Де Вулф еще раз наполнил до краев свой кубок, не обращая внимания на недовольный взгляд де Ревелля.
– Конечно, они могут быть издалека, – начал он, – из Ирландии, Бретани, или Галисии в Испании. В прошлом нападали и турки, и мавры. Веками наши предки-викинги приплывали из Скандинавии грабить в Бристольском заливе.
– А как насчет островов Силли? Похоже, там все население разбойники, – высказал предположение Морин.
Де Ревелль налил себе вина, воспользовавшись возможностью отодвинуть бутыль подальше от своего зятя.
– Откуда бы они ни пришли, у них должна быть база в пределах досягаемости – не могут же они вечно плавать по морю. И они должны где-то хранить добычу, так что я настаиваю, что этим местом является Ланди. После появления там де Мариско пошли одни неприятности – хотя бы эта история с тамплиерами.
При упоминании о рыцарях Христа де Вулф навострил уши.
– Что-нибудь новое в этом деле?
Шериф покачал головой.
– Ничего такого, о чем бы я не знал. Но уже давно пора уничтожить гадючье гнездо на этом острове. Если бы король больше занимался домашними делами, быть может, что-то можно было бы с этим сделать.
На этот раз коронер не впал в неловкое молчание, но дал отпор шерифу:
– Ричард, забудь все плохие мысли о новом короле. Помни о собственном долге – хранить королевский мир и закон! Другого короля у нас нет!
После этого недвусмысленного предупреждения де Ревелль покраснел и решил оставить скользкую тему, вернувшись к проблеме острова Ланди, который был в пределах его девонширской юрисдикции.
– Я исполню свой долг, будь уверен! В прошлом году мой предшественник оштрафовал Уильяма де Мариско на триста марок за то, что он не передал остров в собственность тамплиеров – и я наложу такой же штраф и в этом году!
Худое лицо де Вулфа сморщилось в язвительной улыбке.
– Ради Бога, что в этом проку? Он проигнорировал штраф в прошлом году и проигнорирует любой другой, который ты наложишь на него в будущем. Единственное наказание, на которое де Мариско обратит внимание, так это сила оружия.
Ричард раздраженно хлопнул пустым кубком о стол.
– А это чертовски трудно на таком острове, как Ланди. Большую часть года к нему не подойти из-за погоды – а когда спокойно, любое судно можно увидеть за десять миль, если только на море не туман.
Де Вулф начал терять терпение.
– Определись, Ричард! В прошлый раз ты сказал, что Ланди тебя не касается. А теперь заявляешь, что хочешь заняться де Мариско. Ты что, передумал? И вместе с тем ты заявляешь, что это невозможно.
– Что стоит за этим притязанием тамплиеров на остров? Мне совсем не известна его история, – раздался бас коннетабля.
Коронер умостился на углу стола де Ревелля и начал рассказ:
– После гражданской войны между Стефаном и Матильдой король Генрих, еще в пятьдесят пятом, объявил, что все королевские земли, отнесенные к правлению Стефана, должны быть возвращены короне – по меньшей мере, так рассказывает мне мой сведущий писарь. Уильям де Мариско проигнорировал это. Ходили слухи, что он побочный сын короля Генриха I, так что, возможно, ему казалось, что у него больше прав, чем у кого-либо. Но спустя пять лет король пожаловал в числе других своих пожертвований ордену этот остров рыцарям-тамплиерам. Не то чтобы им нужны были еще какие-нибудь владения, к тому времени они уже были очень богаты, но, полагаю, король хотел сохранить благосклонность Папы, неравнодушного к тамплиерам.
– И что же случилось?
– Отряд тамплиеров – рыцари, сержанты и слуги – попытались вступить во владение, но Уильям помешал им высадиться на остров. Им еще повезло, что они не утонули.
– Они сделали еще несколько попыток, но всегда происходило одно и то же, – мрачно добавил шериф. – Тогда, вместо острова, тамплиерам отдали кое-какие земли в Сомерсете, принадлежащие роду Мариско, но им приходилось платить за них арендную плату, так что они до сих пор хотят прибрать к рукам этот остров.
Допив вино, де Вулф встал.
– Но это не решает нашу проблему. Всем известно, что Мариско продолжают древнюю традицию пиратства, но нет никаких доказательств того, что нападение на бристольское судно их рук дело.
Ричард де Ревелль фыркнул.
– Нет доказательств, потому что мы еще не искали их в нужном месте!
Упершись кулаками в стол, коронер сурово взглянул в лицо де Ревеллю.
– Мы? Ты хоть раз натирал себе задницу разъездами туда-сюда – в Барнстапл и дальше? За последнюю неделю я проделал это дважды.
Спровоцированный на реакцию, о которой позднее жалел, шериф объявил, что на следующей же неделе поведет туда военный отряд, и приказал Ральфу Морину послать пару людей, чтобы организовать переправу по морю сорока тяжеловооруженных всадников.
– Поскольку я объявляю это походом от имени короля, направь послания де Гренвиллю в Бидефорд и Оливеру де Трейси в Барнстапл. Укажи, что нам понадобится по дюжине рыцарей от каждого для сопровождения нашего отряда.
У Джона полезли брови на лоб, когда он услышал, как шурин сослался на Ричарда Львиное Сердце как на причину несколько поспешной экспедиции в Ланди. Но, зная о лукавстве де Ревелля и свойственной ему двуличности, он решил, что шериф пытается укрепить шаткое помилование, предоставленное ему баронами-роялистами пару месяцев назад.
– Я хочу это видеть, Ричард, так что поеду с тобой – там наверняка будут убийства, и коронер окажется весьма кстати! – с почти плотоядной улыбкой воскликнул де Вулф.
– И если ты отсылаешь большинство моих солдат, тогда и я тобой, – пробасил коннетабль. – Будем надеяться, что Эксетер не осадят в наше отсутствие, потому что от гарнизона останутся только один мужчина и мальчик.
К тому времени, когда они завершили обсуждение подробностей перехода и снабжения, Джон почувствовал, что де Ревелль уже жалеет о своем поспешном решении – какой с него вояка! У этого неудачливого политикана лучше всего получалось давать поручения другим, особенно, когда дело касалось каких-либо физических действий или чего-либо опасного. Но было уже слишком поздно – решение было принято, и высказанное шерифом восхищение тамплиерами явилось основным мотивом попытки отвоевать их наследие на Ланди и вместе с этим восстановить некоторое доверие к себе в Лондоне и Винчестере.
Собрание закончилось, и де Вулф забрал Одина с внутреннего двора и двинулся трусцой по городу. Поставив коня на отдых в конюшне кузнеца, он заглянул в дом и увидел, что Матильды нет. Мэри сообщила, что та, как обычно, ушла на вечернюю службу в церковь св. Олафа. Отказавшись от предложения служанки приготовить ужин, коронер поплелся в «Ветку плюща», чувствуя, как ноет натруженная за день нога.
Неста быстро накрыла стол, и уже скоро он с довольным видом корпел над вареной свиной ножкой на толстом ломте хлеба, рядом с которым стояла деревянная миска, наполненная мелко нарезанным луком, поджаренным на топленом говяжьем жиру, и горой вареной капусты. Вскоре начинался великий пост, и это могло быть последним мясным блюдом, которое Джон попробует за многие недели. Строгие приверженцы веры не позволяли даже яичко, хотя в этот священный период до Пасхи пропадал не один кусок мяса, не попавший в желудки мирян.
Когда де Вулф допивал вторую кварту эля, Неста перестала изводить своих служанок и подсела к нему. Между пережевыванием пищи он рассказал ей о треволнениях дня: переправке Жильбера в свое поместье, засаде разбойников и предложенной экспедиции на Ланди. Дерзкая валлийка, завитки блестящих рыжих волос которой непослушно выбивались из-под обтягивающего полотняного чепца, с широко раскрытыми глазами слушала описание стычки с дорожными ворами, как часто называли разбойников с большой дороги. Она взволнованно прижалась к руке Джона, когда он рассказывал о бойне, которую он с Гвином учинили с отверженными.
Когда коронер уничтожил ужин, Неста подозвала одну из служанок и приказала унести напитавшийся подливкой ломоть хлеба. Объедки, остававшиеся после трапез, Эдвин относил нищим, собиравшимся на соборной площади и Кресте, центральном перекрестке главных дорог в городе. Служанка принесла Джону еще одну кружку эля и подарила ему сияющую улыбку, за что Неста пнула девушку ногой в лодыжку.
– Бесстыдница, строит глазки! – воскликнула она с притворной ревностью, но Джон знал, что Неста любила своих девушек и хорошо о них заботилась, так как обе были сиротами. Предоставив им кров, она еще и следила за их моралью, пока те не найдут себе мужей. В отличие от большинства городских трактиров, прислуживавшие в «Ветке плюща» девушки не были по совместительству проститутками, выплачивавшими процент от заработанного хозяйке.
Де Вулф как раз рассказывал о предложении высадиться на Ланди на следующей неделе – что заставило Несту поволноваться из-за перспективы того, что ее любимого либо убьют, либо он утонет, – когда огромная фигура нависла над их столом.
