Ознакомительная версия.
– Что это? – спросил Бофранк. – Эрек?! Но…
– Да, мы сэкономили два дня пути. Вы сильно оторвались от преследователей – а я уверена, что грейсфрате давно обнаружил ваше исчезновение и послал по дороге своих людей. Но они очень, очень далеко, а пути через горы никто не знает. Что ж, мне пора назад.
– Идемте с нами, – предложил Бофранк. – В Эреке мы наймем повозку или возьмем коня…
– Зачем же? Я появлюсь дома никем не замеченной. А повозка или конь лишь привлекут внимание. К тому же мне некуда торопиться.
– Простите, милая хиреан Гаусберта… Я искренне благодарен вам за помощь и – не побоюсь этого слова – спасение. Что могу я сделать для вас?
– Пока ничего, хире Бофранк. Если случится нужда, я найду вас.
– Я боюсь нарушить данное мною обещание, но… – Бофранк помолчал. – Не прольете ли вы хоть немного света на случившееся в поселке? Я терзаюсь в догадках, и мне просто не будет покоя теперь.
– Вам не нужно этого знать, хире Бофранк. В свое время все разрешится, а пока… Скажите, вам многое рассказал нюклиет?
– Многое, но что с того? Все лишь запуталось.
– Учтите, хире Бофранк, – он прав. Как прав по-своему и грейсфрате Броньолус. Я скажу еще одно: хотите вы того или же нет, но все, что случилось в последние дни, вернется к вам. Достаточно страшного впереди, поверьте мне. Несчастная Микаэлина и другие – лишь начало. Начало… А сейчас мне пора. Дайте мне оставшиеся у вас факелы.
Хиреан Гаусберта показалась конестаблю прекрасной – с пылающим факелом в руке, с упавшей на плечи шалью… Это чудное зрелище продлилось лишь несколько мгновений, и девушка исчезла в мрачном жерле.
– Давайте, что ли, спускаться, хире Бофранк, – предложил Аксель. – Идти до деревни далеко – и все через лес.
Изрядно изорвав платье о колючий кустарник, они вышли к окраине Эрека, когда время приближалось уже к полуночи.
Без труда найденный постоялый двор – Бофранк уже останавливался тут по пути в поселок – был почти пуст по причине отсутствия ярмарок. Хозяин чрезвычайно обрадовался визиту несомненно богатого, пусть и ободранного, путника, хотя и стремился всячески эту радость скрыть. И то вряд ли сегодняшний вечер что-то принес бы в его кошель – лишь одинокий кожевник в сюртуке с жестяной цеховой эмблемой ужинал у камина, да несколько оборванцев пристроились в углу за миской похлебки; один из них, с виду сильно пьяный или же слабый разумом, явственно напевал:
– Под липой свежей у дубравы,
Где мы лежали с ним вдвоем,
Найдете вы те же цветы и травы,
Лежат, примятые ничком.
Когда пришла я на лужочек,
Уж и прием устроил мне —
Мать пресвятая – мой дружочек:
Я и доселе как во сне.
Целовались раз пятьсот —
До сих пор мой красен рот.
Место трудно было назвать приятным, но лучшего в здешних краях и не водилось. Вся обстановка отличалась известной простотою; пол – из глины с известью, сбитой в плотную массу, как это обычно делают в амбарах. Столы поражали разностью высоты и форм; вокруг них стояли крепкие скамьи и табуреты из дуба без каких-либо украшений и резьбы. На стенах кое-где висели пестрые, с грубым рисунком, звериные шкуры, изрядно траченные молью и кожным жучком, и отчего-то старая алебарда с мохнатым красным плюмажем.
– Комнату сейчас снарядят к ночлегу, – предупредил хозяин пожелание Бофранка. – Чем угодно отужинать, хире?
– Подайте что-нибудь мясное погорячее, – велел конестабль, – на две персоны, я со слугою. И вина, а лучше – крепкой настойки. А комнаты не нужно, найдите лучше коней – мы выедем тотчас после ужина.
– Как вам будет угодно, – кивнул хозяин. – Пройдите к камину, хире.
Бофранк с Акселем разместились за большим столом. В ожидании ужина Аксель зачем-то поведал, что у его дяди в Эксмилле такой же постоялый двор и дохода совершенно не приносит. Конестабль не нашелся что ответить и промолчал.
Тишину, разрежаемую пением-бормотанием пьяного дурака да потрескиванием дров в камине, нарушил звон колокольчика. Положительно, в этот вечер хозяину, не имевшему расчета на прибыль, почти как чертов дядюшка Акселя, везло – это вошел новый постоялец. В дверях стоял человек в короткой фиолетовой накидке. На голове его была широкополая шляпа, насквозь мокрая, а лицо было из тех, на которые вы можете смотреть хотя бы и час, но потом все одно не сумеете описать, каково оно.
– Проходите, проходите, – поторопил его хозяин. – Вот камин, вот достойные хире, с которыми вы можете провести вечер, как то полагается благородному человеку.
Бофранк был никак не против компании и приветливо кивнул.
– Я не останусь на ночь, – возразил гость, и Бофранк понял, где видел такие фиолетовые накидки. Сомнения быть не может: это герцогский курьер.
– Что случилось? – спросил Бофранк.
– Герцог умер, – сказал торжественно человек в фиолетовой накидке.
Хозяин постоялого двора застыл с плошкою в руках.
– Что же с ним случилось? – спросил кожевник, с довольно безразличным видом кромсая ножом зажаренного кролика.
– Мне неведомо, – сказал курьер, садясь и снимая шляпу. От накидки вблизи камина поднимался пар. Аксель поспешил налить в его бокал вина из кувшина, принесенного хозяином.
– Кто же вместо него?
– Полагаю, брат герцога, хире Нейс.
Бофранк покачал головою: о скудоумии герцогского брата ходили потешные истории, но никто не предполагал, что он так скоро – да и вообще – примет малую корону. Покойный теперь уже хире Эдвин не был слаб здоровьем… Уж не умертвили его? Но спросить о таком у курьера конестабль не решился, да и откуда тому знать…
– До света мне нужно успеть в Мальдельве, – сказал курьер, выпивая еще один кубок.
– На дорогах опасно, – предупредил хозяин, расставляя на столе еду. – Может быть, переночуете, хире?
– Нет-нет. Меня не тронут, я не торговец… А вы куда едете, хире? – поинтересовался курьер.
– Я чиновник десятой канцелярии герцога, возвращаюсь в столицу, – сказал Бофранк, принимаясь за ужин. Как потерял он чувство голода под землею, так сейчас, казалось, не мог насытиться.
– Наверное, что-то серьезное, раз послали вас, – с уважением сказал курьер. – Обычно местные сами справляются. А не видели ли вы грейсфрате Броньолуса? Он, говорят, где-то в здешних краях.
– Видел, – кивнул Бофранк, копаясь в соленых овощах.
– Достойный человек. Надеюсь и я лицезреть его, – заметил курьер, шепотом вознес молитву и также принялся есть.
Закончив ужин и расплатившись с хозяином, Бофранк и Аксель прошли к коновязи, где ожидали две лошади и конюх. Взобравшись в седло, Бофранк почувствовал, как его всего охватывает жар – то ли от обилия выпитого и съеденного, то ли как последствие купания в колодце. По прибытии в столицу не плохо бы тут же обратиться к лекарю… Хотя вначале – в Палату. Тимманс и так намного опередил его.
Нет смысла описывать здесь путешествие до ворот столицы. Начнем с того, что утро третьего дня с отправления из Эрека Бофранк и Аксель встретили у Фиолетового Дома, как называли в просторечии здание Секуративной Палаты. Здание это, величественное и богато украшенное скульптурами и барельефами, было сложено в основе своей из странного камня с фиолетовым оттенком, особенно заметным на закате, – говорят, камень этот в свое время был специально привезен издалека.
Гард при входе бросил взгляд на предъявленные Бофранком бумаги и пропустил их внутрь.
Поднявшись по широкой лестнице на четвертый этаж, Бофранк встретил в коридоре старого знакомого – Морза Бургауда. Морз при виде Бофранка всплеснул руками и воскликнул:
– Как?! Ты?!
– А кого ты ожидал увидеть? Что в этом такого? – с недовольством спросил Бофранк.
– Нет-нет, ничего… Куда ты идешь?
– Я хочу видеть хире Фолькона. Он здесь?
– Здесь, – кивнул Морз и проводил конестабля странным взглядом.
Хире грейскомиссар Себастиен Фолькон руководил десятой канцелярией. Именно он подписал приказ о направлении Бофранка в злосчастный поселок, именно ему конестабль обязан был доложиться по прибытии. Бургауд не мог этого не знать. Чем же он так удивлен? Что успел сделать Тимманс?
Гадая, Бофранк шел по коридору, который ничуть не изменился за время его отсутствия, – те же фиолетовые шелковые панели на стенах, те же тусклые светильники… За ним следовал Аксель, которому он вручил пистолет и сумку. Когда он вошел в приемную Фолькона, секретарь вскочил из-за стола.
– Что вам угодно, хире Бофранк? – воскликнул он.
– Я хочу видеть хире грейскомиссара.
– Боюсь, это невозможно… Вы не знаете? Особым приказом вы отлучены от канцелярии и лишены чина… – забормотал секретарь, но Бофранк с силой оттолкнул его так, что тот упал в свое кресло, и распахнул дверь в кабинет.
Фолькон стоял у камина и смотрел в огонь. Появление Бофранка он воспринял с изумлением.
– Вы осмелились явиться сюда? Зачем?
Ознакомительная версия.
