мы хотим поймать похитителя.
— Идите, Дворжек, я надеюсь на вас.
* * *
Машину Новака полицейский патруль обнаружил только в десять часов утра в заброшенных складах на окраине города. От этого же места вела другая дорожка автомобильных следов — специалистами службы безопасности эти следы были тщательно зафиксированы и выявлены индивидуальные особенности протектора. Поиск автомобиля и его владельца, если он был местным жителем, был тупиковым, но Дворжек исходил из того предположения, что грабители были приезжими, а, следовательно, автомобиль был нанят. В городе было всего две фирмы по прокату автомобилей, в них и отправились оперативники с поставленной задачей — найти машину и установить, кто взял ее в прокат.
Осмотром автомобиля Новака он занялся сам.
Знакомый по показаниям Новака, Томаша и Зденека заяц, так и не попавший к своему новому владельцу, малышу Милану, восседал спереди, в пассажирском кресле. В салоне автомобиля было разбросано с десяток листов бумаги с детскими рисунками для раскрашивания, похоже, купленными тоже в подарок. На одном из листов, лежащих на коврике перед водительским сидением, четко отпечатался след мужского ботинка, пахнущий машинным маслом. Дворжеку сразу вспомнились показания «потерпевших» и лужица масла перед входом в здание директорского корпуса. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что угнавший машину взломщик наступил в нее при выходе, уже в машине заинтересовался упаковкой, в которой находились рисунки, раскрыл ее, а когда понял, что это такое, просто бросил. Один из листов упал на резиновый коврик, и когда преступник выходил из автомобиля, его вымазанный ботинок оставил отпечаток. Следы машинного масла были так же обнаружены на самом резиновом коврике и на педали газа, но расплылись по резине и идентификации не подлежали. Преступник явно работал в перчатках, так что ни на руле, ни на рукоятке переключения скоростей никаких отпечатков найдено не было. Осмотр багажника тоже не принес никаких результатов, на что Дворжек и не особо рассчитывал.
К моменту его возвращения на завод были готовы крупные фотоснимки всех участков замка, на которых имелись следы вкраплений инородного материала. Специалист сделал однозначный вывод, что замок был открыт дубликатом ключа.
Согласно заключению заводского лаборанта это была латунь, что подтверждалось проведенным на спектрометре качественным и количественным анализом.
Полученные результаты пора было идти докладывать директору Гораку, хотя работа по обнаруженным следам была еще не закончена. Оперативниками не был установлен автомобиль, оставивший следы у брошенной машины Новака. Дворжек исходил из предположения, что человек, взявший машину в прокат, не местный житель, а значит, такой «гость» может иметь отношение к лицу, проникшему на завод. Что делать местному жителю у заброшенных складов на окраине? Оперативники должны были провести по городским отелям розыск этого лица. Прокатных контор было только две, но их автомобили сейчас передвигались по всему городу, и одновременно просмотреть их протекторы не представлялось возможным. Чтобы ускорить розыск, пришлось вновь обращаться к начальнику городской полиции, так как в прокатных конторах и в отелях оперативникам отдела безопасности завода информацию об арендаторах автомобилей и проживающих никто бы не дал.
— Как ваш розыск? — нетерпеливо спросил генеральный, как только Дворжек переступил порог его кабинета.
Пройдя к столу для совещаний, безопасник сел на стул и, положив перед собой принесенную папку, раскрыл ее.
— Мой эксперт сделал заключение, что замок сейфа господина Клауса был открыт дубликатом ключа, изготовленным, как я и говорил, из латуни.
Он взял два листа из папки и хотел протянуть их директору, но тот остановил его, выражая свое доверие и готовность только слушать.
— Как вы прекрасно знаете, это достаточно мягкий металл, и он легко поддается обработке. Проводивший анализ лаборант считает, что сплав довольно низкого качества, очень пластичен. При обращении с предметом из такого сплава он оставляет свои следы даже на пальцах рук, если его не покрывают лаком. Господин Клаус нам сказал, что вступал в контакт с заказчиками трижды и отрицает возможность временного изъятия у него ключа для снятия слепка в принципе. По моему мнению, ключ могли изъять и вернуть обратно в двух случаях — в ресторане и в номере отеля, когда он получал деньги. Причем номер отеля я фактически исключаю, так как до проникновения на завод у них было слишком мало времени для изготовления дубликата. В ресторане ключ мог похитить и вернуть любой ловкий карманник.
— То есть вы, как и Клаус, исключаете наших испанских покупателей из категории подозреваемых? — перебил докладчика Горак. — А как объяснить то, что только они и сам Клаус знали, что в этот вечер деньги будут в сейфе на заводе?
— Этого объяснить я пока не могу, но хочу просить вашей помощи, чтобы исключить испанцев из списка подозреваемых окончательно.
— Что для этого надо сделать?
— Пригласить их к нам на завод, — предложил Дворжек.
— С какой целью?
— С этого я начал, господин директор. Латунь — металл мягкий и легко поддается обработке. Если деньги похитили испанцы, то изготовили дубликат ключа в одном из номеров, которые они занимали. Похитители не могли отдать слепок для его изготовления какому-нибудь слесарю — а вдруг он работает на полицию или просто донесет. За ключом надо будет потом прийти, а ожидающие их полицейские начнут задавать много неудобных вопросов. В отсутствие испанцев, пока они будут у нас, я бы хотел осмотреть эти номера. Все следы при работе с металлом они не могли убрать, что-то должно было остаться. Мои специалисты эти следы найдут. Есть еще одна возможность проверки. После изготовления дубликата он, скорее всего, побывал в кармане у кого-то из членов их группы. Не могли же они оставить дубликат на столе в номере и положить в карман исполнителя непосредственно перед акцией. Он был в их руках и какое-то время хранился у кого-то в кармане. Следы латунной пыли с дубликата могли остаться там.
— Но мы же не можем предложить им раздеться. Как им такое требование объяснить? Они откажутся, — высказал свое сомнение Горак.
— Я против применения силы, но, возможно, она и не понадобится. Лучший довод — это убеждение, и если они не виноваты, то согласятся.
— Но нельзя же сказать им, что нас обокрали. Вдруг это не их вина? Они уедут, мы понесем громадные убытки, а слух разнесется по всей Европе. Мы потеряем заказчиков, доверие и свое лицо, — раздраженно произнес директор.
— Но если это их работа? Мы передадим их полиции со всеми доказательствами. Будет суд, нам не надо будет выполнять соглашение о передаче им заказа. Их пустые карманы против наших десяти миллионов.
