Дочь палача взглянула на себя. Во время драки во дворе она потеряла плащ венецианца, льняное платье под ним было заляпано грязью, а корсаж забрызган капельками вина. Выглядела она так, словно только что сцепилась с толпой уличных девок.
– Вы правы, – пробормотала она смущенно. – Но у меня нет денег, чтобы…
– Деньги! На что вам деньги! – перебил ее Сильвио. – Найдем у меня что-нибудь подходящее. Не идти же вам на мой сегодняшний праздник в таком вот наряде.
Магдалена замерла в изумлении.
– Так… вы это всерьез говорили? Мне и вправду придется сопровождать вас на балу?
– Mamma mia! С какой стати я буду шутить? Ваша красота покорит любого!
Магдалена невольно улыбнулась. Праздники, на которых она бывала, устраивались либо на рыночной площади, либо в расчищенном амбаре. Угощали обычно колбасой, овощами и пивом, да несколько музыкантов играли на скрипках и бубенцах. То, что кто-нибудь пригласит ее на бал, представлялось ей столь же невероятным, что и приглашение в рай.
– Мне… боюсь, я там буду совершенной невеждой, – проговорила она. – Я даже не знаю, что мне там говорить, и вообще…
– Ваша улыбка стоит тысячи слов. Идемте же!
Венецианец учтиво взял Магдалену за руку и повел по улицам Регенсбурга, словно жену богатого вельможи.
Через некоторое время они стояли перед громадным зданием, примыкавшим к многолюдной соборной площади. Внутрь вели широкие, как складские ворота, двери; над ними тянулись два этажа сверкающих застекленных окон. Эркеры, арки и мансарды придавали строению сходство с дворянским поместьем. Размеры его напомнили Магдалене ратушу Регенсбурга.
– Этот дворец принадлежит вам? – Девушка раскрыла рот от изумления.
– No, no! – Сильвио отмахнулся. – Я здесь только на время. Хозяева любезно предоставили в мое распоряжение несколько комнат. Идемте, я вам их покажу. Там есть один зал, который должен вам особенно понравиться.
Венецианец провел ее через портал, и они оказались в тенистом дворике. Вдоль усыпанных гравием дорожек стояли мраморные горшки с ароматными цветами и незнакомыми растениями, по стенам карабкались лозы дикого винограда. В серебряной клетке, висевшей под перекладиной, щебетали пестрые птицы. У Магдалены возникло чувство, что она очутилась вдруг в садах Эдема. Она шагнула к невысокому деревцу, растущему в залитом солнцем углу, и легонько коснулась желтых плодов.
– Это лимоны, – пояснил Сильвио. – На моей родине они растут в каждом саду. Я пытаюсь и здесь их вырастить, но зимой они обычно погибают… – Он вздохнул. – С наступлением холодов я особенно тоскую по любимой Венеции.
– В Венеции все дома выглядят так? – осторожно спросила Магдалена.
Сильвио улыбнулся.
– Там у меня есть друзья, которые украшают свои виллы золотом и плавают на серебряных гондолах. Лично мне это кажется простым тщеславием. Но если живешь в самом богатом в мире городе, к хорошему привыкаешь довольно быстро. Идемте.
Они поднялись по широкой лестнице на второй этаж. Вдоль ступеней стояли белые мраморные статуи. В отличие от городского зловония, здесь стоял едва уловимый запах фруктов и мяты, откуда-то доносилось тихое пение арфы. Магдалена заинтересованно остановилась перед небольшой скульптурой: прекрасный юноша улыбался девушке и протягивал ей яблоко. На обнаженной спине его возились крысы, змеи и жабы.
– Что это? – спросила она венецианца.
Сильвио пожал плечами.
– Скверная статуя. Мне следовало убрать ее. Она совершенно не смотрится рядом с остальными прекрасными образами. Но идемте же. Я отведу вас в свой гардероб. Будет довольно смешно, если мы не найдем там для la bella signorina чего-нибудь подходящего.
В это мгновение навстречу им вышла служанка с охапкой свежего белья. Она сделала книксен и уставилась в пол. Сильвио, похоже, не обратил на девушку никакого внимания. Но Магдалена заметила, как служанка на нее покосилась, поджала губы и сморщила носик. Видимо, она приняла Магдалену за одну из девчушек, которых хозяин время от времени приводил к себе. Просто дешевая шлюха из подворотни, вот и всё.
«И обижаться на нее смысла нет», – подумала Магдалена и как можно скорее прошла мимо служанки.
Они пересекли увитую плющом галерею и оказались в комнате с высокими окнами и залитую, словно церковный зал, солнечными лучами. В первый миг дочь палача едва не ослепла от яркого света. Когда глаза наконец привыкли к сиянию, взору ее открылось маленькое чудо.
«Не сон ли это? Как такое возможно?»
В комнате одновременно находились множество других женщин. Все в одинаковых запачканных платьях и со спутанными черными волосами. С запозданием Магдалена поняла, что на нее изумленно таращились десятки ее собственных отражений. Всюду на стенах висели зеркала высотой в человеческий рост и отражали ее бесчисленное множество раз. Между ними до самого потолка высились шкафы. Некоторые стояли настежь открытые и предлагали взору роскошные наряды, шелка и кружева. На столе посреди комнаты, на стульях и даже по блестящему паркету был небрежно разбросаны одежды, каждая из которых стоила больше, чем отец Магдалены зарабатывал за год.
– Прошу прощения, – пробормотал Сильвио. – Я вчера все раздумывал, что же ей… то есть мне, следует, надеть, вот и устроил тут небольшой беспорядок. Вообще-то, служанки должны были все прибрать…
Магдалена его, похоже, и не услышала. Она шагнула на середину комнаты и закружилась, и вокруг проносились десятки других Магдален: словно в гигантском зале, растянутом до бесконечности, а в центре его – она.
Прежде дочке палача доводилось смотреться лишь в мутное зеркальце, которое отец подарил матери еще на свадьбу. Старая стекляшка давно уже растрескалась и до того искажала лицо Магдалены, что, заглянув в него, она тут же откладывала зеркальце в сторону. До сих пор лишь размытое отражение в Лехе позволяло ей увидеть собственное лицо. И вот теперь она впервые смотрела на Магдалену, которую другие видели каждый день. Осторожно провела рукой по черным волосам, коснулась бровей, носа, губ.
«Я красива?»
Никогда еще Магдалена не испытывала потрясения столь сильного, какое пережила в этом зеркальном зале.
– Эти зеркала мне привезли из Венеции, – пояснил Сильвио и задумчиво провел рукой по серебристой поверхности одного из зеркал. – Столь качественно их не изготовят больше нигде. Рад, что они вам понравились. – Он хлопнул в ладоши. – А теперь подыщем какой-нибудь наряд для нашей la bella signorina.
Венецианец уверенно двинулся к шкафам справа и распахнул дверцы. Магдалена с трудом оторвалась от зеркал и взглянула на ряды женской одежды. На вешалках упорядоченно висели, словно их никто еще не надевал, широкие накидки, тесные корсажи с пушистыми рукавами, кружевные чепчики, подбитые горностаем плащи и жакеты с меховыми воротниками.
– Ко мне иногда захаживают дамы, – словно извиняясь, пробормотал Сильвио. – И вот, чтобы signorine чувствовали себя раскованнее, я держу при себе несколько платьев. Осмотритесь тут немного, может, найдете что-нибудь для себя подходящее.
Магдалена ясно понимала, что это за дамы такие к нему захаживали. Ее сразу же потянуло прочь из этого дома, обратно в «Кит». Симон наверняка уже заждался, да и с этим маскарадом пора было заканчивать.
А с другой стороны…
Магдалена еще раз взглянула на зеркала, затем на роскошные наряды. Еще ни разу в жизни она не то чтобы носить, даже не видела таких юбок. Что, если к Симону просто отправить кого-нибудь с посланием, что все в порядке и сегодня вечером она вернется в трактир? Или в крайнем случае завтра утром. Что может такого случиться, если она немного здесь пороется и развлечется?
Но потом в ней заговорила совесть. Как там отец? Он, значит, изнывает в камере, а дочь в это время будет наряжаться, как уличная девка, да еще полночи проведет среди могущественных богатеев Регенсбурга? Ведь нельзя же…
