Я взял холодную тонкую руку Ньютона и поцеловал ее, поскольку теперь она принадлежала наставнику, которого я получил благодаря удачному повороту в моей судьбе.
– Спасибо, сэр, – сказал я.– Я постараюсь сделать все, что в моих силах.
– Я сегодня же напишу в казначейство, – пообещал Ньютон.– Их светлости должны санкционировать ваше назначение. Но я не сомневаюсь, что мой выбор не вызовет у них возражений. Затем вы дадите клятву хранить в секрете метод чеканки монет мистера Блондо, хотя теперь это уже не столь большой секрет: насколько мне известно, такую же машину показывают посетителям Парижского Монетного двора. Но сначала давайте выпьем сидра, затем я напишу письмо, а уж потом мы возьмем мой экипаж и поедем в Тауэр, где вы принесете клятву, а я покажу вам Монетный двор.
Так я стал работать на Монетном дворе.
Монетный двор находится на территории Тауэра с 1299 года, а к 1696-му он не уступал по размерам небольшому городку. Два ряда старых деревянных строений, скрепленных между собой железными скобами, располагались между внутренней и внешней крепостными стенами: они начинались у башен Байворд и Колокольной и простирались на пятьсот ярдов вдоль обеих стен вплоть до Соляной башни. Между этими деревянными зданиями, иные из которых достигали в высоту трех этажей, шла узкая, мощенная булыжником дорога, освещенная фонарями. По дороге постоянно прохаживался патруль. На этой улице находились жилые дома, конторы, казармы, конюшни, прачечные, плавильни, кузницы, мельницы, склады, таверны и лавки, где можно было купить все необходимое для жизни.
Как и предупреждал Ньютон, работающие прессы производили ужасный шум, от которого закладывало уши, и нам приходилось кричать, чтобы услышать друг друга. Ко всему этому следует добавить стрельбу из пушек, стук копыт по мостовой, вопли глашатаев, крики солдат, казармы которых находились поблизости, лай собак, карканье ворон, подобное предсмертным хрипам человека, рев огня, мяуканье кошек, хлопанье ворот и дверей, звон ключей и скрип деревянных вывесок на ветру – в последние дни установилась ненастная погода.
Наверное, даже Бедлам не показался бы вам таким шумным, как Королевский Монетный двор. Мне представилось, будто я попал в какое-то адское место, подобное описанному Вергилием в той части его поэмы, когда Эней спускается в подземное царство. Остановившись между башнями Колокольной и Байворд, где было хорошо слышно рычание диких зверей из Львиной башни, расположенной возле западного входа, я невольно помешкал, прежде чем войти в эти врата ада. Впрочем, Тауэр был захватывающе интересным местом, и я был рад, что попал сюда, поскольку всегда интересовался историей. В детстве я не раз бывал в Тауэре, но никогда не думал, что мне придется здесь работать.
Мы двинулись на север по Минт-стрит (улице Монетного Двора), и Ньютон принялся рассказывать о чеканщиках, о принципах работы пресса и о пробирщиках, которые проверяют качество монет, а еще о плавильщиках и граверах. – Конечно, – сказал он, – многие из них настоящие преступники и заслуживают виселицы, потому что занимаются чеканкой фальшивых монет. Они часто воруют болванки для монет, пуансоны и штампы для гинеи. По меньшей мере двух человек, работавших на Монетном дворе, уже повесили. Еще двое находятся в тюрьме Ньюгейт, и им вынесен смертный приговор. Мой совет вам: не доверяйте никому, ни начальникам, ни рабочим. Директор Монетного двора мистер Нил – сущий мерзавец, он бывает здесь так редко, что можно подумать, будто ему стыдно занимать этот пост. Впрочем, вряд ли у вас будет возможность познакомиться с ним достаточно близко, чтобы узнать обо всех его недостатках.
В этот момент Ньютон сдержанно поклонился человеку, который вышел из одного из зданий, – маленькому, чахоточного вида парню с зычным, как звук трубы, голосом. Как только он отошел на приличное расстояние, мой наставник предупредил меня, что ему я тоже не должен доверять.
– Он в дружеских отношениях с Управлением артиллерийского снабжения4 и гарнизоном Тауэра, с которыми у нас постоянно возникают столкновения из-за привилегий, данных Монетному двору. Они считают, что мы посягаем на их территорию, хотя мы находимся здесь чуть ли не дольше, чем они. Но в Тауэре слишком много народа, и в этом гвоздь проблемы. До недавнего времени гарнизон Тауэра занимал помещения Ирландского Монетного двора, который находится рядом с Соляной башней в дальнем конце этой улицы. Они захватили дом смотрителя и несколько домов служащих и построили бараки на пустых территориях. Однако Великая перечеканка позволила нам выжить их с Монетного двора, и они вернулись во внутреннюю округу Тауэра, где так тесно, что простые солдаты вынуждены спать в кроватях по очереди. Поэтому они нас яростно ненавидят. Не доверяйте никому из них, а также их офицерам, потому что все они желают нам зла.
Ньютон заметил, что с вершины башни Бичем за нами наблюдает высокомерного вида мужчина.
– А вот тот, кто раздувает эту ненависть, – лорд Лукас собственной персоной, лорд-лейтенант Тауэра. Этот пост дает множество исключительных привилегий, восходящих к старинным временам, и лорд Лукас может считать себя самым могущественным человеком в крепости, конечно, за исключением меня. Ему вы должны доверять меньше всех остальных. Он горький пьяница и настолько высокомерен, что меня не удивит, если он подтирает задницу золоченой бумагой.
Чуть дальше, за башней Деверо, мы поравнялись с кузницей, где гнусного вида тип, каких нечасто встретишь на улицах, на мгновение перестал подковывать лошадь и бросил на Ньютона – а значит, и на меня – взгляд, полный ненависти.
– Вот это да! – сказал я, когда мы прошли мимо.– У парня такое лицо, будто его только что лишили наследства.
– Он закоренелый мошенник и ненавидит Монетный двор. Но вы можете сразу забыть о нем, потому что мы подошли к дому королевского секретаря, рядом с ним стоит дом директора Монетного двора, а чуть дальше – дом помощника директора, месье Фокье.
– Фокье? Он что, француз?
– Он один из тех гугенотов, – пояснил Ньютон, – которых изгнали из собственной страны по приказу французского короля Людовика. Мне кажется, в Тауэре поселилось несколько таких беженцев. Французская церковь, которая их объединяет, находится неподалеку от Тауэра, на Треднидл-стрит. Фокье – обладатель значительного состояния, к тому же он очень усерден. Но не надейтесь найти его в доме – его или тех, о ком я только что упомянул. Высшие должностные лица Монетного двора имеют право сдавать свои официальные жилища любому, кому пожелают, а деньги использовать на собственные нужды.
Только сейчас я понял, что, отдав мне свой дом, вместо того чтобы сдать его кому-нибудь другому, Ньютон лишился существенного дохода.
Ньютон остановился и показал на аккуратный двухэтажный домик, построенный у стены возле той части внешнего крепостного вала, которая известна как Медная гора. Это название она получила из-за установленной на ней медной пушки, которая, как я довольно скоро выяснил, стреляла по случаю дней рождения королевских особ или визитов высокородных иностранных гостей.
– Вот дом смотрителя, где вам предстоит жить, – сказал Ньютон.
Он открыл дверь и предложил мне войти. Оглядев мебель и книги, принадлежавшие Ньютону, я подумал, что домик просто замечательный.
– Здесь довольно уютно, хотя, как видите, немного сыро – это неизбежно, ведь река находится совсем рядом – и пыльно. Пыль поднимается из-за вибрации, которая возникает при стрельбе из пушки, так что с этим ничего не поделаешь. Вы можете пользоваться мебелью. По большей части я привез ее из Тринити. Она не имеет особой ценности, и ее состояние меня не слишком беспокоит, однако я бы хотел, чтобы вы позаботились о книгах. В моем новом доме места для книг не хватает, а расставаться с ними я не хочу. Поскольку вы говорили о том, что желаете расширить свой кругозор, вас наверняка заинтересуют некоторые из них. Возможно, две-три даже понравятся. И я с удовольствием выслушаю ваше мнение о них: иногда это так же полезно, как заново перечитать книгу.
Ньютон вышел из дома и показал мне маленький, довольно запущенный садик с оградой, который раскинулся у основания башни Мартина. Теперь он тоже стал моим, раз принадлежал смотрителю.
– Вы можете выращивать здесь овощи, – предложил Ньютон.– Тогда не забудьте угостить меня. А вообще здесь очень приятно сидеть летом, если вы не боитесь привидений, хотя, по правде говоря, когда вы начнете на меня работать, времени на глупые фантазии у вас не останется. Сам я очень скептически отношусь к привидениям, но в стенах Тауэра найдется немало желающих рассказать, что они видели того или иного призрака. По большей части я считаю их болтовню обычной чушью. Однако не секрет, что множество людей встретило свою смерть в этой крепости, причем самую жестокую, чем и объясняется возникновение суеверий: страшные истории всегда влияют на воображение невежественных людей. Поговаривают даже, что вашего предшественника напугал призрак, но я в это не верю. Скорее похоже, что он состоял в одной шайке с фальшивомонетчиками и сбежал из страха, что его схватят и повесят. Его исчезновение странным образом совпало с моим появлением на Монетном дворе, и это, разумеется, вызвало у меня подозрения.
