— Замолчите! — оборвал его судья громовым голосом. — Не пытайтесь наплести мне новую порцию лжи! Завтра у вас будет великолепная возможность рассказать все суду. — Судья отвернулся от судовладельца и обратился к Чао Таю: — Арестуйте этого человека и доставьте под охраной в здание суда.
Чао Тай быстро связал руки Ку за спиной и увел его в сопровождении двух стражников.
Судья Ди указал нa сюцая Цзао, который в оцепенении сидел на стуле. Когда тот увидел, что к нему направляется Ма Жун, он вскочил со стула и бросился к краю помоста. Ма Жун одним прыжком догнал его. Сюцай Цзао попытался увернуться, но Ма Жун схватил его за конец бороды. Сюцай Цзао вскрикнул — его борода оказалась зажатой в кулаке Ма Жуна, а на перекошенном подбородке сюцая остался лишь тонкий кусочек пластыря. Пока сюцай с воплями ощупывал голый подбородок, Ма Жун ловко перехватил его руки и связал их за спиной.
Легкая улыбка тронула губы судьи. Он с удовлетворением отметил про себя: «Даже его борода была фальшивой!
Судья раскрывает зловещий заговор; неуловимая личность в конце концов установлена
Глубокой ночью судья Ди и трое его помощников вернулись в здание суда. Судья сразу же пригласил их в свой кабинет.
Сам он сел за письменный стол, а старшина Хун поспешил к круглому столику, чтобы приготовить крепкий чай.
Судья сделал несколько маленьких глотков, откинулся на спинку кресла и заговорил:
— Наш великий государственный деятель и прославленный сыщик, доктор Ю Шуче, утверждает в своем «Руководстве для судей», что у сыщика никогда нe должно быть только одной версии события. Он должен рассматривать его со всех сторон, еще и ещ раз сопоставлять факты, которые накапливаются в процессе следствия. И если появляется новое обстоятельство, не укладывающееся в созданную схему, то не надо притягивать его за уши к своей версии. Ее должно или переработать так, чтобы она удовлетворяла новым данным, или отказаться от нее как от негодной. Я всегда считал, друзья мои, что такой подход не нуждается в комментариях. Однако в деле убийства судьи я проигнорировал это основное правило. — Он грустно улыбнулся и продолжал: — Очевидно, оно не так уж незыблемо, подумал я. Когда коварный преступник, стоявший во главе этого заговора, узнал, что меня назначили на должность судьи Пэнлая, он любезно нагрузил меня второстепенной работой с целью выиграть несколько дней, лишив меня возможности заняться главным делом — расследованием убийства судьи. В его планы входила отправка золотой статуи, и они были близки к реализации. Он собирался вести меня по неверному пути, пока статуя не покинет Пэнлай. Поэтому он приказал Ку Менпиню запутать меня, распустив слухи о контрабанде оружия. Эту идею ему подбросил Ким Сан, который уже пользовался этой ложью, чтобы привлечь к сотрудничеству кореянку. Я проглотил наживку, и контрабанда оружия заняла все мои мысли. Когда Ким Сан рассказал о контрабанде золота, я решил, что золото возят из Китая в Kopею, хотя и недоумевал, зачем они занимаются этим, ведь эти операции отнюдь не приносят существенной прибыли. Только сегодня вечером я понял, как ошибался. — Судья Ди сердито подергал себя за бороду. Затем, взглянув на помощников, с нетерпением ждавших продолжения, он сказал с хитрой улыбкой: — Слабым извинением моей близорукости может служить ряд случайных совпадений: убийство Фань Чуна, исчезновение госпожи Ку и странное поведение Тана. Кроме того, слишком много времени я потратил на Йи Пэня, который простодушно пришел ко мне рассказать о слухах по поводу контрабанды оружия. Тогда он тоже попал под мое подозрение.
Но спектакль, на котором мы были сегодня вечером со старшиной, подсказал мне, кто является убийцей судьи. Там в одном эпизоде человек, знающий, что его ждет смерть, указывает на своего убийцу, оставляя записку в миндальном орехе. Но сама записка лишь должна отвлечь внимание убийцы. Вся суть была в миндале! И меня вдруг осенило, что судья Ван намеренно выбрал именно эту шкатулку и в нее положил компрометирующие бумаги. Крышка ее была украшена позолоченным изображением двух бамбуковых палочек, как теперь я понимаю — они должны были символизировать составную трость, с которой не расставался Ку. Мы знаем, что судья любил всякие загадки и головоломки. Я даже думаю, что он хотел подсказать, что золото вполне могли переправлять внутри бамбуковых палок. Но так ли это, мы уже не узнаем.
Теперь, когда известен убийца, мне стали понятны его слова, обращенные к Ким Сану: «Продолжайте, ведь вы знаете, что делать». Очевидно, они уже обсуждали, как устранить меня, если я выйду на верный след. Я сам подал им мысль, проболтавшись о монахах храма Белого облака, которые использовали заброшенный храм для своих неправедных дел, и о статуе, которую Ку собирался отправить в столицу. Более того, во время нашего обеда в трактире я пытался заставить его рассказать о своей жене, туманно намекая, что она нечаянно оказалась замешанной в его делах. Конечно же Ку подумал, что я серьезно его подозреваю и могу арестовать в любой момент.
На самом деле тогда я был далек от истины, меня занимал вопрос, как контрабандисты умудряются доставлять золото из внутренних провинций в заброшенный храм. Но сегодня вечером я спросил себя, что может связывать Ку и сюцая Цзао. И вспомнил, что у сюцая в столице живет двоюродный брат. Он библиофил и живет в своем собственном мирке; его можно использовать как угодно, а он не заподозрит ничего дурного. Тогда я подумал, а не помогает ли сюцай Цзао доставлять для Ку золото из столицы в Пэнлай, пользуясь услугами брата. Стоило мне в своих размышлениях прийти к этой догадке, как меня снова осенило: я вспомнил, что сюцай Цзао со строгой периодичностью отправлял в столицу пачки книг. Золото контрабандой доставляли в Китай, а вывозили отсюда! Таким образом, группа умных преступников накопила большое количество дешевого золота, не уплачивая пошлин за ввоз и дорожных налогов. Они обогатились, умело воздействуя на рынок с помощью этого дешевого золота.
Правда, у меня возникли определенные трудности. «Золотой» путь мог принести прибыль, только если удалось бы реализовать сразу большую партию металла. Конечно, они задешево покупали золото в Корее, во все же они за него платили, и немало. Чтобы рассчитывать на действительно огромные доходы, им надо было получить серьезное влияние на столичный рынок, а для этого недостаточно нескольких тонких золотых пластинок, переправляемых в тряпках или в книгах. Кроме того, к моменту моего появления здесь они, видимо, перестали пользоваться таким способом переброски — когда я увидел библиотеку сюцая Цзао, она уже была полупустой. Позже я понял причину их спешки: они узнали о предполагаемом поступлении большой партии золота, которое необходимо было переправить в столицу. Как это сделать? Очень просто. Ведь копия статуи Майтреи должна отправиться в столицу под охраной стражников. Чем не идеальный способ?
Потрясающая наглость, с которой осуществлялся этот дерзкий план, выдает работу замечательного ума. Наконец до меня дошло, что произошло на берегу канала и свидетелями чего оказались Ма Жун и Чао Тай. Я изучил план города и заметил, что особняк находится возле первого моста. Я сообразил, что в тумане вы могли ошибиться в подсчете длины проделанного вами пути и решить, что все случилось у второго моста. Именно туда вы и отправились на следующий день. Неподалеку живет Йи Пэнь, и на какое-то время я укрепился в подозрениях против этого беспринципного, но, в сущности, безобидного судовладельца. Тем не менее зрение вас не обманывало. Однако дело было в том, что люди Ку били дубинками не живого человека, они разбивали на части глиняную форму, которую тот изготовил для отливки золотой статуи. Эту самую форму Ку послал ничего не подозревавшему настоятелю храма Белого облака в ящике из розового дерева. Хупэнь открыл ящик, а затем использовал его для кремации тела монаха, раздававшего милостыню. При кремации температура в печи была достаточной для плавки собранного золота и отливки из него статуи. Я собственными глазами видел ящик и поинтересовался тогда, зачем было разводить для кремации такой сильный огонь. Но у меня не возникло ни малейшего подозрения, которое натолкнуло бы на какую-то догадку. Буквально полчаса назад во время обыска в доме Ку мы нашли статую из кедра, вырезанную мастером Фаном. Она была аккуратно распилена на куски. Ку собирался отправить их в столицу, чтобы там склеить и подарить храму Белой лошади, тогда как золотая статуя должна была попасть к главарю банды. Глиняную форму легко было уничтожить — разбить на куски и сбросить их в канал. Ма Жун наступал на них, когда бродил вводе.
— Хорошо, — засмеялся Ма Жун. — Я рад, что все еще могу верить своим глазам. А то я расстроился, что спутал корзину с мусором с сидящим человеком.
