу, несколько, корчась, бились на полу, один волчком крутился у самых ног Каланчи. Помещение заволокло дымом, уши заложило, но Буффало все стрелял. После пятого или шестого упавшего в дверях возникла заминка; Буффало, по-прежнему не целясь, свалил еще одного прямо на пороге и следующего уже на улице, сквозь разбитую витрину.
Вдруг все стихло. Тут же ковбоец в два прыжка прямо по телам выскочил на улицу. Алексей только сейчас отцепил свой револьвер и кинулся следом. От магазина Гаммеля рванула с места в карьер пароконная «линейка»; кучер хлестал что есть мочи лошадей и орал дурным голосом: «По-о-шли!!!». На доске сидел единственный уцелевший налетчик и целился в них из двух револьверов. Стволы их плюнули огнем, пули ударились в стену возле самой головы Лыкова; он присел и стал с колена ловить на мушку быстро удаляющуюся «линейку».
Буффало спокойно стоял и смотрел, словно знал, куда попадут пули, потом не спеша согнул руку в локте и выстрелил. У бандита, с напряжением целившегося в них, между бровей образовалась дыра, он откинулся назад, а затем вперед и упал плашмя на мостовую. Буффало повел стволом и снова выстрелил, и возница, матерно ругаясь, по большой дуге слетел с облучка, сделав полное сальто-мортале.
— Это же может быть просто нанятый извозчик, — упавшим голосом сказал Лыков.
— Я поэтому и выстрелил ему не в голову, а в правую ключицу, — спокойно ответил Буффало. — Кажись, все. Тащи возницу сюда, а я проверю в лавке.
Когда Алексей втащил перепуганного, но действительно легко раненного извозчика к ювелиру, ему открылась жуткая картина. У двери, сорванной с петель, и по стене вдоль разгромленной витрины лежали друг на друге четыре тела; пятый налетчик сидел на пороге и смотрел одним глазом в пространство, а второго глаза у него не было. Весь пол маленького помещения был густо залит кровью, и ее все прибывало, стены тоже в крови, выбоинах от пуль и в каких-то черных ошметках, пахнет порохом и снова кровью… Гаммель в полуобморочном состоянии прячется за конторкой, Буффало с Марком ворочают тела, проверяют, есть ли живые, возница хрипит и крестится левой рукой…
Тут с улицы раздался топот сапог — запоздало прибежали городовые. Алексей вышел к ним, велел оцепить весь ряд, никого не подпускать и срочно вызвать полицмейстера, пристава, Благово и доктора Милотворжского. А также побольше санитарных повозок.
Когда он вошел обратно в магазин, Марк, странно улыбаясь, окликнул его:
— Смотри! Знакомец наш с тобой.
На полу, с «фирменной» аккуратной дырой между бровями, лежал Сашка Регент.
Каргер быстрыми шагами ходил, почти бегал по своему необьятному кабинету и гремел на вытянувшегося по струнке Лыкова и невозмутимого Благово:
— Я же велел!.. Я же приказал! Выставить эту буффалу вон из города не-ме-длен-но! Как посмели вы, Лыков, не выполнить приказание? Или я для вас уже не полицмейстер? Еще девять покойников, со стрельбой на ярмарке, средь бела дня… Черт бы побрал вас всех вместе с вашим Аввакумом! Рапорт! Рапорт мне на стол об отставке, если не хотите быть изгнанным за несоответствие.
Благово сделал шаг вперед:
— Ваше превосходительство, Николай Густавович!
Каргер немедленно остановился и замолчал.
— Коллежский регистратор Лыков действовал по моему прямому указанию, и ответственность за нарушение вашего распоряжения должен нести я один.
— Но почему, Павел Афанасьевич? — совсем другим тоном спросил полицмейстер.
— Мы связаны по рукам и ногам законом, и потому все время опаздываем. Получаем только трупы. Банда Лякина очень опасна, вся столичная полиция за ней гоняется безуспешно третий год. А мы? Здобнов ранен, Лыков вчера только чудом не погиб. На Осипе Лякине с Сашкой Регентом десятки человеческих жизней. Чего их жалеть? Если нашелся такой же убивец, как и они, да перестрелял эту мразь — так нам это только на пользу. Вот я и решил… Буффало же наш союзник! Мы выгоним его из города и сами станем гоняться за Лякиным, рискуя жизнями полицейских чинов? Извините, но это неразумно. Пусть он отрабатывает свое немалое жалованье, что получает от рогожцев, и охотится за Душегубом, а мы ему в этом поможем. У Буффало с этими ребятами разговор короткий! Вон Сашку Регента уже шесть лет ищет весь уголовный сыск Российской империи. А теперь и искать не надо… Мы же с вами, Николай Густавович, если бы даже и поймали его с опасностью и трудами, услали бы в бессрочную каторгу. А он оттуда сбежал бы и на другой год опять бы у нас на ярмарке людей резал, потому как у нас за уголовные преступления смертная казнь не положена.
Каргер снова стал ходить по кабинету, уже спокойным шагом, обдумывая услышанное. Благово незаметно-ободряюще ткнул Алексея локтем в бок.
— А что, Павел Афанасьевич, — усмехнулся наконец полицмейстер в седые усы. — Вы, как всегда, правы. Что дозволено быку, то не положено Юпитеру. (Благово с Лыковым почтительно засмеялись). Пусть. Нам от этого только легче. Я подтверждаю ваше распоряжение. Граф Игнатьев дипломатии в Турции учился, поэтому и он нас, я думаю, одобрит. Буффало отпустить! Вернуть ему оружие, приставить к нему Лыкова в качестве сопровождения. Алексей, извини меня за горячность… Что хоть там было?
