Она вернулась домой чуть раньше Джека. Вскоре усталый супруг вошел в ее будуар с виноватым видом.
– Прости, – искренне извинился он. Муж и вправду показался Эмили очень расстроенным. Его обычно безукоризненно отглаженный сюртук был измят, а глаза говорили об усталости.
– Что с тобой? – обеспокоилась молодая дама. – Что-то произошло? – Она вскочила со стула и подошла к мужу, озабоченно вглядываясь в его лицо.
– Министр собирает совещание сегодня вечером, – сказал Рэдли устало. – Я должен присутствовать, иначе никто не защитит мою точку зрения. Мне очень жаль, но это важно для меня.
– Разумеется, ты должен быть там, – согласилась его жена с облегчением.
– Но я обещал отвезти тебя в оперу. У нас есть билеты, к тому же я знаю, как тебе этого хотелось.
На самом деле Эмили совсем забыла об опере. Да и по сравнению с бедами Таллулы это был сущий пустяк. Можно ли сравнить оперу с теми мгновениями, наполненными страхом и одиночеством, которые ей пришлось совсем недавно разделить с ней?
– Ничего, – сказала миссис Рэдли, улыбаясь мужу. – Для тебя это очень важно, не так ли? Я, возможно, загляну к Шарлотте или еще к кому-нибудь. А оперу послушаю в другой раз. – Она видела, как исчезает озабоченность с лица мужа, и почувствовала укол совести. На самом деле молодая женщина уже отлично знала, на что использует выдавшийся свободный вечер.
– Спасибо, дорогая. – Джек нежно коснулся ее щеки.
Стоя к нему так близко, его супруга увидела тонкие линии усталости у его глаз и в уголках рта и вдруг с испугом поняла, как много ему, впервые в его жизни, приходится работать, чтобы добиться того, что он задумал ради себя и ради Эмили тоже, и как он боится, что это окажется выше его сил. Младший сын в семье, красивый бездельник, умеющий быть обаятельным в обществе, Рэдли пользовался этим, и это позволяло ему жить беспечно за счет тех, чье общество было ему приятно. Он свободно менял друзей и компании, ничего не задумывая наперед и не заглядывая в будущее дальше чем на пару недель.
Теперь, любя Эмили, он хотел быть частью ее жизни, ее круга людей и, заглянув наконец в себя, вдруг нашел силы на то, чтобы все изменить. Он поставил перед собой труднодостижимую цель, где неудача была более чем возможна, особенно если учесть, что это затрагивало интересы и права чьих-то крупных капиталовложений. Времена побед без борьбы, лишь благодаря приятным манерам и улыбкам, были теперь позади.
Миссис Рэдли потянулась, чтобы поцеловать мужа, но одумалась и поняла, что сейчас для этого не время. Он очень устал. Ему предстоит трудный и, возможно, не очень приятный вечер, и его мысли уже сейчас заняты этими проблемами. Джек предвидит трудности их решения и думает о том, что должен сказать и сделать.
Она схватила супруга за руку и почувствовала, как его пальцы сжимают ее ладонь: в этом пожатии были удивленная благодарность и тепло.
– Не говори глупости, милый, – быстро сказала миссис Рэдли. – Я не стану печалиться из-за того, что не попала в оперу, когда у тебя такие важные дела. Надеюсь, я никогда не стану такой недалекой и ограниченной. Я ведь знаю, что важно, а что нет, ты согласен?
Джек улыбнулся, и в его глазах блеснули искорки юмора и на мгновение исчезла усталость.
– Это правда! – горячо воскликнула Эмили. – И даже в большей степени, чем ты думаешь!
Как только Рэдли уехал на деловое свидание, его жена оделась в одно из тех своих платьев, которые давно уже не носила, взяла экипаж попроще и велела кучеру ехать в Блумсбери на Кеппел-стрит.
…Выйдя из экипажа и приказав кучеру ждать ее, Эмили постучалась в дверь. Как только горничная Грейси открыла ей, она быстрыми шагами проследовала в гостиную, где застала свою старшую сестру за починкой школьного фартука ее дочери Джемаймы.
– Выслушай меня, пожалуйста, Шарлотта! – воскликнула гостья и опустилась в кресло Питта, даже не попытавшись, как обычно, оправить пышные юбки. – Я знаю, какое дело ведет сейчас Томас. У меня близкое знакомство с сестрой главного подозреваемого, и я знаю, как он может доказать свою невиновность. – Она не обращала внимания на испуганное удивление сестры. – Поверь мне, Томас будет мне благодарен. Подозреваемый не из тех, кого ему хотелось бы обвинить, но это может произойти, если кто-то даст показания, что видел его на месте преступления.
Хозяйка дома отложила шитье. Она стала серьезной и смотрела на сестру уже с подозрением.
– Судя по твоему решительному виду и поведению, у тебя уже есть план, что делать, если полиция потерпит поражение? – наконец осторожно произнесла она.
Эмили глубоко втянула в себя воздух и выпалила:
– Да, у меня есть план. Подозреваемый сам не помнит, где он был в тот вечер, но это помнит и знает его сестра Таллула, потому что тоже была на этой вечеринке. Она видела его там.
– Неужели? – не удержалась Шарлотта не без иронии. – Почему же она не сказала об этом полиции?
– Потому что никто бы ей не поверил.
– Кроме тебя, конечно. – Миссис Питт снова взяла в руки шитье. Новость была не столь важной, чтобы откладывать ради нее свои дела.
Миссис Рэдли нетерпеливо вырвала у нее из рук фартук Джемаймы.
– Послушай меня, однако. Это очень важно! – воскликнула она. – Если Финли видели на этой вечеринке в Челси, то он не мог быть в Уайтчепеле и не убивал проститутку. Если он сможет это доказать, мы спасем не только его, но и Томаса, которому не придется арестовывать сына одного из богатейших людей Лондона!
Шарлотта взяла фартук обратно и аккуратно отложила его в сторону.
– Итак, что ты предлагаешь? – спросила она уже с некоторым интересом. – Не может ли… Таллула… да, да, Таллула, найти свидетелей, которые подтвердили бы, что видели Финли на этой вечеринке? Зачем именно ты понадобилась этой Таллуле? Или не ты, а я?
– Потому что она уже сказала полиции, что не была там! – теряя терпение, воскликнула ее младшая сестра. – Пожалуйста, выслушай меня! Она была там всего несколько минут, может, полчаса, не более, и не помнит, кто еще там был.
– Кажется, это вечеринка, о которой все хотят поскорее забыть, – сказала Шарлотта с ироничной улыбкой, которая показалась насмешкой ее нетерпеливой гостье. – Ты действительно веришь во все это, Эмили? Это смешно. Твоя Таллула не помнит никого из гостей, кроме своего брата, а он не помнит не только того, что там была его сестра, но даже собственного присутствия… Что уж говорить об остальных гостях!
– Они все курили опиум! – не выдержав, выкрикнула вконец раздраженная Эмили. – Это место было… притоном. Когда Таллула это поняла, она тут же ушла. А гостей не запомнила, потому что не знала никого из них. А Финли ничего не помнит, потому что был под воздействием опиума.
– Этому я охотно поверю, – сухо сказала миссис Питт. – Но если все это правда, чем мы с тобой можем помочь?
– Мы должны пойти в тот дом, где была вечеринка, и убедиться, что все так и было, как говорит Таллула, – ответила ее сестра, но, слушая саму себя, вдруг поняла, что говорит глупости. – Во всяком случае… мы хотя бы удостоверимся, что в тот вечер там действительно была вечеринка и, возможно, кто-то видел там Таллулу или Финли. Это хотя бы что-то даст нам!
– Я полагаю, ей удастся найти кого-нибудь… – с сомнением сказала Шарлотта. – Почему бы ей самой не сходить туда? Она, очевидно, знает этих людей, а мы – нет. – Молодая женщина прищурила глаза. – Или я ошибаюсь?
– Нет, конечно, нет! – поспешно опровергла догадки сестры Эмили. – Именно поэтому будет лучше, если туда пойдем мы. Мы будем важными свидетелями.
– Где это?
– Бофорт-стрит, в Челси. Оденься так, словно мы собрались на вечеринку.
– Поскольку на этих вечеринках никто ничего не помнит и не видит, стоит ли наряжаться? – проворчала Шарлотта, однако поднялась и направилась к двери. – Я вернусь через несколько минут. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь!
Миссис Рэдли не ответила.
Полчаса спустя они уже сидели в экипаже, который, свернув с набережной, ехал по Бофорт-стрит.
– Где этот дом? – спросила миссис Питт.
– Где-то здесь, – ответила Эмили неопределенно.
– Что значит «где-то здесь»? Я спрашиваю номер дома.
– Я не уверена, что знаю его. Таллула тоже не знает.
– Ты хочешь сказать, не помнит? – съязвила Шарлотта. – Если Томасу удастся все же арестовать кого-либо из семьи Фитцджеймсов, у этого человека будет достаточно оснований объявить себя невменяемым и уйти от наказания. Кстати, то же самое можно сказать и о нас.
– Мы не делаем ничего такого, за что нас следовало бы арестовать, – резко возразила миссис Рэдли.
Ее спутница промолчала.
Эмили велела кучеру остановиться и, с вызовом посмотрев на сестру, первой вышла из экипажа, отряхнула юбки и, перейдя тротуар, взошла на крыльцо дома, перед которым стояли три экипажа в ожидании своих пассажиров. Шарлотта успела догнать молодую женщину еще до того, как та коснулась звонка.
