– Понятно. Благодарю вас.
Томас заставил себя снова повернуться к кровати. Ему не хотелось смотреть на лицо убитой, но он был обязан сделать это по долгу службы. Необходимо знать, какой была эта девушка и что с нею произошло в ее убогом одиноком жилище. Его обязанностью было понять, почему и кем совершено убийство.
Жертва была хорошо сложенной, среднего роста женщиной. Насколько можно было предположить, у нее были правильные черты лица и приятная наружность. Отек не позволял с нужной точностью определить строение и овал лица, но лоб у убитой был высоким, нос – прямым, хорошей формы, волосы – густыми и мягкими, а зубы – ровными, лишь недавно начавшими терять свою белизну. В обычной жизни Ада Маккинли могла бы стать женой, матерью трех или четырех, а то и больше детей и не мечтала бы ни о чем, кроме того, как спокойно и достойно дожить до старости.
– О чем это нам говорит? – спросил Питт, продолжая разглядывать убитую. Пока ничего не позволяло ему представить себе личность убийцы – было ясно только, что тот был жесток и явно испугался того, что зашел так далеко.
– Найдена эмблема частного клуба, – подсказал ему Юарт и тут же умолк, втянув в себя воздух. – Именной значок, и еще пара запонок.
Томас резко повернулся к нему. Леннокс, словно зачарованный, следил за ними.
– Имя? – с трудом вымолвил суперинтендант, нарушив тишину.
Побледневший инспектор засунул палец за воротничок, словно тот душил его:
– Финли Фитцджеймс.
За дверью скрипели половицы под ногами прохаживающегося там констебля. В темных окнах клубился ночной туман. Кто-то снова приглушенно заплакал в конце коридора.
Питт молчал. Это имя было ему знакомо. Огастес Фитцджеймс был очень влиятельной фигурой. Банкир, не без политических амбиций, он был близок ко многим знатным семьям, играющим видную роль в политической жизни страны. Финли, его единственный сын, был молодым дипломатом, которому, по слухам, предстояло в недалеком будущем начать свою карьеру в одном из британских посольств в Европе.
– И еще у нас есть показания свидетелей, – добавил Юарт, глядя своему начальнику в лицо.
– Показания о чем? – осторожно спросил тот.
Инспектор явно был обеспокоен. Он весь напрягся, углы его рта были горько опущены.
– Убийцу видели в квартале, – ответил он. – Но те, кто видел, не знают Финли Фитцджеймса, а по их описаниям это мог быть любой джентльмен, солидный и важный…
Юарт хотел было что-то добавить, возможно, о джентльменах, посещающих такие кварталы, но передумал. Оба полицейских знали, что сюда захаживают те их них, кто устал от собственных жен, но опасается заводить любовные связи в своем кругу, или же те, кого влекло к запретным радостям и кто жаждал острых ощущений. Впрочем, причин, по которым мужчины предпочитают покупать удовольствия именно в таких переулках и комнатушках, как эта, могло быть бесчисленное множество…
– Не забудьте о запонках, – напомнил им стоявший у дверей Леннокс хрипловатым голосом. – Они золотые, – добавил он с коротким смешком. – Высокой пробы.
Томас медленно обвел комнату взглядом, пытаясь представить, что в ней произошло несколько часов назад. Постель была смята, но какого-либо особого беспорядка, вроде разорванных простынь, он не заметил. Едва различимый темный след на одной из них, похожий на кровь, мог появиться там и неделю назад. Надо попросить Леннокса проверить, если он посчитает это важным…
Затем суперинтендант осмотрел стены и мебель. Никаких следов борьбы в комнате, все, похоже, стоит на своих местах. Хотя если схватка не была яростной и происходила между равными по силе и весу людьми, то старые обои никак не пострадали бы от этого, да и кресло или умывальник с тазом и видавшим виды голубым фаянсовым кувшином с давней, чуть замазанной трещиной едва ли были бы опрокинуты. Тем не менее ничего говорящего о драке Томас не увидел.
Юарт, словно читая его мысли, наконец нарушил молчание:
– В комоде ничего интересного – несколько платьев, нижние юбки, накидка, а также белье, полотенца и пара чистых простынь и наволочек. Под кроватью – ночной горшок и один черный чулок. Видимо, хозяйка когда-то уронила его, да так и не смогла потом найти в темноте. Мы вдвоем с констеблем с трудом его заметили, и то с помощью фонаря.
– А где вы нашли значок и запонки? – поинтересовался Питт. – Надеюсь, не под кроватью?
Инспектор обиженно поджал губы:
– Одну запонку, состоящую из двух частей, мы нашли на кресле под подушкой. – Он указал на кресло. – Она завалилась в щель между спинкой и сиденьем. Возможно, джентльмен, сняв сорочку, повесил ее на спинку кресла. Запонка могла выпасть из манжеты и закатиться в щель. Может быть, он даже сидел на ней. А когда в панике покидал комнату, даже не вспомнил о ней или вспомнил, да было уже поздно. Разумеется, ничто не говорит о том, что запонка была потеряна вчера… – Юарт посмотрел на коллегу, словно ожидая от него подтверждения.
– Возможно, – согласился Томас. Оба полицейских прекрасно понимали, что их ждет, если придется начать следствие против кого-то из клана Фитцджеймсов. Насколько проще была бы их задача, если бы подозреваемый оказался простым смертным, человеком из этого квартала, без высоких связей и поддержки!
Но улики налицо, их необходимо использовать в предстоящем расследовании, а заниматься этим по долгу службы предстояло не кому-нибудь, а самому суперинтенданту. Старания Юарта избежать упоминания об этом были вполне понятны Питту, но легче от этого ему не становилось.
– Вещественные доказательства говорят о хорошем вкусе и состоятельности клиента, – устало заметил Томас. – А значок – свидетельство того, что здесь был или Фитцджеймс собственной персоной, или же кто-то из тех, кто хорошо его знает. Где вы нашли эмблему? Тоже в кресле?
Инспектор вдруг почувствовал, как его прежнее служебное рвение исчезло. Почему-то стало тоскливо и тревожно. В складках его лица появилась усталость, темные глаза в неверном свете свечи казались черными, а уголки рта горестно опустились.
– Значок был найден на постели, – сказал он почти шепотом. – Под телом убитой. – Глупо было бы сейчас строить предположения, как и когда он там оказался. Улика слишком очевидная.
Питт протянул руку. Порывшись в кармане, его помощник извлек наружу небольшой круглый золотой значок, покрытый с лицевой стороны эмалью. На оборотной стороне у него была булавка. Юарт положил эмблему в раскрытую ладонь начальника. Тот повертел золотую вещицу в руках, внимательно разглядывая ее со всех сторон. Небольшой, в диаметре не более полудюйма, значок предназначался для ношения на лацкане пиджака. Серая эмаль с лицевой стороны делала его неприметным, и, приколотый к одежде, он не сразу бросался в глаза. Питт прочел золотую гравировку на обороте: «Клуб Адского Пламени». Под названием стояла дата: 1881.
Продолжая вертеть эмблему так и эдак, Томас различил на ее оборотной стороне, под планкой, на которой крепилась булавка, крохотные буковки: «Финли Фитцджеймс». Итак, сомнений в том, кому принадлежала эта вещь, не осталось.
Питт посмотрел сначала на инспектора, а потом на врача, который буквально застыл в дверях. Лицо его было бледным, а в глазах промелькнуло затаенное страдание.
– Это вы нашли значок? – уточнил Томас у Юарта.
– Да, – ответил тот. – Констебль, который первым нашел убитую, сказал, что ничего здесь не трогал. Убедившись, что женщина мертва, он тут же поднял тревогу.
– Как он оказался здесь? Его кто-то позвал? – Вопрос был лишним, но Питт обязан был его задать. – Он знал убитую?
– Знал ее в лицо, – ответил инспектор. – Ее звали Ада Маккинли. Жила в этом квартале лет пять или около этого. Констебль Бинс, увидев, как из дома в панике выбежал мужчина, остановил его, заподозрив неладное. Вместе с ним он вернулся в дом, решив, что, должно быть, произошла драка или клиент обидел кого-то из девушек. Задержанный оказался гостем некоей Розы Берк. Уходя от нее, он увидел дверь в комнату Ады приоткрытой и, мучимый нездоровым любопытством, заглянул в нее. Этот бесстыжий тип думал застать Аду с клиентом. Но был наказан, увидев совсем не то, что ему хотелось. – Юарт брезгливо поморщился. – Вот и бросился наутек, словно сам дьявол гнался за ним. Однако убить он не мог. Он в это время находился с другой проституткой, почти до той минуты, как выбежал из дома и констебль схватил его. Роза готова под присягой подтвердить это. Она одна из свидетельниц, которые видели, как к Аде вошел клиент. Мы говорили с ней, и она ждет вас, чтобы все рассказать.
– А мужчина? – спросил Томас.
– Он тоже ждет. – Инспектор иронично ухмыльнулся. – Зол как черт, но ждет. Такие, как он, всегда бесятся, когда их задерживают. Больше всего им страшна огласка. – Инспектор вновь состроил брезгливую примасу.
