Леди решительно вышла на крыльцо, ее юбки развевались, глаза горели огнем.
— Что я слышу, милорд! Это невозможно! Что значит: «Ричард пропал»?
— Однако это так, госпожа, — вымолвил Хью, внимательно следя за выражением ее лица и нисколько не смущаясь тем обстоятельством, что ему приходится задирать голову. Впрочем, даже не стой старая леди на высоком крыльце, шерифу все равно пришлось бы смотреть на нее снизу вверх, ибо леди Дионисия была выше его ростом. — Его нет с позавчерашнего вечера, когда он покинул монастырскую школу.
— И я узнаю об этом только сегодня! — возмущенно воскликнула старая леди и воздела руки к небу. — Два дня назад! Вот как монахи заботятся о вверенных им детях! И сами же не дают мне позаботиться о ребенке, который есть плоть от плоти моей! Если что-нибудь случится с моим внуком, аббат ответит мне. Вся вина целиком ляжет на него. А вы, милорд? Что предпринимаете вы? Ричарда нет второй день, а вы сообщаете мне это с таким опозданием…
Леди на мгновение смолкла, но лишь для того, чтобы перевести дыхание. Седая, высокая, грозная, она стояла на крыльце и метала очами молнии, ее благородное лицо раскраснелось от гнева. Понимая, что эта пауза едва ли продлится долго, Хью не преминул воспользоваться ею.
— Был ли здесь Ричард? — твердо спросил он, бросая своим вопросом вызов ее явно напускному гневу и отчаянию.
Леди Дионисия перевела дыхание, но так и осталась с открытым ртом.
— Здесь? — выдохнула она. — Нет, сюда он не приходил. Да и стала бы я возмущаться, будь он тут?
— И если бы Ричард приехал домой, вы, разумеется, послали бы известие к аббату, не так ли? — с невинным видом вопросил Хью. — В аббатстве о нем беспокоятся не меньше вашего. Уехал он один, по собственной воле. Где же нам в первую очередь его искать, как не здесь? Но вы утверждаете, что его здесь нет и не было. А как насчет пони Ричарда? Не вернулся ли он часом в свою старую конюшню?
— Нет, пони не возвращался. Мне бы сразу доложили, — ответила леди, гневно раздувая ноздри. — Я бы всех своих людей послала бы на поиски Ричарда.
— Теперь этим займутся мои люди, — сказал Хью. — Однако если вы хотите добавить людей Ричарда, то пожалуйста. Чем больше, тем лучше. Впрочем, мы приехали, похоже, напрасно. Ведь Ричарда здесь нет? — заметил он, изучающе глядя в лицо леди Дионисии.
— Нет! — взорвалась она. — Его здесь нет! И не было! Раз вы говорите, что он уехал по собственной воле, то, возможно, он и не собирался ко мне. Что бы ни случилось с ним по дороге, я во всем обвиняю аббата Радульфуса! Ему нельзя доверять заботу о детях из благородный семей. Вот она, его забота!
— Так я ему и передам, — с готовностью сообщил Хью и подчеркнуто вежливо добавил: — А сейчас мне следует продолжить поиски Ричарда, а заодно и разбойника, который убил в Эйтонском лесу одного из гостей монастыря. И вы, госпожа, можете не беспокоиться о том, что я буду пренебрегать своими служебными обязанностями. А поскольку я полагаю, что у вас нет причин ежедневно производить обыск в маноре вашего внука, то, с вашего позволения, я сделаю это сегодня вместо вас. И таким образом вы подадите хороший пример своим соседям и арендаторам.
Леди Дионисия окинула шерифа долгим ненавидящим взглядом, затем резко повернулась к Джону Лонгвуду, который с безразличным видом стоял по левую руку от нее. При этом движении ее юбки крутанулись, словно хвост разозленной кошки.
— Отворите мои двери этим господам. Все двери! Пусть они удостоверятся в том, что я не скрываю у себя ни убийцу, ни своего собственного внука. Пусть все арендаторы знают, что я велю им подчиниться приказам этих господ, — вымолвила она, всем своим видом показывая, что не склонилась перед волей шерифа. — Проходите, милорд, и ищите, где пожелаете.
Хью поблагодарил леди Дионисию самым почтительным образом. Если она и заметила лукавый блеск в его глазах, то об этом можно было судить лишь по ее беглой усмешке. Старая леди повернулась к шерифу спиной и решительно вошла в дом, предоставив Хью заниматься поисками, от которых, как Хью уже почувствовал, едва ли стоило ожидать каких-либо результатов. Тем не менее, это следовало еще проверить, и если старая леди рассчитывала на то, что одно ее приглашение, выдержанное в столь оскорбительном тоне, заставит людей шерифа отступиться и уехать ни с чем, то она сильно ошибалась. Хью принялся за работу — он заглянул в каждый уголок дома, начиная с прихожей и кончая верхними комнатами, а также обследовал кухни и кладовые, сундуки и бочки в подвале, не забыл и про конюшни, стоявшие вдоль частокола, а также кузницу и погреба. Его люди наведались также на поля и овечьи пастбища, посетили дома всех арендаторов и вассалов, проживающих на земле Ричарда. Однако мальчика так и не нашли.
Ближе к вечеру Кадфаэль выехал на лесникову прочисть. С собою он вез пару костылей, которые смастерил для Эйлмунда брат Симон, — как раз по мерке лесничего, две толстых, прочных палки, рассчитанные на большую нагрузку. Кость, похоже, срасталась правильно, нога была прямой и не стала короче. Эйлмунд не привык лежать без дела и с большим беспокойством относился к тому, что за его лесными угодьями ухаживают другие. Не особенно радовало его и то, что Аннет ходит за ним, как за малым ребенком. Кадфаэль подумал, что нынешняя беспомощность ее отца дает девушке известную свободу в ее девичьих делах, разумеется, вполне невинных, однако неизвестно, что еще скажет Эйлмунд, когда узнает о них.
На подъезде к Рокстеру Кадфаэль встретил возвращавшегося в город шерифа, который целый день провел в седле. Его люди все еще рыскали по полям и лесам, методично прочесывая каждую рощицу, каждый холмик, однако сам Хью направился обратно в замок, дабы выслушать отчеты других своих людей, и, если окажется, что поиски не дали никаких результатов, то подумать о том, как их лучше продолжать дальше.
— Нет, у нее его нет, — крикнул Хью Кадфаэлю, заранее отвечая на вопрос, едва они сблизились на достаточное расстояние, чтобы слышать друг друга. — Судя по всему, она вообще ничего не знала, покуда я не сказал ей. Впрочем, мне известно, как женщины умеют притворяться. Мы переворошили всю солому в ее сараях, тут бы и мышь не проскочила. Да и черного пони нигде нет. Никто ничего не знает, начиная с Джона Лонгвуда и кончая подмастерьями из кузницы. Ричарда в Итоне нет. Мы обшарили каждый дом и каждый сарай. Священник пустил нас к себе, а потом обошел с нами весь манор, а он человек честный.
Кадфаэль угрюмо покивал головой в знак того, что его опасения оправдались.
— Полагаю, этого недостаточно, — сказал он. — Стоило бы перетряхнуть и Рокстер. Разумеется, я не считаю Фулке Эстли злодеем, он для этого слишком толст и осторожен, но все-таки.
— Я как раз из Рокстера, — сказал Хью. — Трое моих людей остались досматривать до конца, но мне уже ясно, что Ричарда там нет. Мы осмотрели все — дом, постройки, окрестный лес… И вот что подозрительно: ни леди Дионисия, ни Фулке Эстли особенно не противились обыску. Быть может, потому что искать там было нечего?
— А как же пони? — спросил Кадфаэль, в задумчивости покусывая губу. — Где-то же он должен быть.
— Если только второй беглец не уехал на нем за пределы графства, — мрачно заметил Хью. — А Ричарда, небось, запер где-нибудь, чтобы не навел на его след.
Друзья долго смотрели друг на друга, обдумывая возможность такого поворота событий, поскольку и этого нельзя было полностью исключить.
— Сам посуди, — продолжил Хью, — Ричард поехал к нему, не сказав никому ни слова. Что если мальчик и впрямь попал в лапы разбойника и убийцы? Лошадка у Ричарда крепкая, выносливая, для мальчика даже великовата, а вот для слуги отшельника в самый раз. К тому же, Ричард единственный свидетель. Может, оно все и не так, но такое бывало…
— Что верно, то верно, — согласился Кадфаэль.
Однако было в голосе монаха нечто такое, что заставило шерифа спросить его:
— Но ты в это не веришь, не так ли? — сказать по правде, Кадфаэль и сам еще терялся в догадках. — Ты о чем-нибудь догадываешься? Я ведь знаю, что твоими догадками пренебрегать нельзя.
— Да нет, Хью. — Кадфаэль отрицательно покачал головой. — Мне известно не больше твоего. В данном случае я никого не защищаю, кроме Ричарда. С этим Гиацинтом я и пары слов не сказал, когда он приходил в монастырь с посланием от Кутреда и когда провожал меня в лес к Эйлмунду. Все что я могу, так это смотреть в оба по дороге в Эйтонский лес. И будь уверен, если я что-либо замечу, ты узнаешь об этом раньше, чем кто-либо другой. К добру ли, к худу ли, но да принесут нам господь и святая Уинифред какие-нибудь новости!
На этом они и простились. Хью поехал в замок, надеясь узнать какие-нибудь новости, накопившиеся за день, а Кадфаэль направился через Рокстер к опушке Эйтонского леса. Ехал он не спеша, ему многое нужно было обдумать. Странное дело, но одно предположение о том, что могло произойти худшее, утвердило монаха в мысли, что этого худшего не случилось, да и не могло случиться! Но самым странным было то, что, отдавая себе отчет в том, что Гиацинта он совсем не знает, в Кадфаэле крепла уверенность в благополучном исходе дела: вот-вот он узнает если не все, то по крайней мере все необходимое.
