Ознакомительная версия.
— Святой истинный крест, — побожился Угаров, которому Николай тут же поднес стакан с коньяком.
— Э! Нет! — запротестовал Веригин. — Раз такое хвастовство, надобно серьезный опыт провести. Гришка!
Из буфетной, тянувшейся вдоль всей правой анфилады и имевшей выходы не только в ротонду и «трофейную», но и в остальные комнаты, появился Григорий.
— Ик, — сказал он. — Слушаю, ваше высокопревосходительство.
— Шампанское осталось?
Гришка кивнул.
— Тащи сюда, — приказал генерал.
Лакей вернулся быстро, неся в каждой руке по две бутылки. В винном бокале генерал сам смешал коньяк с шампанским в пропорции один к одному.
— Это такой гусарский напиток, «медведь» называется, — пояснил он этнографу, протягивая бокал Денису — Пей, сынок!
Угаров спокойно, как компот, осушил бокал.
— А почему «медведь»? — заинтересовался Роос.
— Господин иноземец, сами попробуйте, тогда все поймете
Тоннер делал американцу отчаянные знаки, но тщетно — Роос их не заметил.
— Вкусно, — выпив, сказал он и тотчас плюхнулся в кресло. Все сразу показались ему невозможно милыми: и странный переводчик, и грозный генерал, и слишком серьезный доктор. Еще утром он никого из них не знал, а сейчас они вдруг стали родными людьми. Захотелось сказать им что-то очень приятное.
— Господа, как мне нравится ваша страна! Давайте за нее выпьем! Виват, Россия!
— Молодец, ученый, — обрадовался Веригин. — За такой тост надобно выпить всем. А что это я разливаю, как лакей? Ну-ка, Гришка, обеспечь собравшихся.
Трясущимися руками лакей принялся смешивать коньяк с шампанским, а адъютант разносил.
Тоннер сначала покачал головой.
— Почему, милый Илья Андреевич? — Веригин подошел к доктору, который только что в результате долгой комбинации выиграл коня. Теперь участь Митенькиного короля была предрешена.
— Печенка пошаливает, знаете ли, — безыскусно соврал доктор.
Митя взялся за ладью, и Тоннер внезапно увидел, что это не юноша зевнул, а сам доктор, погнавшись за подставленной фигурой, проглядел мат в два хода. Молодой человек опустил туру и торжествующе посмотрел на Илью Андреевича. Тому оставалось лишь развести руками.
— Что ж! Сдаюсь. — Тоннер положил своего короля на доску и протянул Мите руку. — Вот, Пал Палыч, молодой человек усыпил меня осторожной тактикой, а потом сделал разящий выпад.
Генерал обнял Митю и сунул ему тоннеровский бокал:
— Молодец! Хорошим воином будешь! Тактика — она везде, брат, тактика. Что за доской, что на поле брани. Давай выпьем!
— А лет-то вам сколько? — спросил Митю доктор. По фигуре можно было все восемнадцать дать — юноша был высок, плечист, а вот лицо детское, и юношеские прыщи не сошли!
— Шестнадцать! Двадцатого декабря исполнится!
Тоннер забрал коктейль:
— Тогда уж лучше я выпью!
Терлецкий, Глазьев и Рухнов отказываться не стали, а Шулявский замахал рукой.
— Вынужден отказаться. На мой вкус, смесь коньяка с шампанским ничем не лучше калмыцкого чая.
— Ну, сравнил Божий дар с яичницей!
— Я лучше выпью просто шампанского!
Веригин пожал плечами. Что взять с поляка? Повернувшись, заметил, что и Тучин наливает себе игристое.
— Позволь, и ты нашим «медведем» манкируешь?
Тучин смутился:
— Свойства данного напитка мне знакомы. В силу нескольких обстоятельств хотел бы сохранить к утру ясную голову.
Угаров пришел на выручку другу:
— Я готов выпить и за Сашу!
— Хм, это по-гусарски. Налейте-ка ему вторую.
Генерал с адъютантом тоже взяли по бокалу. Все чокнулись. Веригин быстро выпил, успев проследить за Денисом. Как он? Осилит вторую? Тот выпил, словно стакан воды.
— Ты куда собрался? — шепотом спросил Угаров Тучина.
— Порисовать, — ухмыльнулся Саша.
— Забыл, как спасались из Флоренции? Хозяин гостиницы имел все основания сделать тебя своим зятем!
— До сих пор о том сожалею, — снова ухмыльнулся Тучин. — Его сын мне нравился больше, но дочка согласилась первой!
Генерал быстро захмелел и стал ко всем обращаться на «ты», что, впрочем, не вызывало возражений.
— Ты, Денис, молодец. Весь в батьку. Пил, как бегемот. А твой, — обратился к Тучину, — в картишки любил. Сметаем по маленькой? Или снова обстоятельства?
Тучин улыбнулся — он любил абсолютно все развлечения и пороки.
— С удовольствием, Пал Палыч. Григорий, ну-ка, карты!
— А карт в доме нет, — сказал Митенька. — Только колода для пасьянсов, Анна Михайловна раньше раскладывала. А игральные держать запрещала, чтобы Василия Васильевича в соблазн не вводить.
— Ну вот, здрасьте, — огорчился генерал. — Что делать? Я всегда с собой вожу, но, как на грех, запас израсходовал. Неужели ни у кого карт с собой нет, а, господа?
Все отрицательно покачали головами.
— У меня есть, — сказал Шулявский. — Пошлите Гришку в мою комнату, там слуга сторожит вещи.
— Боитесь, обворуют? — удивился Терлецкий. — В доме урядник. Вряд ли это возможно!
— Ваш урядник снова спит. — Киросиров и впрямь опять улегся на оттоманку и сладко присвистывал. — Да и вообще полицейские ворам не помеха, — заявил поляк. — Перед фейерверком я заглянул ненадолго к себе в комнату и обнаружил, что кто-то рылся в моих вещах.
— Это невозможно, — сказал Митя. — Все слуги у нас честные, служат много лет. Исключено!
— Возможно, мне показалось. А может быть, это не слуги. Так или иначе, я запретил Кшиштофу оттуда отлучаться. Гришка, сходи. Пусть даст карты.
— И отведи урядника в его комнату. — Генерал ткнул пальцем в Киросирова. — Нашел где спать!
Разложили ломберный стол.
— Во что будем играть, в преферанс или в вист? — спросил этнограф.
Все, к его удивлению, расхохотались.
— В такие игры старички в деревнях играют, когда в дурачка надоест, — ответил генерал.
— Чем плох преферанс? — изумился Роос. — Развивает ум и память. Как шахматы! А как интересно! Плывя из Египта, я сопернику на его мизере пять взяток засунул.
— Нам, русским, обыгрывать соперников неинтересно. Играем исключительно с судьбой.
— Это как? Что за игра?
— Называется по-всякому: банк, фараон, штосс. Суть одна: выбираешь карту, делаешь ставку. Один из игроков, он-то и есть рука судьбы, мечет колоду — карту вправо, карту влево. Если загаданная влево легла — обыграл судьбу, сгребай деньги. А если вправо — плати сам.
— Кому платить? Судьбе, что ли? — спросил Роос.
— Банкомету. Значит, его судьба выиграла.
Гришка вернулся, притащив ящичек, в котором лежало дюжин шесть, не меньше, запечатанных колод.
— Зачем так много? — изумился Роос.
— Более раза не сдают, не положено-с, — пояснил Глазьев.
Генерал, взяв в левую руку одну из крест-накрест запечатанных колод, резко ее сжал. Заклейка с треском лопнула. Веригин стасовал карты.
— Ну, кто будет рукой судьбы? Господа, называйте карты. Чья первой выпадет, тот и мечет.
— Семерка, — сказал Тучин.
— Туз, — назвал свою Роос.
— Тройка, — после некоторых размышлений объявил Терлецкий.
— А я на даму. — Генерал стасовал колоду и готов был метать. — Ну, а остальные что молчат?
— Я, ваше превосходительство, пока средств не имею, чтоб ставить, — заплетающимся голосом сказал Рухнов.
Митя тоже отрицательно покачал головой.
— Господа доктора, называйте карты, — призвал Веригин.
— Я, как и Михаил Ильич, денег не имею-с, — сказал Глазьев. — Пас, пас и пас.
— Столичные медики, надеюсь, более обеспечены?
— А я, Павел Павлович, с судьбою не играю. Отношусь к этой особе серьезно и доверять картинке считаю опасным.
Генерал кончил тасовать.
— А вы, пан Шулявский, что молчите?
— Отец был отчаянный игрок, проиграл, по-моему, все, кроме нас с матерью. Упомянутая судьба дала нашей семье сатисфакцию. Я в карты никогда не проигрываю. Поэтому играть со мною неинтересно.
— С какими удивительными людьми я сегодня познакомился! — воскликнул генерал. — Один бахвалится, что пьет не пьянея. Кстати, Гришка налей ему третий бокал. И почему он карту не называет?
— Я банковать не люблю, — ответил Денис.
— Понятно, — сказал генерал. — Давайте, Шулявский, называйте карту. Проверим и ваш талант.
— Как угодно, генерал. Валет.
Генерал, открыв, кинул влево первую карту. Все ахнули. Валет пик.
— Ух ты, соника взял! — завистливо сказал Рухнов.
— Кого взял? — переспросил Роос.
— У игроков в азартные игры свой, только им понятный язык, — сказал Тоннер. — Обычно это исковерканные французские слова. «Соник» — выигрыш с первой карты.
Генерал кинул колоду, из которой сдал валета, под стол и тут же взял новую. По колоде взяли и все остальные. Адъютант вопросительно посмотрел на генерала. Тот кивком разрешил ему принять участие в игре. Банкомет Шулявский занял место по одну сторону стола, противники встали по другую. Почти одновременно все стиснули колоды, и, бросив обертки на пол, достали карты.
Ознакомительная версия.
