- прошептал он, крепко прижав к себе, и взглянул на подошедшего Тико. - Их фамилия Аргамаковы.
Пока Пётр тихо рассказывал Ионе о случившемся, Тико ушёл в гостиницу, где проживали те самые супруги Аргамаковы. Он так же быстро вернулся с сообщением, что те уже, как оказалось, покинули Венецию, но вернутся в феврале как раз к карнавалу.
- А Алекса ещё нет, не вернулся пока в гостиницу, - добавила Иона. - Его друг, принц Кристиан, сказал, что вернётся к вечеру точно, потому что будет опять бал у Барбадори. Петенька, - видела она по выражению лица, как любимый был недоволен. - Он не исчезнет. Он сам хочет найти того, кто стреляет вместо него.
- Что ж, будем ждать возвращения принца Алекса, - съязвил Пётр.
Распрощавшись с Тико до вечера, когда встретятся перед тем, как отправятся на бал Барбадори, он ушёл с Ионой в их комнату. С порога снова заключил в объятия. Не хотелось говорить ни о чём: только ощущать тепло тел друг друга и бесконечной любви.
Когда же отдыхали в постели после этого жаркого времени в страстных ласках, Иона погладила его по груди:
- Петенька,... отпусти просто их? Поедем домой? Мне ведь скоро рожать.
- Вспомнила о ребёнке, наконец-то, - улыбнулся Пётр и вздохнул.
Он долго молчал. Иона наблюдала, как он одевается в парадную одежду, но не отвечает на её просьбу. Она тоже стала одеваться, милый ей помогал, но скоро не выдержала и повторила:
- Отпусти их всех.
- Я не могу, - с сожалением ответил милый.
Он поправил выпавший из её причёски локон и направился под руку к выходу:
- Сейчас встретимся у Барбадори и решим, как дальше. Насчёт родов ты права... Нам задерживаться здесь больше нельзя. Хотелось бы доехать домой до срока, а там, в покое и в кругу семьи...
- Петенька, - остановила милая его прямо у двери. - Алекс не убивал. Настоящего мы вряд ли сможем заставить отвечать за убийство. Всё зря.
- Я не могу, - только и сказал Пётр в ответ, хотя видно было, что согласен со словами любимой...
Глава 37
Гром раздался с небес.
Дождь стучит по стеклу.
Что случилось во мне?
Не понять,... не пойму.
Ты навстречу, ко мне -
И в огне вся душа.
Как сошла вдруг с небес,
Так прекрасна, мила...
Ангелом спустилась и... не ушла...
Гремите, громы,
Всё сильней.
Моя душа уже в огне.
Гремите, громы,
Да, сильней,
Как-будто сердце бьёт во мне.
Резкая молния — это ты.
Во время грозы вдруг светло.
Во мне одна только ты.
Не пойму ничего...
Вдруг так стало легко,
Что мечта родилась,
Что земля из-под ног,
Или просто гроза?
Просто молния разорвала небеса...
Гремите, громы,
Всё сильней.
Моя душа уже в огне.
Гремите, громы,
Да, сильней,
Как-будто сердце во мне.
Ведь я знаю, с тобой
Мне не быть никогда.
Но боюсь, не смогу
Взять и уйти...
Без тебя...*
Алекс снова пел по просьбе хозяев бала. Прибыв на этот бал Барбадори одним из первых, он надеялся выследить тех, с кем связан враг, или самого врага, возвращение которого ждал. Пока безрезультатно проходило время, Алекс нервничал всё больше. Только убедительные речи друзей поддерживали ждать и верить в успех дела.
Так же рано на бал приехали Пётр с Ионой и Тико. Они наслаждались обществом друг друга и слушали музыку играющего на сцене оркестра. Выступающие один за другим артисты услаждали слух красивым пением. Всё казалось вокруг праздничным, спокойным, а после выступления Алекса зал ещё долго аплодировал, восхищаясь красотою его голоса и талантом, как и сами хозяева бала — Барбадори.
Те с восторгом благодарили его за выступление и вместе отошли к его друзьям, сразу о чём-то приятно беседуя. Когда Алекс обратил внимание на Петра с Тико, те переглянулись.
- Петенька, - снова молвила Иона рядом, будто умоляла.
Каждый понимал, что она имела ввиду. Иона оглянулась на взглянувшего в их сторону Алекса и надела свою чёрную кружевную маску:
- Я всё же рада, что, благодаря мне, выяснилось, что не он стрелял в Линдберга.
Пётр молчал, не находя пока слов, а Тико направил шаг к Алексу.
- Сейчас мы пообщаемся с ним, и решим, - улыбнулся любимой Пётр.
Он допил содержимое своего бокала и отдал тот подошедшему услужливому слуге.
- Ты пугаешь меня, - подозревала Иона что-то неприятное, но милый улыбнулся нежнее:
-
