— Ну… только самое начало. Во всяком случае, я уже знаю, какой она должна быть. Я имею в виду форму. Надеюсь, вы не станете возражать…
— А почему я должен возражать?
— Я хочу написать ее, изложив по порядку, как все случилось в действительности… Как я пришел сюда и как по чистой случайности мы занялись Ричардом, даже не предполагая, куда это нас заведет. Как мы придерживались только реальных фактов, не обращая внимания на то, что кто-то сочинял задним числом, и как мы искали нарушения в цепи событий, которые навели бы нас на след истины, словно пузырьки воздуха, подымающиеся на поверхность от ныряльщика, и все такое…
— Отличный замысел.
— Правда?
— Конечно.
— Тогда все в порядке. Спасибо В качестве гарнира я приведу кое-какие исследования о Генрихе. Хотел бы я сравнить жизнеописания Генриха и Ричарда на основе их подлинных дел, чтобы люди само могли прочесть и сопоставить их. Знаете ли вы, что это Генрих учредил Звездную палату?
— Неужели? Я и позабыл об этом. «Мортонова вилка» и «Звездная палата»… Классические примеры финансового вымогательства и судебного произвола. Вам не составит труда изобразить две совершенно разных личности. «Вилка Мортона» и «Звездная палата» у Генриха лежат на разных чашах весов с введенными Ричардом правами на освобождение под залог и гарантиями против оказания давления на присяжных.
— Так это парламент Ричарда одобрил? Боже, сколько же мне предстоит прочесть! Атланта уже не разговаривает со мной. А вас она просто возненавидела. Говорит, что от меня для девушки столько же пользы, как от прошлогоднего журнала мод. Но, честное слово, мистер Грант, это самое увлекательное событие в моей жизни. Точнее — самое важное. Увлекательнее Атланты ничего быть не может. Вы меня понимаете?
— Прекрасно понимаю. Наконец-то вы нашли нечто такое, чем стоит заняться.
— Вот именно. Я нашел нечто такое, чем стоит заняться. Это замечательно. Я приехал сюда, чтобы не расставаться с Атлантой, под предлогом научных исследований, которые мне даром не нужны, разве лишь для того, чтобы утихомирить родителя, и вдруг…. Вас это не вгоняет в трепет? — Он испытующе посмотрел на Гранта. — Вы совершенно уверены, мистер Грант, что не хотите написать эту книгу сами?
— Я никогда не буду писать книг, — отрезал Грант. — Даже таких, как «Двадцать лет в Скотленд Ярде».
— Как? Вы против мемуаров?
— Конечно! По-моему, и без того слишком много понаписано.
— Но такую книгу просто необходимо написать! — горячо воскликнул Кэррэдайн, слегка задетый.
— Бесспорно. Эту написать надо. Да, забыл спросить вас: как скоро после своего двойного прощения Тиррел получил назначение во Францию? И как скоро после предполагаемой услуги, оказанной им Генриху в июле 1486 года, он стал комендантом замка Гисне?
На лице Кэррэдайна появилось лукавое выражение.
— Долго же мне пришлось ждать этого вопроса, — улыбнулся он. — Думал уже, что придется самому выложить вам всю подноготную перед уходом, если не спросите. А ответ таков: почти сразу же.
— Так… Еще один подходящий камешек в мозаике. Интересно, было ли это место коменданта просто вакантно, или же Тиррела отправили во Францию специально по указанию Генриха, который хотел, чтобы Тиррел находился подальше от Англии.
— Готов держать пари, что все было наоборот: это сам Тиррел хотел оказаться подальше от Англии. Если бы я был подданным Генриха VII, я бы безусловно хотел, чтобы он правил мной издалека. Особенно если бы мне довелось выполнить тайное поручение Генриха, который мог и не пожелать, чтобы я дожил до преклонного возраста.
— Да, вероятно, вы правы. Он не только отправился за границу, но и остался там, как мы уже выяснили. Любопытно.
— Он был не одинок. За границей оставался и Джон Дайтон. Я не смог установить личности тех людей, что могли играть ту или иную роль в убийстве принцев. Письменные свидетельства времен Тюдоров весьма противоречивы. Придворный летописец Генриха — Полидор Вергилий — утверждает, что убийство произошло, когда Ричард находился в Йорке. Согласно святому Мору, это случилось еще раньше, когда Ричард был в Уорике. И действующие лица в каждом таком сообщении меняются. Не знаю, например, кто такой Уилл Слейтер или Майлс Форест. Но Джон Дайтон и впрямь существовал. Графтон пишет, что он долгое время проживал в Кале, «презираемый всеми», и умер там в полной нищете.
— Если Дайтон так нуждался, не похоже, чтобы он служил Генриху. Кем он был?
— Ну, если это тот самый Джон Дайтон, то уж он, во всяком случае, не нуждался. Он был священником и жил совсем неплохо за счет своей синекуры. 2 мая 1487 года Генрих даровал некоему Джону Дайтону все доходы с Фулбека — это в Линкольншире, неподалеку от Грантэма.
— Так, так… — протянул Грант. — В 1487 году. И он тоже живет за границей и не бедствует…
— Угу. Очень мило, не правда ли?
— Превосходно. А кто-нибудь объясняет, почему этого самого Дайтона не притащили за загривок домой, чтобы повесить за цареубийство?
— Нет, никто… Кажется, никто из пишущих о Тюдорах историков не способен перейти от «Б» к «В».
— Вижу, вы начали усваивать мои уроки, — рассмеялся Грант.
— Еще бы. Ведь сейчас я изучаю не только историю, но и методы Скотленд-Ярда… Ну, на сегодня, кажется, все. А в следующий раз, если будете хорошо себя чувствовать, я прочитаю вам две первые главы из своей книги. — Кэррэдайн помолчал и спросил: — Вы не против, мистер Грант, если я посвящу книгу вам?
— Мне кажется, лучше бы посвятить ее Кэррэдайну Третьему, — пошутил Грант.
Но младший Кэррэдайн, очевидно, относился к этому вопросу серьезно.
— Я не собираюсь использовать посвящение, чтобы подлизаться, — твердо заявил он.
— Ну что вы, — поспешил исправиться Грант. — Просто из уважения…
— Не будь вас, я бы никогда не взялся за это дело, мистер Грант, — оказал юноша, стоя посередине палаты, одновременно серьезный, взволнованный и даже величественный в пальто с развевающимися длинными полами. — Я хотел бы выразить вам в посвящении всю признательность…
— Я буду рад, конечно, — пробормотал Грант. Царственная фигура в центре палаты вновь приобрела мальчишеские очертания, неловкий миг прошел. В итоге Кэррэдайн ушел из больницы не только таким же радостным и оживленным, как и пришел, но и окрыленным и напыжившимся от гордости.
А Грант еще раз перебрал в уме новые факты, мысленно разложил их по полочкам на противоположной стене и принялся за работу.
Она была изолирована от внешнего мира, эта добродетельная златокудрая красавица.
Впервые обратив внимание на золотые кудри, Грант удивился. Может быть, скорее — подернутые серебром? Жаль, что слово «блондинка» дегенерировало настолько, что обрело некий вульгарный оттенок.
Итак, ее заточили до конца дней, чтобы избавиться от возможных неприятностей. Водоворот бурных событий сопровождал ее всю жизнь. Ее брак с Эдуардом потряс Англию. Она стала пассивной причиной гибели Уорика. Ее любовь к своему роду привела к созданию в Англии новой партии и помешала Ричарду мирно взойти на престол. Трагедия при Босворте также имела косвенное отношение к скромной церемонии бракосочетания в глуши Нортхэмптоншира, когда она стала женой Эдуарда. Никто не желал ей зла; даже Ричард, против которого она так согрешила, простил ей все содеянное ее родными. Никто — пока не появился Генрих.
Она словно канула в вечность. Елизавета Вудвилл. Вдовствующая королева, мать царствующей королевы Англии. Мать принцев в Тауэре, которая при Ричарде III жила свободно и припеваючи.
Серьезное нарушение нормального хода событий, не правда ли?
Грант оставил мысли о судьбах отдельных личностей и принялся размышлять по-полицейски. Настало время завершать следствие. Привести дело в должный вид для передачи в суд. Это поможет юноше написать книгу и, главное, позволит ему самому обрести ясный взгляд на всю эту историю.
Грант потянулся за блокнотом и принялся писать: ДЕЛО. Исчезновение двух мальчиков (Эдуарда, принца Уэльского, и Ричарда, герцога Йоркского) из Лондонского Тауэра, приблизительно в 1485 г.
Здесь Грант помедлил, задумавшись над тем, как будет лучше сравнивать двух подозреваемых — в параллельных столбцах или последовательно? Пожалуй, будет лучше сначала разобраться с Ричардом. Грант вывел аккуратный заголовок и начал подводить итоги.
РИЧАРД III
ХАРАКТЕРИСТИКА. Добродетельный. Отличный послужной список, хорошая репутация в частной жизни. Самая характерная черта, подтверждаемая поступками: здравый смысл.
ПО СУЩЕСТВУ ПРЕДПОЛАГАЕМОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ:
1. Оно не приносило ему никакой выгоды: существовало девять других наследников престола из рода Йорков, из них трое мужского пола.
