оказался адресом дома, который ее брат покинул неделями ранее. Лимингу дали новый адрес, но, когда он добрался туда, он узнал, что Джордж Вон тоже переехал оттуда и иногда ночевал у нескольких друзей. Только поздним утром Лиминг, наконец, вернул его на землю. Художник занимал чердак полуразрушенного старого дома в Челси. Когда сержанта впустили в комнату, он был поражен, обнаружив красивую молодую женщину, позирующую обнаженной на стуле. Ничуть не смущенная его появлением, она одарила его плутоватой улыбкой. Он был слишком смущен, чтобы даже взглянуть на нее.
Джордж Воэн рассмеялся. «Не обращай внимания на Долли», — сказал он. «Она моя модель».
«Может быть, это и так, сэр, но я нахожу молодую леди… отвлекающей».
«Большинство мужчин хотели бы видеть меня такой», — похвасталась она.
«Так и будет», — сказал художник, указывая на свой мольберт. «Когда моя картина будет закончена, о вас будут говорить в Лондоне». Он улыбнулся Лимингу. «Вы, сэр, находитесь в привилегированном положении, поскольку можете сделать первое предложение о покупке портрета. Разве вам не хотелось бы, чтобы Долли висела на стене вашей спальни?»
Лиминг булькнул.
«Я хочу выставляться в большом доме», — сказала она, привстав на цыпочки и широко раскинув руки. «А как насчет твоего дяди, Джордж? Ты всегда говоришь, какой он, должно быть, богатый. Есть ли у сэра Маркуса вкус к искусству?»
«Нет, мой ангел, мой дядя — прирожденный обыватель».
«У сэра Маркуса в данный момент на уме другие дела, «выпалил Лиминг. «Его дочь исчезла.
Художник разинул рот. «Вы это серьезно, сэр?
«Меня зовут сержант Лиминг, и я детектив из Скотленд-Ярда, занимаюсь розыском вашего кузена. Могу я поговорить с вами наедине, пожалуйста?»
«Да, да, конечно».
Он указал на свою модель. Взяв халат, Долли накинула его на плечи и пронеслась мимо Лиминга, хихикая над его дискомфортом. Когда она вышла из комнаты, он быстро осмотрел чердак. Он был большим, с низким потолком и унылым, без ковра или штор и всего лишь с несколькими предметами мебели. В одном конце комнаты стояла большая кровать со смятыми простынями. У стен стояли незаконченные картины. Повсюду были разбросаны материалы художника.
«Что там насчет Имоджин?» — спросил Джордж Воэн.
«Мы очень обеспокоены ее местонахождением, сэр».
«Расскажи мне все, парень».
Пока Лиминг излагал ему подробности дела, Джордж Воэн был одновременно внимателен и встревожен. Он был высоким, угловатым и от него пахло масляной краской. У него было слабое сходство с отцом, но его лицо было в значительной степени скрыто всклокоченной бородой и копной волос, каскадом ниспадавших на плечи. На нем была свободная рубашка, расстегнутая, чтобы обнажить часть груди, и пара неуместных красных бриджей с серебряными пуговицами по бокам. Его ноги были босы. Когда он услышал всю историю, его трясло от раздражения.
«Я убью негодяя, который сделал это с ней!» — поклялся он.
— Мистер Tunnadine чувствовал, что вам может быть злодеем в вопрос, сэр.
«Что?»
«Похоже, у тебя репутация любителя розыгрышей».
«Я бы никогда не зашел так далеко», — горячо возразил другой. «Это гнусное обвинение в мой адрес, но оно типично для Туннадина».
«Я полагаю, вы с ним встречались».
«Я видела его достаточно, чтобы проникнуться к нему укоренившейся неприязнью. Имоджин — восхитительный человек. У нее есть все достоинства, которыми должна обладать молодая женщина. Жестоко приносить ее в жертву такому людоеду, как Клайв Таннадайн. Такие мужчины, как он, не любят и не лелеют своих жен. Они просто приобретают их для украшения.»
«Вы, кажется, расстроили джентльмена, сэр. Он говорил о вас недоброжелательно».
Художник рассмеялся. «Это потому, что я спровоцировал его ревность. Когда я встретил его со своей кузиной, я набросился на Имоджин и тепло обнял ее, умоляя, чтобы она вышла замуж за меня. Туннэдайн был возмущен. Он стал серьезным. «У вас есть какие-нибудь предположения, где она может быть?
«Инспектор Колбек, который ведет расследование, убежден, что она все еще жива и невредима».
— Короче говоря, она сбежала из Туннэдайна! Джордж Воэн захлопал в ладоши. «Молодец, Имоджин! Я бы на твоем месте поступил так же. Где бы ты ни был, ты можешь положиться на мою любовь и поддержку.»
«Не увлекайтесь, мистер Воэн», — предупредил Лиминг. «Имейте в виду, что мы все еще находимся на стадии догадок. С таким же успехом могло случиться и так, что юная леди и ее горничная были похищены.»
«Уничтожь эту мысль!»
«Как часто вы с ней виделись?»
«Этого и близко недостаточно, сержант», — печально сказал другой. «Имоджин приезжала в Оксфорд всего два раза в год. Я, конечно, иногда навещал свою семью и всегда наслаждался ее обществом. Она замечательный человек, любящая веселье и полная сил. Какой позор, что она все это время была взаперти в Бернхоуп-Мэнор.»
«Ее это возмутило?»
«Она сделала больше, чем просто возмутилась — она спланировала свой побег».
Брови Лиминга взлетели вверх. «Не могли бы вы повторить это, пожалуйста?
«Имоджин мечтала о свободе, сержант. Кто бы не сделал этого в тех обстоятельствах? Но я никогда не думал, что она действительно наберется смелости действовать. На самом деле, я подверг ее испытанию в прошлом году, «сказал художник с ностальгической улыбкой. «Я ухитрился побыть с ней наедине, когда она оставалась в Оксфорде. Я предложил унести ее, чтобы она наконец почувствовала вкус свободы. Естественно, все это было забавно, но Имоджин эта идея не позабавила. Она была слишком озабочена тем, что может потерять, чем тем, что может приобрести. Последствия были бы ужасными. Я знаю, о чем ты думаешь, «добавил он, когда в глазах Лиминга появилось подозрение. «Ты думаешь, что Туннадин, возможно, был не так уж далек от истины, когда обвинил меня в похищении моей кузины в том поезде. Но это не было бы шуткой. Это была бы честная попытка позволить Имоджин хоть раз взмахнуть крыльями и полетать.»
«И все же ты говоришь, что она отвергла эту идею».
«Ее родители слишком сильно держат ее, сержант. В этом-то и была проблема.
«Я не понимаю, мистер Воэн».
«Ну, «беззаботно сказал другой, «чтобы искупить вину за один день свободы, ей пришлось бы выдержать еще более жесткий контроль за своими передвижениями. Это было бы несправедливым наказанием, но оно должно было последовать. Имоджин поблагодарила меня, но отклонила мое предложение. Оглядываясь назад, я понимаю, что
