Ознакомительная версия.
– Ваша милость, а ими тут работали, - сказал глазастый Федька. - И недавно! Вон, земля налипла и не отвалилась.
– Может, еще какого покойника прикопали? - предположил Тимофей.
Клашка поднял фонарь повыше, свет распространился по всему подвалу.
– Коли тут что закопали и притоптали, то хрена с два найдешь… - буркнул Архаров.
– Ваша милость, есть способ, - сказал Тимофей. - Стародавний. Осечки не дает.
– Муромский, что ль? - уточнил Федька.
– А коли и муромский?
– Цыц, - приказал Федьке Архаров.
Его сейчас мало беспокоило грабительское прошлое Тимофея. Его куда больше заинтересовал способ отыскания закопанного предмета, пусть даже трупа.
– Когда что закапывают, потом землю сверху утаптывают, - начал Тимофей. - И на глаз утоптанную от нетронутой не отличишь. А есть зацепка. Утоптанная лишь сверху гладкая, а воды налить - так она воду всасывает. А на нетронутой лужа долго сохнет.
– Так вы прикопанное добро и искали? - осведомился Архаров.
– И так тоже.
– И воду за собой на коромыслах носили? - полюбопытствовал Федька.
– Эта вода у каждого при себе, - растолковал Тимофей. - Распускай портки да и того… трудись во благо…
Архаров хмыкнул.
– Ну, кому не лень - валяйте! - приказал он. - Да только подвал велик - запасов ваших не хватит.
– Закапывают в углу или у стенки, ваша милость, глядишь, и хватит, - рассудительно возразил Тимофей.
Он медленно пошел вдоль кирпичной стены - и вдруг резко шлепнул по ней ладонью на высоте собственного носа. На пол рухнула оглушенная ударом крыса. Тимофей наподдал носком сапога - крыса улетела в дальний угол.
– Ну ни хрена себе! - восхитился Федька.
– А ты не знал, что они по стенке вверх взбегают? - спросил Тимофей. - Клашка, ну-ка, сюда посвети…
Клашка поднес фонарь к указанному месту.
– Здесь, что ли, пробовать? - полюбопытствовал неуемный Федька.
– Погоди…
Архаровцы разбрелись по подвалу, время от времени делая пресмешные замечания о способе Тимофея. Архаров остался с Устином.
Сильно ему не нравился весь этот розыск. Трудно, что ли, было злоумышленникам дотащить труп до прудов? Спускать по узкой лестнице было легче и скорее, что ли? И ладно бы труп в состоянии кровавой каши, как бывает, когда в живот попадет пушечное ядро. К такому не всякий прикоснется…
Или же горемыку порешили тут же, в подвале. Что-то, видать, исполнил этот чумазый мужик, и, чтобы не проболтался, на месте и порешили. Парнишки же его за бочатами не заметили. Закапывал он яму, что ли? Вот ведь лопаты со свежей землей… А второго землекопа куда подевали?
С самого начала эта охота на кавалера де Берни была какой-то подозрительной.
Устин стоял над мертвым телом, опустив голову, и тихонько читал что-то совсем заупокойное.
– Сюда! - позвал Тимофей. - Ну, у кого накопилось?
Архаров недовольно хмыкнул. Ему уже не терпелось оказаться в палатах Рязанского подворья, куда привезли арестованного француза. Вопросы к господину де Берни в голове кишмя кишели. А затем следовало докопаться, чье такое тело. На Москве прорва пришлого народа - но может и повезти. Если это тело как-то увязано с французскими шулерами, то может образоваться ниточка, дергая за которую, вытянешь из де Берни кое-что любопытное.
Для чего оставлять труп в подвале - да, если вдуматься, на видном месте? Стоило сдвинуть бочонок - а он и тут?…
Тут было два объяснения. Первое - убийство совершилось в подвале в светлое время суток, и убийца должен был спешно удирать, пока его не прихватили на горячем. Второе… второе - диковинное: убийцей был подросток или же баба… кому не под силу тяжести таскать…
Кабы удавили - так проще. Удавить человека, захлестнув ему горло веревкой сзади, несложно, с этим справится и Никишка. Тем более, коли спускаться с тем человеком по лестнице и идти сразу на ним. Вот ведь и лежит тело в двух шагах от лестницы.
А что делали эти люди в подвале? И для чего бы одному убивать другого?
Вдруг явилось третье объяснение - шулера и господин де Берни, устроившие тут место для свиданий, сами по себе, а убитый мужик - сам по себе, и на тот свет его отправил кто-то вовсе посторонний…
Из дальнего угла послышался хохот - там опробовали Тимофеев способ, и безрезультатно.
– Там я за пивом сбегаю! - завопил Федька. - Братцы-товарищи, я знаю, где хорошее наливают!
– И не уйдем из подвала, покуда весь его не зальем! - поддержал Клашка Иванов.
Архаров невольно рассмеялся.
Не будучи светским кавалером, он любил простые шутки - а эта как раз была проще некуда.
Вдруг странная мысль его посетила…
– Федя, иди сюда. Найдешь там наверху ведро, стяни где-нибудь у колодца…
Колодцев в Москве было множество - даром, что с плохой водой, а для умывания, для стирки, для скотины хорошая, развозная, и не надобна. Непременно где-то поблизости на чьем-то небогатом дворишке осталось ведро на видном месте.
– И за пивом? - изумленно спросил подбежавший Федька.
– Какое вам пиво среди ночи? Нет, за водой. Ухо режь, руда не канет, а что-то тут прикопано.
Эти принятые у шуров и мазуриков слова лучше всякой божбы подтверждали архаровское мнение, потому Федька быстро поклонился и поскакал через две ступеньки наверх. Поскользнулся, припал на колено, вскочил и исчез…
Явился он, ровно вдвое перевыполнив приказание Архарова - притащил два полных ведра. Пока он бегал по воду, Устин, Тимофей, Ушаков и Клашка перетаскали бочата на середину подвала, высвободив все его стенки. Нашли нишу, в нише - низенькую дверцу, в последний раз открывавшуюся еще, поди, при поляках. Дверь утонула в утоптанной земле, и отворить ее можно было разве что хорошим зарядом пороха.
– Ну, благословясь… - негромко приказал Архаров.
Он оказался прав - как раз там, где громоздились бочата, земля впитала воду. Осталось лишь взяться за лопаты.
На глубине менее аршина обнаружился большой рогожный куль, еще не успевший протухнуть и расползтись. Его вытянули с руганью - он был довольно тяжел, хотя по очертаниям никак не походил на человеческое тело. Сие обнадеживало - золото легким не бывает.
И верно - в этом куле, завернутые в тряпки, лежали разнообразные столовые предметы. Архарову развернули самый большой - и блики засветились на изумительно отполированных боках большой супницы, весом не менее десяти фунтов.
– И ручки красные, прелестно… - пробормотал он, присев в любимую свою позу и гладя пальцем безупречную яшму. - Тоже ведь художество…
Это точно был ворованный сервиз мадам Дюбарри. Или же - блистательная подделка.
Архаровцы ждали, что он еще скажет. А он молчал.
Сервиз мадам Дюбарри так легко дался в руки, словно сам за Архаровым гнался, забежал вперед и неловко спрятался в подвале.
– Ваша милость, куль не выдержит, дозвольте, я мешки раздобуду, - сказал Тимофей.
– А ты хочешь это отсюда забрать?
– А как же?
– А никак… Ну-ка, все разворачивайте!
Непременно должен был явиться некий подвох!
Архаров присел на корточки, разглядывая тарелки, чашки, столовые приборы. Устин стоял над ним с фонарем наподобие бронзового канделябра.
– Федя, Тимофей, ну-ка, разложите мне все это добро по ранжиру - большие тарелки отдельно, малые отдельно, блюда - отдельно!
Несколько минут спустя стало понятно - сервиз присутствовал в рогожном куле не полностью, по меньшей мере половины недоставало. Архаров исходил из того, что больших тарелок насчитали восемь, малых - две, ложек - одиннадцать, малых ложек - десять, супниц, скорее всего, полагалась сервизу две, был кофейник - не было сахарницы и сливочника, хотя бы одного. И солонки не сыскалось.
Можно было предположить, что в результате каких-то сложных расчетов между французскими и российскими шурами сервиз был поделен на несколько доль, но ведь шуры не болваны - понимают, что целиком он стоит гораздо больше, чем ежели продавать по частям. С другой стороны, Архаров сразу знал - на такую дорогую вещь покупателей мало, и все они - при дворе. А раскидать его по одной тарелке - оно вроде и надежнее.
Итак, он, как трещала чета Матюшкиных, в Москве и найден обер-полицмейстером.
И что же дальше?
Архаров уже не раз думал о судьбе этого сервиза. Есть в Москве люди, кому он по карману, но сейчас у всех деньги со свистом вылетают из кошельков на всевозможные увеселения. Одна придворная карточная игра в великие тысячи игрокам обходится…
Начать с того, что сервиз могут предложить господину Потемкину, который приобретет его для подарка государыне. Тем более, что повод имеется - празднование Кючук-Кайнарджийского мира. Но с тем же успехом его могли бы предложить и самой государыне - это был бы знатный подарок новому фавориту, который уже не просто фаворит. Третье лицо - наследник цесаревич. Матушка его не балует, но Москва к нему благосклонна - и государыня могла бы по просьбе сына дать ему денег на дорогую игрушку, хотя в день своего рождения, 21 апреля, она подарила на радостях господину Потемкину пятьдесят тысяч рублей, Павлу же - недорогие часы… Ну так и замолила бы грех…
Ознакомительная версия.
