– Я ездил туда, чтобы взглянуть на свиток, – признался Лео.
– И что ты думаешь по этому поводу?
– Он относится к очень раннему периоду – возможно, к первому веку.
– Ну, вообще-то, как и все Евангелия… Почему мы должны верить этому Евангелию больше? Евангелию от Иуды. Я спрашиваю у тебя: эти притязания – справедливы?
Лео пожал плечами.
– Выглядит довольно убедительно. Епископ покачал головой.
– Дела обстоят не лучшим образом и без священников, ставящих под сомнение всю историю христианства. Знаешь, чтоя думаю? Что шумиха вскоре утихнет, а ты будешь выглядеть полным кретином.
Обвинение покоробило Лео.
– Это одна из самых важных находок за всю историю изучения Нового Завета. Чем бы свиток ни оказался в конечном итоге, даже если это – пропаганда первого века, это все равно сенсация.
– А если нет?
– То есть?
Епископ внезапно дал волю гневу – и, вместе с тем, явному испугу.
– О Господи, Лео! Если это действительно относится к первому веку, но является тем, чем притворяется – личным свидетельством, описанием жизни Иисуса устами современника, вычеркнутого из евангельской традиции. Что тогда?
– Тогда Церкви придется объяснить очень многое.
Епископ покачал головой.
– Не следует изучать Веру столь подробно, Лео. Дело не в том, что Вера – ложна, даже, если угодно, в фактическом смысле. Однако научными методами ее гармонию не проверить. Галлюцинация одного человека – преображение другого. Кто наделен правом определять, какое свидетельство истинно? – Он натужно улыбнулся. Епископ был человек веселый, общительный, пользующийся популярностью у журналистов, которые всегда могли рассчитывать на добрую порцию здравого смысла. – И кто поверит в твою версию?
– Что вы имеете в виду?
– О тебе говорят, ты это знаешь? Помимо истории с Иудой. И разговоры эти непременно повлияют на степень доверия к тебе.
– Говорят, значит?…
– Ты ведь переехал из здания Института, не так ли?
– А это противоречит церковным канонам?
– Конечно же, нет. Не заводись понапрасну. Но люди говорят о своеобразной дружбе. А своеобразная дружба – это очень опасно, Лео. Ты это знаешь. Пара англичан. Дипломат и его жена.
Разумеется, Лео этого ожидал, но лицо его все равно покраснело.
– О Господи!
– Должен сказать тебе, слава этой парочки летит впереди них.
– Слава этой парочки?Брюэры – уважаемая чета. Миссис Брюэр – католичка.
– Как я понимаю, была католичкой. Я не вижу в этом ничего дурного. Половина моего прихода разуверилась в католицизме. Но мне известно, что, когда они жили в Вашингтоне, она была вовлечена в…
– Вам должно быть стыдно! – Ярость. Скорее, эмоционального, чем умственного происхождения: ярость наподобие опухоли под диафрагмой, опухоли, которая пускает метастазы по всему телу.
– Разумеется, это лишь слухи. Но все же. В Министерстве иностранных дел были личности…
– Как вы можете ввязываться в подобную мерзость?
– …которые были заинтересованы в переведении ее мужа…
– Я люблю ее, – сказал Лео. Он произнес это спокойно, но ярость клокотала прямо под тонким слоем спокойствия. – Вы говорите о женщине, которую я люблю.
Епископ замолчал. Из соседней комнаты доносился цокот клавиатуры.
– Лео, я настоятельно рекомендую тебе хорошенько отдохнуть, – наконец вымолвил он. – Ради сохранения твоего душевного равновесия. Возможно, трапписты [81]… – Нет.
– Или бенедиктинцы, [82]если ты предпочитаешь менее требовательное окружение. Тебе необходимо место, где не будет споров и дебатов, а будет лишь незыблемая уверенность в Господней правде. Тебе нужно время для раздумий. Если хочешь, я свяжусь со своим старым приятелем из Субиако…
– Нет.
Епископ беспомощно развел руками. Он обвел взглядом свою унылую холостяцкую комнату, как будто надеялся обнаружить там нечто утешительное.
– Ну, по крайней мере, не мальчики-хористы. Этого я бы не вынес.
Разговор продолжился, и двое мужчин сцепились из-за любви и веры, как два пса из-за одной кости. Речь шла об отстранении от должности, о секуляризации [83]и отступничестве.
– Быть может, нам стоит вместе помолиться, – наконец предложил епископ. Казалось, молитва – это признак отчаяния, последняя соломинка для утопающих.
Из квартиры епископа Лео отправился в собор. Он проходил мимо объявлений, призывающих пожертвовать деньги на уход за помещением, мимо расписания служб, мимо афиш концертов духовной музыки, мимо этажерки с книгами и буклетами, мимо термометра, показывавшего успехи в сборе средств. В фиолетовый полумрак здания Лео погрузился, ощущая легкий запах фимиама, мистический и таинственный. В соборе были люди: несколько туристов слонялись туда-сюда, но, в основном, это были прихожане – те сидели на лавках или молились, встав на колени, отдавая себя в распоряжение изломанной, пронзенной фигуре, что висела над ними. Кто-то заиграл на органе. Звук взмыл к темному углублению свода, будто проникая сквозь костяк здания и заставляя собор исторгнуть негодующий вопль. Лео чувствовал, что многому приходит конец: его вере, его призванию, его несвободе. Сила молитвы была исчерпана. И сейчас он стоял в конце центрального нефа, глядя на гигантскую фигуру распятого Христа, и сейчас он был Иудой. Лео знал боль предательства, знал, насколько она необходима и неизбежна. Предательство уходило корнями в веру, оно было ее принудительным продолжением. Предательство уходило корнями в веру, в убеждения, черпало оттуда уверенность в своей правоте.
На улице лил дождь. Лео пересек небольшую площадь перед собором и вдруг ощутил весь ужас внезапной свободы. Сквозь пелену дождя пронеслось такси. Он поднял руку, и, как ни странно, машина остановилась. Водитель одним молниеносным движением включил счетчик.
– Куда едем, папаша? Вернее, отец,не так ли? Куда, отец? Быстренько смотаемся на небеса и обратно?
– Фарм-стрит, – сказал Лео. – Иезуитская община.
– Иезуиты, значит? Ну, это рукой подать…
Пикник. Герр Хюбер называет это eine landpartie,но Гретхен настаивает на английском слове «picnic». Пикник с друзьями, случайными приятелями, заведенными благодаря тяготам и лишениям войны или благодаря дипломатии, пикник с мужчинами и женщинами, собравшимися вместе волею судьбы. Пикник в амфитеатре Сури, в северном пригороде Рима, прекрасном местечке, окруженном падубами, подступы к которому охраняет сосновая аллея; из всех настоящих римских деревень эта campagnaсамая укромная и притягательная, набухшая отзвуками этрусского прошлого. Этот пикник – легкое напоминание о тех далеких временах, когда они ездили на пикники в лес у Бухловского замка. Небольшое развлечение для Гретхен и Лео. Приглашены также Юта и Иозеф, прелестные фон Кленце и, разумеется, Чекко (чтобы она могла ощущать на себе его пристальный взгляд). Сидя на коврике, расстеленном слугами на ступени амфитеатра, она даже специально приподнимает колени: пусть видит, что у нее под юбкой. Всего один промельк запретной, скрытой шелковистой кожи, не более. Этого хватит, чтобы вывести его из равновесия, пока он сидит перед ней и пытается справиться – без особого, впрочем, успеха – с тарелкой, ножом, вилкой и недвусмысленной выпуклостью в районе ширинки.
– Вы в порядке, синьор Франческо? – издевательским тоном спрашивает она. Его бросает в жар, ему до ужаса неловко, однако он отвечает, что у него все в полном порядке. – Вам что-то причиняет неудобство?
– Отнюдь, фрау Хюбер.
Обсуждают вино. Едят prosciutto crudo с фигами, и герр Хюбер приходит к выводу, что этот сорт ветчины не сравнить с венским окороком.
– Лично я предпочитаю пражскую ветчину, – говорит кто-то. Это Йозеф, который познакомился с Ютой в 1938 году в Богемии, в те давние времена, когда государство Чехословакия еще существовало, а сам он служил в посольстве в Праге. Он нередко вспоминает этот город пражское пиво и особенности тамошней кухни, но его размышления на предмет пражской ветчины, которой потчевали самого фюрера в памятный день визига в 1939 году, прерывает внезапный назойливый звук – голубую ткань небес будто разрывают на части. Отдыхающие застывают, не донеся вилки до рта. Затем поднимают глаза.
– Какого черта?
Что-то темное, с серебристым отливом, что-то несуразное, крестовидное, оглушительное, проносится у них над головами со стороны падубовой посадки и с ревом перелетает через дорогу, едва не задевая верхушки зонтичных сосен. Кажется, что небу больно от подобного вторжения.
