Борис Акунин - Особые поручения: Пиковый валет

Прокурор вскочил и закричал срывающимся от праведного негодования голосом:

— Это прямой подкуп! И я это докажу! Процесс закрывать нельзя! Это дело общественной важности!

Адвокат обернулся к кричавшему и передразнил его:

— „Прямой подкуп“! Скажите, какой Катон выискался. Да дешевле было бы вас купить, господин обвинитель. Все знают, что такса у вас невелика. У меня тут кстати и расписочка ваша имеется. Где она? А, вот! — Он вытащил из портфеля еще какую-то бумаженцию и сунул под нос судье. — Всего за полторы тысячи наш прокурор изменил меру пресечения брачному аферисту Брутяну, а тот взял и сбежал.

Прокурор схватился за сердце и осел на стул. В зале загалдели, а корреспонденты, до сей минуты явно скучавшие, встрепенулись и застрочили в блокнотах.

Судья зазвонил в колокольчик, растерянно глядя в компрометажную расписку, а неприятный адвокат неловко повернулся, и из его неистощимого портфеля на стол просыпалось несколько фотографических снимков.

Что там было, на этих снимках, Анисий видеть не мог, но судья вдруг сделался белее мела и уставился на карточки расширенными от ужаса глазами.

— Я прямо-таки извиняюсь, — сказал защитник, не торопясь, однако собирать фотографии со стола. — Это к нашему сегодняшнему делу совершенно не относится. Это совсем из другого дела, о растлении несовершеннолетних.

Анисию показалось, что слова „сегодняшнему“ и „другого“ присяжный поверенный странным образом подчеркнул, но, впрочем, выговор у него был своеобразный — могло и примерещиться.

— Так что, закрываем дело? — спросил адвокат, глядя судье прямо в глаза и медленно собирая снимки. — За отсутствием события преступления, а?

И через минуту процесс был объявлен завершенным.

Анисий стоял на крыльце в ужасном волнении и ждал, когда чудо-адвокат выведет оправданную.

А вот и они: Мимочка улыбается направо и налево, несчастной и жалостной более не выглядит. Адвокат, сутулясь, ведет ее под руку, а другой рукой, в которой портфель, отмахивается от репортеров.

— Ай, вы мне надоели! — сердито воскликнул он, подсаживая спутницу в фаэтон.

Анисий хотел было подойти к Мимочке, но вперед вылез давешний сосед, заинтересованный комментатор судебного процесса.

— Далеко пойдете, коллега, — сказал он носатому мимочкину спасителю, покровительственно похлопал его по плечу и зашагал прочь, увесисто постукивая тростью.

— Кто это был? — спросил Анисий у служителя.

— Как же-с, — ответил тот с безмерным почтением. — Сам Федор Никифорыч, господин Плевако.

В этот миг Мими, уже плюхнувшаяся на пружинистое сиденье, обернулась и послала Анисию воздушный поцелуй. Обернулся и адвокат. Сурово посмотрел на молодого лопоухого чиновника в белом кителе и вдруг учудил — скорчил рожу и высунул широкий ярко-красный язык.

Коляска, разгоняясь, весело загрохотала по булыжной мостовой.

— Стой! Стой! — крикнул Анисий и ринулся следом, но разве догонишь?

Да и к чему?

Нет, спасибо, я не танцую (фр.).

Гладстон, Ее британское величество (англ.)

Звонят! Что это? (фр.)

Извините, я сейчас (фр.).

«Райский аромат» (фр.).

«Путешествия в некоторые отдаленные страны света Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей в 4 частях» (англ.)